Битая грань

— Катя, мое купе седьмое, иди туда, — распорядился, чуть повернувшись к ней, но сам следил за пьяным мужиком, пятерню которого сжимал в своей руке все крепче. — Я сейчас перенесу твои вещи.

 Улыбнувшись уголком губ, когда ее глаза пораженно распахнулись, заняв реально половину лица, казалось, Александр уже повернулся к проводнику.

— Вызывайте уже свою полицию, — отрывисто скомандовал он совершенно другим тоном. Сам давно начальник, и управлять людьми умел шикарно.

— А ты кто такой?! Б*я! Больно же, мужик! Отвали, это мое дело, какого *ера лезешь?! — взвыл пьяный любитель приставать к женщинам.

 Проводник нервно кивнул, глянув в сторону буянившего хулигана, и ринулся к своему купе, мимо того посторонившегося пассажира, который тоже собирался вмешиваться.

 Ольшевский, игнорируя пока пьяного, отрицательно мотнул головой, показав, что необходимости нет. Сам справится. Это его дело. Теперь его. И плевать, если придется набить морду уроду. Внутри неожиданно вспыхнуло холодное бешенство.

— Тихо! — наконец-то глянув прямо в глаза, отрывисто велел пьяному, начавшему откровенно материться. Возможно, Санек слишком сильно сжимал свои пальцы на его ладони. Сказывалась долгая практика единоборств по жизни. — Заткнулся и перестал ругаться при девушке…

— …Саша? — голос Кати за его спиной был полон такого недоверчивого удивления, что Ольшевский против воли снова улыбнулся, вновь скосив на ее глаза.

 Но вот то, что она до сих пор стояла здесь, ему категорически не нравилось.

— Да пошел ты!.. — скандалист попытался выдернуть руку, дернув всем телом в другую сторону, вынудив Ольшевского сделать то, что не особо хотелось.

 Рывком заломил ему руку и заведя ту за спину, заставил взвывшего мужика припасть на одно колено. Тот перешел на отборный мат, и, в попытке обрести равновесие, возможно, уткнулся лбом в стекло.

 Сильнее сдавив скривившемуся буяну пальцы, Александр глянул на девушку через плечо.

— Седьмое купе, Катерина, — несмотря на улыбку, его голос не оставлял сомнений — приказывает. И ждет немедленного исполнения.

— Господи, Саша! Это ты?!

 А она вдруг рассмеялась. Причем так, словно бы и сама этому удивилась. Прижала ладонь к распахнутым в удивлении губам. И выглядела при этом так по-детски растерянно… Точно, как он помнил.

— Беги, малая, — не сдержался, тоже шире улыбнулся. Но от этого из голоса повелительные нотки никуда не исчезли.

 Да и матерящийся пьяный мужик не добавлял позитива ситуации. Как и общий интерес остальных пассажиров, куда активней выглядывающих из купе теперь, когда поняли, что кто-то взял на себя контроль.

— Я уже выросла, Саш… — заметила Катерина за его спиной, все еще с тем же растерянным смехом. Однако начала отступать.

— Но правила от этого не поменялись, котен…, — хмыкнул он и кивнул, когда она, глянув на него напоследок, все же с улыбкой шагнула внутрь купе.

— А теперь с тобой, — Ольшевский повернулся к матерящемуся мужику без следа улыбки. Надавил на заломленную руку. — Заткнулся, молча вернулся в свое купе и ждешь полицию. Мне с тобой возиться — охоты нет. Да и времени. Ясно? — наклонившись ниже, негромко, чтоб не устраивать публичный скандал, но с явно слышимой угрозой в голосе.

 Не было желания на весь вагон орать.

— Мля! Да я тебя… Да ты!… — не внял, кажется.

 Буйный. Но и на таких управа есть.

— Будешь рыпаться, узнаю, как зовут, и устрою такие проблемы, которые тебе с полицией и не снились. Не знаю сейчас, кто над тобой крышей стоит, но против меня никто не будет выступать, ни здесь, ни в любом другом городе. И одолжение сделают все. Ясно? — добавил еще тише, наклонившись так низко, чтоб никто другой не услышал.

 Сделал свой вывод по поведению и замашкам. Да и наколка на шее, которая сейчас была видна в пройме футболки, наводила на мысли…

 Насколько бы пьяным мужик не был, намек до сознания дошел. Хоть и не сразу. Но секунд через пять поток мата иссяк, а сам хулиган глянул на него настороженно, точно поняв, о чем речь.

— Вот и хорошо, — хмыкнул Ольшевский. — Откройте нам шире дверь, будьте добры, — выпрямившись, попросил того пятидесятилетнего пассажира, что все еще держался поблизости. — Парень услышал голос разума, — не вдаваясь в подробности, заметил с кривой ухмылкой.

 Мужчина тоже усмехнулся, наверное, подозревая, что Ольшевский не о правилах приличия этому молодчику толковал.

— Это хорошо, когда слышат, — согласился тот и действительно придержал чуть покачивающуюся от движения поезда, дверь купе.

 Ольшевский завел притихшего парня внутрь, толкнул на полку.

— Где вещи девушки? — спросил, быстро осмотревшись, но и не выпуская молодчика из поля зрения. Мало ли, у таких частенько дурь в голове.

— Там, — сквозь зубы выплюнул парень, так же следя за ним исподлобья и растирая руку.

 От недавней пьяной развязности практически не осталось и следа. Это прекрасно.

 Указал на небольшой чемодан с колесиками под столом. Видно, Катя не успела или не захотела в багажное отделение тот складывать.

 Ольшевский забрал чемодан и вышел, не горя желанием растягивать общение. Отметил, что в проходе как раз появился проводник с двумя полицейскими за спиной. С такой поддержкой тот точно ощущал себя солидней: совершенно другая походка, да и спину держит ровнее. Мысленно хмыкнув, он махнул рукой на купе, показывая, где хулигана искать. А сам, с этим небольшим чемоданом, пошел к себе. Туда, где его ждал виски… И девушка, которую он когда-то два года охранял, не отходя ни на шаг днем, а иногда и ночью…

Глава 1

ГЛАВА 1

— Саша… Господи! Сколько же мы не виделись? — Катя уставилась на него, стоило переступить порог купе.

Ольшевский усмехнулся, затолкав ее чемодан точно так под столик, как она это в своем купе сделала.

— Точно не скажу, котенок, лет четырнадцать-пятнадцать, кажется. Тебе сейчас сколько? — без всякой ложной скромности разглядывал ее, с интересом замечая, как изменились черты лица и тела.

Выросла девчонка, похорошела — не отнять! И на мать стала похожа, просто капец как. А раньше вылитый отец была.

— У женщин такого не спрашивают, — рассмеялась Катерина. Но и сама на него во все глаза смотрела.

Расплылся в ухмылке, вдруг поняв, что настроение стало порядка на три лучше, чем полчаса назад.

— Блин, Катька! Что за чушь?! Я тебя в музыкальную школу возил, часами сидя под классом, пока ты на пианино бренчала, и учил каратэ тайком от отца, когда ты оставалась в части. Мне все спрашивать у тебя можно! — уверенно отмахнулся от ее отмазки.

— Тридцать…

— Будет через две недели, — закончил за нее. Само в памяти всплыло, автоматом.

Замолчали, с улыбками глядя друг на друга, рассматривая даже. Тысячи мыслей в голове, сотни вопросов на языке, но говорить не хочется. И какое-то горячее чувство узнавания, чего-то своего, теплого и родного из прошлого… Пусть и кранты, какого сложного…

— Этот дебил тебе ничего не успел сделать? — вдруг жестко спросил он, «поймав» ее глаза своим взглядом и не позволяя уклониться, всматриваясь.

— Нет, — Катя скривилась. — Полез, попытался облапать и поцеловать сходу, я оттолкнула и выскочила в коридор. Закричала…

— Надо было на глаза уроду этому давить, — сжал зубы, видя, что она сразу расстроилась, стоило вспомнить. — Я же учил…

— Саш, мне не двенадцать, меня уже не нужно защищать, — вздохнула Катя, но улыбнулась.

— Ага, это типа я по вагону с криком «помогите!» бегал, — хмыкнул он, но спор прекратил, заметив, что ей тема неприятна. — Да и мне тебя не в напряг всегда прикрывать было, котен, — называл ее детским прозвищем, также как-то, самим собой всплывшим в его памяти. — Расстроил он тебя конкретно. Вижу же. Виски хочешь, Катюш? — вдруг заметив и свой стакан, и фляжку, которую бросил на столе, поинтересовался.

— Ух ты! Вот чего мы с тобой не делали вместе, так это алкоголь не пили, — она прямо расплылась в усмешке, и в этот раз, казалось, куда более искренней. — Только, я тебе честно скажу, виски еще ни разу в жизни не пробовала. Думаешь, поможет? — в улыбке и взгляде девушки добавилось смущения. — А так, да. Расстроилась, есть такое… Но не только в идиоте этом дело. Я и до него не особо веселая была. Период у меня сейчас такой, какой-то… непростой, — она растерла лоб рукой, словно и правда старалась стряхнуть усталость. — На работе достали.