Страница 1 из 8

Будь Жегорт

Доускова Ирена

Ирена Доускова

Будь Жегорт

Издательство «4-я улица» R, издание на русском языке

Предисловие автора

Я родилась в августе 1964-го, то есть почти в середине десятилетия, с которым у нас по сей день связаны ностальгические воспоминания. После удушающих и кровавых пятидесятых атмосфера в Чехословацкой Социалистической Республике стала значительно более свободной и внушала определенные надежды. Начали издаваться хорошие книги, появляться новые театры и музыкальные клубы, по радио можно было слушать что-то помимо духовых оркестров или назидательных песен. Даже среди социалистических политиков стали встречаться люди с запоминающимися, а не пустыми лицами. Можно сказать, с человеческими лицами. Постепенно все менялось к лучшему, люди свободнее вздохнули, поверили в возможность и неизбежность реформ, в то, что социализм в определенных условиях может не быть таким безысходным режимом, каким он был до недавних пор. С каждым последующим годом второй половины десятилетия это ощущение усиливалось. В том, что это иллюзия, всем пришлось убедиться особенно жестоким образом 21 августа 1968 года. Советский Союз ни в коем случае не собирался терять одно из своих самых верных государств-сателлитов, и оккупация Чехословакии войсками пяти государств поставила последнюю точку во всех экспериментах и надеждах.

Когда в сентябре 1970 года я пошла в первый класс школы в Пршибраме, как раз начался невеселый период так называемой нормализации. Это был период повторного сламливания личностей и уничтожения жизней (в первую очередь профессиональных), утраты собственного достоинства, смены одежд. Это длилось долго, до бархатной революции в 1989 году, причем первая половина этого периода была особенно ужасной. Чешское (собственно, чехословацкое) общество, лишившееся части своей элиты из-за большой волны эмиграции, чаще принудительной, чем добровольной, само себе нанесло раны, от которых с трудом оправляется по сей день.

Приблизительно таков фон событий из жизни моей героини, девочки Хелены Соучковой. Это не политическая сатира, не исторический экскурс во вторую половину двадцатого века, а отражение того времени в наших маленьких жизнях. Дети со своими радостями и горестями невольно были затронуты действиями взрослых, едва ли понятными им в полной мере. В то же время именно дети часто могли осознать и назвать происходящее намного резче и точнее, чем окружавшие их взрослые.

Мне кажется, что противопоставление детского и взрослого видения мира на фоне печальных семидесятых мне, как автору, дает возможность создать трагикомический, не совсем обычный портрет эпохи, повлиявшей на нас намного больше, чем нам бы того хотелось.

От редакции

Книга, которую вы держите в руках, вышла на русском языке в год пятидесятилетия ввода советских войск в Чехословакию. Что за события разворачивались тогда и чем 1968-й, оставшийся в памяти людей годом бунта молодежи против существующего мироустройства, против милитаризма, годом, навсегда изменившим мир, – чем он стал для граждан Чехословакии и СССР?

В январе 1968 года в Чехословакии начались демократические перемены. Александр Дубчек, возглавивший страну, хотел, не меняя государственный строй и сохраняя хорошие отношения с Советским Союзом, создать «социализм с человеческим лицом». 5 апреля в центральных газетах страны была опубликована официальная программа реформ: отменялась цензура, гарантировалась свобода собраний, появилась экономическая свобода для государственных предприятий и частная собственность, открывался свободный выезд за границу. Реформаторы получили всенародную поддержку. Но в СССР эти изменения были восприняты с тревогой.

В июне 1968-го в чешских газетах был опубликован манифест «Две тысячи слов». Более 60 подписавших его деятелей науки и культуры приветствовали демократизацию и опасались возможного вмешательства иностранных сил. Этот документ вызвал острое неудовольствие Брежнева. Советский Союз потребовал свернуть реформы и восстановить цензуру. Александр Дубчек не стал выполнять эти требования, и 21 августа 1968 года вооруженные силы пяти стран Варшавского договора вошли в Чехословакию. Дубчек был арестован и вывезен в СССР.

Стихийное сопротивление охватило всю страну. Люди перекрывали площади, расклеивали плакаты, пытались объяснить солдатам, что, отправив их «на помощь братскому народу», советское правительство ввело их в заблуждение: никакой контрреволюции здесь нет. Через два дня Чехословакия оказалась под полным контролем иностранных вооруженных сил. В стране вновь была введена цензура. Дубчек вернулся в Чехословакию, но Пражская весна – короткая эпоха либерализации – закончилась. Советский воинский контингент остался на территории страны на 23 года.

Но протест со стороны населения не утихал. 16 января 1969 года на Вацлавской площади в Праге студент Ян Палах совершил публичное самосожжение в знак протеста против ввода советских войск. Его похороны превратились в массовую демонстрацию, Палах стал символом борьбы с оккупацией. Дубчек ушел в отставку, в стране началась «нормализация», которую возглавил Густав Гусак, пробывший у власти 20 лет. Десятки тысяч людей, в основном творческая и научная интеллигенция, уехали из Чехословакии.

В СССР ввод войск в Чехословакию тоже вызвал протест. 25 августа 1968 года восемь человек – Константин Бабицкий, Татьяна Баева, Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов и Виктор Файнберг – вышли на Красную площадь и развернули лозунги «За вашу и нашу свободу», «Свободу Дубчеку», «Долой оккупантов», «Руки прочь от ЧССР», «Да здравствует свободная и независимая Чехословакия». Все участники этой акции, кроме Татьяны Баевой, были осуждены и приговорены к различным срокам заключения, ссылки или к принудительному психиатрическому лечению.

События в книге Ирены Доусковой происходят в середине семидесятых, и в тексте немало отсылок к недавнему прошлому и непростым обстоятельствам жизни героев. Связывать их между собой – дело не только писателя, но и читателя.

1. Как Олинка была мертвой

Вчера был важный день. Вчера по школьному радио читали замечательное стихотворение об одном человеке. Его звали Будь Жегорт, он был очень храбрый и выстоял несмотря на разные трудности. Мне тоже нелегко. Особенно потому, что я толстая и все надо мной смеются. Но вчера я решила, что не сдамся. Выстою, как Будь Жегорт.

Еще вчера случилась ужасная неприятность. «Неприятность» – так часто говорит директор театра, в котором моя мама играет, она актриса, и папа тоже. Когда директор хочет сказать, что что-то не так, или что-нибудь похожее, то он говорит: «Товарищи, тут такая неприятность…» Вообще-то он мне не очень нравится, потому что он похож на улыбающийся череп. Черепов и скелетов я боюсь больше всего. И еще чертей. И боюсь собак, потому что как-то одна укусила меня за ногу – это было в Закопах, у дедушки с бабушкой. А «неприятность» мне нравится, подходящее слово.

Так вот вчера, когда мы пришли в школу, точнее когда уроки уже закончились, наша учительница пани Колачкова сказала, чтобы мы еще немного посидели тихо, потому что ей нужно нам кое-что сообщить. Она была такая серьезная, что я сразу подумала: точно какая-нибудь неприятность.

Так было и раньше, когда учительница собралась нам что-то сообщить, вызвала к доске Грузу и дала ему эскимо. А Груза так странно смотрел, но он вообще всегда так смотрит, довольно странно. И в тот раз она сказала: «Дети, ваш одноклассник Ладя Груза уходит от нас в коррекционную школу, давайте ему как следует похлопаем». А вчера она сказала: «Дети, случилось что-то очень грустное, ваша одноклассница Олинка Глубинова умерла, потому что из-за сердца она была очень больна». И мы все испугались, а потом пошли домой. И я теперь все время про это думаю.