Страница 20 из 78
А Катерина на него такими глазами вдруг посмотрела: жадными, осоловевшими, жаждущими! Все тело взглядом охватила, задержав на пахе взгляд. Ее явно привлек его возбужденно торчащий член, на кончике которого даже смазка уже выступила, так бешено Санек эту женщину хотел…
И шумно, тяжело сглотнула, отчего по его позвоночнику жар полыхнул, как сухая трава от окурка вспыхивает.
— Я… никогда еще, но… Мне тебя в рот взять… Облизать хочется тебя. Всего… Разрешишь?.. — смелая и дерзкая, но до чего же робкая его котена!
И смех, и грех с ней! И соски, мля! Да, краснеет до самых сосков, как он и предполагал!
Теперь видно. Крестик на цепочке только добавлял очарования этой картине и ее страстному смущению.
Улыбка широкая на лицо лезет, скулы ломит, и такое возбуждение от ее простых слов, что этот греба***й член уже пульсирует, подрагивает, наливаясь кровью. Ведь ясно, что не уши она ему облизывать хочет… Только почему она так себя ведет, будто вообще боится себе волю в сексе дать? Офигенная же, сама не понимает?! Почему спрашивает? И то ее «без запретов» вдруг ясно в голове всплыло…
Хорошо, потом, когда угар немного спадет.
— Все, что захочешь, малыш. Только не сейчас, лады? А то я тебе в рот и кончу, — не лукавя изложил суть севшим голосом. — А у меня планов больше. Тебя хочу заставить кончить раза три, как минимум, до того, как у самого выдержка лопнет… — вновь к ее губам, напал на рот, дразня и прикусывая.
Грубоватыми против ее шелковой кожи ладонями по груди, по ребрам: и возбуждает, и щекочет! Чтобы не грузилась, просто наслаждалась этими мгновениями! Их огнем.
— Ладно, — таким же хриплым шепотом согласилась Катерина, пытаясь и целовать его в ответ, и разговаривать одновременно.
Обхватила его бедра своими ногами, закинула руки на затылок Саньку.
Тело к телу. Кожа к коже. Опаляют друг друга, обжигают. И тут одна ее ладошка в такой же путь по нему! По плечам и ребрам, по животу!…
Обхватила его член пальцами, чуть сжала неуверенно, а он едва ей на живот не выплеснулся, таким вдруг пароксизмом удовольствия чресла охватило…
— Только я запомню, Саша. И попробовать хочу… Не забудь! — распорядилась его котена, явно посмелее себя чувствуя, уткнувшись лицом в его шею и не глядя в глаза.
— Запомню… — а-а-а (!), у Санька голос хрипел, как у долбанного курильщика с двадцатилетним стажем или больного на хронический бронхит! — И сам везде тебя попробую, даже не сомневайся! — вот он не просил, проинформировал.
После чего, отведя таки ее руку в сторону, прижался головкой члена к влажным складкам, выжигающим его жаром и какой-то внутренней дрожью, которую улавливал в Кате, прижимаясь своим животом к ее.
И толчком по основание! С ходу до упора, нет сил плавно уже ее ласкать или покорять! Она его до такой степени раздразнила!
— Са-а-аша! Да! Господи!
Твою дивизию! Малышка кончила.
Вот так, с одного этого толчка, затряслась под ним, выгнувшись. Хорошо подготовил, выходит. Нашел нужные точки. Запомнит.
Застонала так, как он хотел бы всегда слышать от нее! А Санька от ее спазмов самого затрясло, по самой грани ходит. Вспотел весь, мля! Сжал ее ручищами, как тисками. Воздух сквозь зубы со свистом…
— Ты охре***ельно красивая! — выдохнул в самое ухо, щекоча дыханием покрасневший завиток. Цепочки их цеплялись друг за друга, будто ближе притягивая. — Дурею, когда так мое имя стонешь, когда вся подо мной. Еще и еще хочу, котена…
— И я… — взгляд Кати расплывшийся, словно неземной, как под кайфом настоящим. — Я еще так хочу, Саша. И чтоб ты сильно, на полную, всем телом мой, не сдерживаясь…
— Вот тут меня просить не надо, — заверил, вновь начал мощно и сильно двигаться внутри ее обалденного тела. — Не больно, малышка?
— Нет, классно!…
Ему и не нужна иная отмашка!
Жар голову рвет, глотку дерет изнутри, как от жажды! А Саньку все мало! Все больше хочется, хотя член сейчас лопнет, кажется. И руки сжимаются все крепче на ней. А Катерина уже не стонет, кричит так сладко, что у него затылок сводит, рычать от кайфа хочется, точно как волку или дракону, которым себя и называл!
Вот только понял внезапно кое-что…
Вышел из нее, уперся коленями в диван и Катю, запутанную и потерявшую ориентиры, развернул к себе спиной. Заставил опереться на подушки коленями и локтями. Вновь вонзился в горячее до дури тело, покрывая собой, целуя, кусая затылок Катюши, ее спину, плечи…
Ей понравилась новая поза! Два толчка, и Катерина по-новой кончила, закусив подушку и застонав, насадившись тазом на его бедра. И эти конвульсии ее оргазма… У него перед глазами звезды!..
Но у Санька и другой интерес был. Позволил ей насладиться, прожить этот оргазм. А сам мягко, но настойчиво, гладит ее по истекающим влагой и набухшим складкам. Растирает эту смазку по ее телу, по коже, забираясь выше, нежно раздвигая ягодицы и дразня тугую расщелину… миллиметр за миллиметром погружая палец, с каждым разом все глубже, бескомпромиссно и настойчиво, но осторожно. Лаская ее, не навязывая.
И почти кончая из-за этого! Яйца, как камень, чувствует, как сперма подкатывает, кровь бухает в голове!
Катерина не сразу осознала, что он делает, а когда поняла… замерла. НЕ отстранилась, но притихла, словно и страшно, и к своим ощущениям прислушивается. Боится его остановить…
Замер сам. Лег грудью ей на спину. Поцеловал затылок, царапая легко зубами.
— Боишься? — тихо выдохнул в ухо и мягче пока толкнулся членом внутри нее, не переставая пальцем попку дразнить…
— Не знаю, — выдохнула еле слышно. — Я так не пробовала…
— Ты же хотела все и без запретов? — напомнил Санек, вообще не понимая, где силы разговоры с ней вести берет?! Сейчас легкие разорвутся, кажется!
— Хотела…
— А я тебя хочу. Не против ребенка, малыш, вообще. Услышал твои условия. Да и для тебя, с удовольствием… Но сейчас еще сам тобой не надышался, котена. Пока хочу для себя только, — попытался объяснить какие-то бессвязные и лихорадочные мысли. — И просто, м*я! Я просто хочу тебя всеми возможными способами! — рыкнул ей в ухо, прикусив от этой дикой жадности мочку.
Секунда тишины. А потом тихий вздох-стон с ее стороны, вся дрожит под ним.
— Умеешь убедить. Теперь и мне хочется всего и больше! — сама вдруг подалась бедрами чуть назад, сильнее насаживаясь и на его член, и на пальцы, раздвигающие, массирующие дырочку ее обалденной тугой попки.
— Твою ж ****! Катюша! Я с тобой, как пацан, скорострелом стану, ей-богу! — то ли пожурил, то ли восхитился смелостью своей малышки, сам не понял.
И, решив брать, пока «горячо», выскользнул из жаркого влагалища, хоть и с некоторыми сожалением. Набрал пальцами еще ее влаги, добавил своей слюны, жалея, что нет смазки, не хотелось ее мучить… И, прижавшись головкой члена к этой тугой дырочке, начал осторожно, нежно, но неотвратно погружаться внутрь мелкими толчками. Поглаживал ее спину, стараясь расслабить Катюшу, натирал соски пальцами второй руки, продолжая покусывать и целовать шею.
— Не напрягайся. Просто вдохни и выдохни, пусти меня, маленькая… — попросил, понимая, что у него башку срывает от того, как тугое колечко мышц обхватило, сжало член. Горячо, одурительно классно…
Она услышала его. Катерина кусала губы, терзая подушку руками, кусала его руку, когда Санек ее лицо гладил. Но сумела заставить себя податливой стать для него. Расслабилась, пустив в свое тело.
Он замер на пару мгновений, дал и себе, и ей передышку.
— Нормально, малыш? Терпимо? — продолжая ладонью груди ее мять и ласково сжимать соски, отвлекая.
Она словно задумалась на секундочку, а потом повернула голову и посмотрела искоса, через плечо, расплывающимся взглядом без фокуса.
— Хорошо. На самом деле, даже очень. Словно сильнее, острее ощущаю тебя, Саша! Все тело будто под током…
— Мля! — ну вот что ему сказать этой девчонке?!
Она же его простыми словами, своим откликом на колени ставит! На себя подсаживает так, как наркота на иголку! С первого раза, с одной пробы! И у него уже выдержки нет. Ни х*ра! Кончилось терпение!