Антиглобалист

Давид поблагодарил Витю за откровенность, и стал выжидать, когда Женя сделает наезд. Но Женя до момента с установленным рекордом не спешил, до этого он только выжидал, и надеялся, что ребята сломаются. Но они не только не ломались, но, казалось, крепли, и преуспевали, что привело Женю в негодование.

Всего в бригаде работало около десяти человек. Работали как, правило, сменами, то есть, отработал ты, допустим две недели – идешь на третью в отгул, потом возвращаешься и подменяешь следующего работников. Таким методом сюда и попал наш главный герой. Точнее, по причине того, что один из работников не вышел, попросту запил. Тут такое часто бывает. Вот и подвернулся Давид, а Женя не смог предвидеть того, что один из грузчиков попросту запил и не выйдет, поэтому не был готов заменить его своим человеком в короткие сроки.

А с бригадиром Евгению уживаться было сложно, потому что Витя был мужиком строгим и справедливым, и у него все работали на равных, никто не отлынивал. А Женя хотел работать в пол ноги, получать больше и при этом контролировать и подгонять своих корешей.

Витя же был из приезжих, мужик из села, со своими закостенелыми принципами и законами морали, порой похожими на дремучий лес, в котором только Витя знал все тропы, но все же справедливость была его отличительной чертой. Дома его ждала жена, вечерами они созванивались, она была, как говорят, на хозяйстве. У них было двое детей, которые где-то учились.

В первый рабочий день, Давид обратил внимание на разговор бригадира, с дочкой по телефону, он её называл Таней, хотя сказал, что по документам она Катя.

– Как же так? – Спросил Давид.

– А-а-а, жена! – Крикнул и махнул безнадежно рукой Витя. – Она захотела, чтобы была Катя, а я захотел назвать Таня.

– Но, видать, таки назвали Катя?

– Жена назвала так, и зовет так. А я назвал Таня.

– И вы называете её каждый по-своему?

– Ага.

– А дочка как?

– Нормально, отзывается и на Катю и на Таню.

– А по документам Катя?

– По документам Катя.

Тогда Давиду показалось, что он шутит. Но, наблюдая за своим бригадиром внимательнее, он начал убеждаться в том, что Витя человек был чудаковатый во всем.

На вторые сутки после знакомства, разбудил он всех посреди ночи. Надо уточнить, что часть бригады жила в двух небольших комнатках прямо в здании фирмы. Жить здесь было не вполне комфортно, но зато бесплатно, и это многих устраивало, особенно приезжих. Давид, первый месяц работы жил здесь с ребятами.

Так вот будит Витя всех той ночью с воплем и криками:

– Студент! Давид! Политолог! Леха! Булан! Все подъем!!! – Витя сопровождал эти крики отборной руганью и матами, и был явно недоволен, пьян и перевозбужден. Он тряс кровати, толкал всех в бока, но бедные уставшие люди поднимались нехотя, не спеша, пытаясь понять что произошло, и поднимались не все.

– Витя, ну что опять стряслось? – спрашивал спросонку дядя Валик по кличке Политолог.

– Некогда объяснять, драться идем! – орал неистово Витя. Давид посмотрел тогда на часы, было 1:17 ночи.

– Ну что стряслось? – слышался сонный голос с другого конца комнаты.

– Эти… напали на меня, прикинь! – объяснял он невнятно Илье Студенту, не переставая всех тормошить. – Ты чего не одеваешься, Булан (так он называл самого недисциплинированного парня Сашу, который любил на выходных тоже выпить и даже курнуть, а потом с трудом выходил на работу в понедельник, после чего Витя нередко с ним скандалил)?!

Перечить Вите стали не все. Политолог, за ним Студент, потом и Давид, а также Леха поднялись и начали быстро одеваться. Давид пригляделся к лицу Вите и не заметил побоев, хотя, в драке, знал он из опыта, лицо было не всегда побито, а если и было, то не у всех. «Поэтому – думал Давид – балаган, происходящий здесь, имеет вероятность быть неправдой. Другой вопрос ради чего, собственно говоря, идем драться и с кем?» Вот это было непонятно. Но, как заметил наш герой, эти люди не всегда делают логические поступки. И для самого Давида правильным было пойти, хотя бы ради Ильи Студента, который одевался быстрее всех, и казалось, был готов сию секунду вступиться за Витю. Давид успел привыкнуть к Илье, и по-братски уважал парня стремящегося к самостоятельной жизни в столь юном возрасте. Давид улыбался про себя, наблюдая за привязанностью Ильи Студента к Вите и Политологу, и его стремлению показать свою храбрость, так свойственную молодым людям в его возрасте. Давид отмечал, что взрослые так быстро не вступают в дружбу, как юноши и дети.

Уже по пути начали задавать вопросы и требовать разъяснений, а Витя, успокоившись, неохотно отвечал:

– Пошел я пива купить, а они пристали ко мне, два булана (так он называл всех, кто ему не нравился), из местных. Короче, я одному вмазал, и второй начал кидаться и угрожать. Ну, я отбежал, сказал, что сейчас со своими приду, а они сказали, что своих подтянут, короче будем драться.

Всю дорогу все явно были на взводе, успели окончательно проснуться и настроиться на драку. Вечер был прохладным. Кто-то шутил, кто-то молчал, кто-то болтал, без умолку с расспросами, каждый переживал волнение по-своему. Но, когда вся компания дошла до ночного магазина, на месте никого не обнаружили. Точнее, там были какие-то люди, беседовавшие между собой и стоявшие в стороне несколько человек, но к Вите не имевшие никакого отношения. Витя же пошел, словно ни в чем и не бывало, внутрь магазина, и развернувшись вполоборота кинул лишь один вопрос: «Кто что будет пить?». Те, кто ничего не понял, начали расспрашивать Витю: «А где те, кому будем бить морду?» Но он, преспокойно обернувшись, ответил: «Я солгал», и пошел восвояси в магазин, принимая заказы от своих сотрудников. В тот вечер он всех угощал, и Давиду с Ильей купил по бутылке лимонада, так как парни не пили спиртного. Витя был весел и счастлив от того, что ребята вышли его поддержать.

Так он протестировал, кто чего стоит в бригаде из новоприбывших. Надо признать, что те, кто не пошел той ночи на драку, мыли полы в комнатах и на кухне все оставшееся время работы. Когда они как-то пытались отлынивать, доходило до криков и угроз побоями. Ребята мыли полы и делали уборку молча, послушно, и до побоев дело так и не доходило, кроме, может одного, максимум двух случаев, когда Витя подгонял их пинками и подзатыльниками. Тут царила армейская дисциплина. Командиром был Витя. Женя со своими дружками жил на отдельной съёмной квартире, и на работу приезжал на маршрутке утром, поэтому в ту ночь их с нами не было.

Витя был человеком консервативным. Его постоянно раздражала современная поп-музыка. Ребята любили включать радио, находить какую-то волну и слушать музыку на протяжении всего дня. Витя просил, выключит это, по его словам «корыто», «ибо он его разобьет». Но, ребята умаляли Витю ничего не делать с радиоприемником, и попросту игнорировали его просьбу каждое утро. Продлилась жизнь этого приемника недолго, Витя взял радио и швырнул его об бетонную стену забора. Радио разлетелось на куски, но не полностью. Илья подобрал наполовину разломанный корпус, с которого свисали микросхемы, и болтался на проводах динамик, включил в сеть, и «О чудо, оно работает»! – Закричал от радости Илья. Не успело радио прошипеть мотивы какой-то новой песни очередной певички, как по нему с грохотом врезалась совковая лопата в руках Вити. Илья смотрел на разлетевшиеся куски пластика и микросхем по пыльному двору и приговаривал «Может, удастся еще спаять». После чего Витя подбирал огромный цементный булыжник, таких было много во дворе, они образовывались после дождя, ведь слой цементной пыли был по всей округе, и кидал этот булыжник сверху на обломки.

– Ну, зачем?! – вопили мужики, со всех сторон. – Ведь это не демократично.

– Исходя из того что производят современные поп музыканты, мне кажется я оказал милость не только себе – отвечал виновник событий.

А то, что касается радиоприемника, и порчи чужого имущества, то уже с первой зарплаты Витя лично приобрел на рынке новый приемник, и ещё лучше по звучанию предыдущего, и вручил обиженным коллегам.