Страница 7 из 18
- Чужая дикая страна! Камыши и болота! А дальше, бедная Дафни, тебе предстоит опять новая неволя!..
Тонкая белая рука с резным серебряным браслетом прикрыла глаза, и маленькая женщина скрылась в темной каюте.
Глава вторая. ДИКОВИННЫЕ ДЕЛА
Небольшой кочевой род старого Нурали Човдура вынырнул из голубой степи в лучах утреннего солнца. Впереди широко разлилась великая многоводная река Итиль. Бараны, рассыпавшись по береговой тропе, вяло плелись, подгоняемые полуголыми смуглыми ребятишками. Верблюды, привязанные друг к другу за хвосты и ноздри, растянулись длинным караваном. Между их горбами, на вьюках хозяйского добра и разобранных юрт, сидели темноликие изможденные старухи с грудными детьми на руках.
Женщины в малиновых полинялых лохмотьях, раскачиваясь, свободной горделивой походкой шли по одну сторону каравана. Мужчины шагали отдельно, говорили приглушенным голосом и в волнении размахивали руками. Некоторые, согнувшись, поднимались на песчаные бугры и быстро сбегали обратно. Все были охвачены ужасом.
Знакомые места... Здесь, из года в год, весною останавливалось на тучных пастбищах родовое кочевье старого Нурали Човдура. Раньше тут постоянно проносились стада желтых сайгаков, иногда пасся табун пугливых, диких лошадей.
Весной же этого страшного года на пустынном месте, на отлогом холме, как яркий степной весенний цветок, внезапно вырос необычайный дом, блистающий золотом, с высокой узкой башенкой, разукрашенной цветными изразцами. Да еще на всех тропах и вдали и на ближних буграх стали проноситься диковинные всадники на низкорослых и взлохмаченных, точно медведи, быстрых конях.
Все потомство Нурали Човдура - и его уже длиннобородые сыновья, и его крепконогие медногрудые внуки, и малые, непоседливые правнуки, а всех насчитывалось девяносто девять мужских имен, - да хранит их милость всемогущего и всезнающего! все из дружно спаянного рода Човдура в это светлое утро смотрели друг на друга расширенными глазами. Старшие восклицали:
- Что это такое? Шутки джиннов?.. Только в садах аллаха бывают такие золотые дворцы! Или здесь, в пустыне, выстроил для себя сказочный дворец могучий Ифрит...* Кто может жить в таком доме?
И все ждали, что скажет и что решит старейший глава рода, мудрый прадед, и нетерпеливо посматривали на него. А Нурали Човдур, в большой белой чалме, в выгоревшем на солнце шерстяном плаще, положив поперек седла посох со стертым от времени серебряным набалдашником, безмолвно ехал на старом сивом, с красными крапинками, жеребце и все еще, точно себе на доверяя, всматривался слезящимися глазами в сторону невиданного за его долгий век сказочного золотого дворца.
Наконец Човдур натянул поводья. Крики остановили весь караван. Сыновья и внуки подбежали и обступили непогрешимого вождя племени. Ветер играл его белой бородой, а хриплый голос тихо шептал полные горя слова:
- Настали новые, тяжелые времена!.. Все, что видим кругом, нам не на радость! Если же такова воля всевидящего и всезнающего, то мы должны со всем усердием выйти из солончака тягостных бедствий на верную тропу спасения. Здесь же нас поджидает гибель.... На наших древних пастбищах уже пасутся чужие табуны!... Наши гордые женщины будут опозорены, стада угнаны, любимые дети, вся наша надежда, будут увезены и проданы в чужие страны!.. Скорее гоните скот в дальние степи к Большому камню...* Прочь от этого страшного места, от жестоких, безжалостных мунгалов! Гроза разгневанного аллаха пригнала этих диких воинов издалека, от восхода солнца, на наши исконные дедовские земли. Скорее прочь отсюда!.. А будет ли там лучше?.. Тучи сгущаются на нашем пути. О, какие времена! - И Нурали Човдур со стоном поднял к небу руку с посохом, бормотал молитвы, колотил пятками кавушей* бока сивого старого жеребца и со слезами просил далекого аллаха пощадить и сохранить его сыновей, внуков и правнуков.
Глава третья. МОНГОЛЬСКИЙ КАРАУЛ
Курчавый негритенок Саид, висевший на перекладине передней мачты, с визгом соскользнул вниз и опрометью пронесся по палубе.
- Ислам-ага! Перед нами прикатившийся на колесах город и золотой дом!
- Ты, видно, расшиб о камень свою пустую голову! Ты во сне увидел город! Где он? Где он?
- Мальчишка прав! - вмешался молодой матрос, стоявший у руля. - Перед нами новый татарский город, подвижной страшный город, катящийся на колесах по степи.
- Я его не вижу! - Корабельщик протер глаза широким рукавом синей рубахи. - Все вы бредите, как пьяные, попав в этот болотный туман.
- Посмотри туда, ага! - твердил негритенок и подпрыгивал на месте. - Видишь, там, где холмы, стоит светящийся дом.
- Вижу. Это горят костры.
- Это совсем не костры! Это дом, сделанный из чистого золота. Он переливается в лучах солнца, как огонь.
- Да что ты врешь, лягушонок! Как может здесь, среди дикой степи, вырасти дом из золота?
- Это западня разбойников пустыни, - возражал матрос. - Они подстерегают паломников, едущих в святую Мекку. Здесь они их ограбят, а тела выбросят в реку.
Полуголые, прикованные к скамьям рабы, забыв о веслах, цеплялись за борт, жадно всматриваясь в даль, где золотистая постройка продолжала светиться огнями.
- Дом из чистого золота! - хриплыми, грубыми голосами кричали гребцы и рвались с цепей. - Если отломать кусок, то каждый из нас купит себе свободу. Пойдем ломать этот золотой дом, подаренный нам аллахом!
- Это город! Я сказал правду! Это город! - продолжал радоваться и прыгать негритенок. - Ислам-ага! Ты обещал серебряный дирхем тому, кто первый увидит стены татарского города. Я его увидел, давай мне скорей дирхем!
- По местам, за весла! - заревел корабельщик.
Надсмотрщик хлестал длинной плетью по голым спинам гребцов. Рыча и вопя от боли, они быстро уселись по скамьям и вцепились в весла.
- Может быть, это мазар*, - сердился корабельщик. - Это всего только одна постройка, возведенная каким-нибудь степным ханом над могилой своего предка... Это мазар, могила! Но это еще не город! Где же мечети? Где медресе? Где, наконец, бани и лавки купцов? Где дома жителей? Какой же это город! Не видать тебе, поросенок, серебряного дирхема!