#НАХРЕНЁБЩЕСТВО

– Точно?

– Точно-точно.

– Это опасно.

– Да и черт с ним.

Сегодня меня не могла переубедить даже самая дотошная дверь. Впрочем, она не оставляла попыток.

– Ради вашей безопасности наша охранная компания рекомендует соблюсти протоколы семь и девять. При невыполнении этих условий наша компания снимает с себя ответственность. Вы осознаете это?

– Осознаю.

– Мы выслали вам на почту официальное уведомление о снятии ответственности. От вас требуется письменное подтверждение.

Я никогда прежде не выходил за порог и потому только сейчас узнал, что входная дверь моего дома способна выдавать не в меру много слов и предложений. Возможно, она даже хотела свести меня с ума.

Пришлось с этим разбираться в срочном порядке. Для этого я вынул изо рта изрядно потисканную жвачку и наглухо заклеил ею миниатюрный дверной динамик, расположенный на уровне лица.

– Бу-бу…, – несмотря на затычку из двери продолжали вырываться звуки, но это было уже не столь звонко и агрессивно.

После этого мне сразу стало спокойней жить. Больше никто не перечил и не запрещал ходить туда, куда не нужно.

– Слава богу, – сказал я, наконец-то шагнув за порог.

Там, за порогом, в лицо ударил яркий солнечный свет. Мягкий порыв ветра погладил шершавые щеки.

Я огляделся по сторонам.

Вид из моего любимого окна в «комнате для медитаций» был иллюзорно прекрасен. Но настоящее живое присутствие – это совсем другое дело.

Я сделал шаг вперёд.

– Здравствуй, мой прекрасный мир!

Эти слова вырвались из меня сами собой. А потом я внезапно заплакал.

«Что со мной?»

Слезы текли и текли, капали на деревянный настил крыльца.

«Почему я плачу? Зачем? Какова странная причина такого неожиданного пробуждения эмоций?»

Вокруг не было никого из людей. Да и инопланетяне куда-то задевались. Оставалась лишь вычурная природа. А значит, никто не мог ответить на мои слезливые вопросы. Трава, горы, небо, песок – все они представляли собой одно сплошное молчание.

«Почему?»

Я задрал голову высоко вверх. Я продолжал лить слезы.

Мне было больно.

И в голове свербел один и тот же закадычный вопрос:

«А если бы здесь был некто с даром речи? Что тогда?»

Интересный вопрос.

Целых триста лет я жил в идеальном жилище с идеальным видом из окна и идеальным слугой. И сегодня это закончилось.

«Я знал, что так будет?»

Конечно же, знал. Более того, надеялся и верил.

Деревянное крыльцо было невысоким. Оно имело всего три ступеньки, выкрашенные в лиловый цвет.

«Кто-то его красил. Наверное, каждый год, обновляя поверхность, нивелируя последствия солнечных вспышек и проливных дождей. И кто же он? Где он?»

Я сделал шаг прочь от дома. Деревянный настил под ногами приятно заскрипел. Это было что-то новое, не обрамлённое в трехсотлетние привычки. От этого наслаждения даже слезы отступили.

– Ура! – вырвалось из груди.

И словно окрылённый новизной лёгочных вибраций, я резво спустился по ступенькам, затем пошёл дальше, не стал останавливаться.

Когда кончился деревянный настил, начался шуршащий под подошвами песок. Ему на смену пришла мягкая сочная трава. Я шагал вперёд, почти бежал, не желая останавливаться.

И вдруг…

– Ай!..

Так мне пришлось убедиться, что зачастую от наших желаний мало что зависит. Я не стал исключением. Инерция движения сделала мне очень больно. Я со всего маху угодил носком правой туфли во что-то очень твёрдое и в результате едва не переломил большой палец.

«Что ж так больно?» – спрашивал я, хватаясь рукой за раненую ступню.

Но правильнее было бы спросить:

«А во что я собственно врезался?»

Я действительно задал этот вопрос, но только позже, когда боль в большом пальце пошла на убыль. И тогда я смотрел во все глаза, пытаясь разобраться и увидеть причину. Но я видел все те же горы и все прочие природные достопримечательности.

– Тук-тук!

Голос из-за спины заставил меня вздрогнуть и испугаться.

Я повернулся.

– А ты здесь что делаешь?

Мой взгляд непреднамеренно упёрся в римского легионера, от которого я прежде чудом избавился.

– Слежу за тобой.

– Зачем?

– Я твоя мать.

– Кажется, мы уже решили этот вопрос.

– Вовсе нет.

Понимая, что бессмысленно спорить, я вернулся к поиску причины. Правая нога болела, левой ногой рисковать не хотелось, так что я вытянул левую руку вперёд и попытался нащупать невидимую преграду.

– Что там? – спросил римский легионер.

– Кажись, стена. По ощущениям – стекло, но не хрупкое.

Высоко над головой раздался птичий возглас:

– Кар-р-р!

Я посмотрел вверх, чтобы убедиться.

– У нас здесь есть вороны?

– Ты меня спрашиваешь?

Римский легионер внезапно проявил чудеса сарказма. Впрочем, для моей матери это было не в новинку.

– Мне казалось, ты создал этот мир. А значит, лишь тебе доступно знать его содержимое, – заявила она.

– Точно…

Крайнее утверждение я недовольно пробурчал себе под нос. Легионер (он же моя мать) был прав. Я как Творец был обязан знать все. Однако я не знал. Ни в моей голове, ни в моем сердце не было никаких упоминаний ни о каркающих воронах, ни о невидимых стенах-препятствиях.

– Почему?

– Ты снова спрашиваешь меня и снова твой вопрос неуместен.

– Почему?

– Я не та часть тебя, которая знает. Я та часть тебя, которая берет на себя вину.

– Не понимаю…

– И правильно. Для понимания у тебя есть я.

– Ты же моя мать… Или нет?

– Да. Я твоя мать. Но я не настоящая.

– То есть?

– Всё здесь не настоящее. Цветы, деревья, горы, слуги… Реальна лишь стена.

– Почему?

– Здесь мертвые живы, здесь немые говорят.

– Не понимаю…

– Мы живем и существуем исключительно в твоей фантазии. Ты называешь ее мастерской.

#второй

Я проснулся от громких звуков. Открыв глаза, я увидел несколько мигающих лампочек.

– Пристегнитесь, пожалуйста. Мы входим в зону турбулентности.

Девушка в темно-фиолетовой пилотке стояла на проходе и сверлила меня выжидающим взглядом.

– Вы уж ее послушайте, – посоветовал пожилой мужчина, сидящий со мной в одном ряду, – Иначе она вам выдаст подзатыльник.

– Ладно.

Я сделал правильный выбор.

– Спасибо, – сказала строгая стюардесса, когда ремень безопасности оказался затянут на моей талии.

Потом она ушла.

– Думаю, она видит в вас своего отца, – сказал пожилой мужчина, едва девушка удалилась на безопасное для откровений расстояние.

Я посмотрел на него.

Между нами было свободное место. Но все равно казалось, что он дышит мне в лицо. А еще в пальцах его правой руки была зажата огромная дымящая сигара.

– Разве в самолете не запрещено курить? – спросил я.

Старик усмехнулся и погладил левой ладонью свою седую бороду средних размеров.

– Мне можно.

Такой ответ меня выбесил.

– Что это значит?

– То и значит.

Старик сделал очередную затяжку и смачно выпустил облачко дыма в потолок. Затем он иронично посмотрел на меня и добавил:

– Вы мне напоминаете одного из моих учеников.

Пауза.

– Он такой же строптивый и вечно недовольный.

Я сдержался, промолчал.

Старик злил меня и мне очень хотелось надавать ему по мордасам. Но у меня было правило не бить стариков. Плюс ещё были общественные правила. Так что пришлось мне старательно смириться, впиться ногтями в ладони и сидеть еле дыша.

– Расслабьтесь, молодой человек…

Старик продолжал курить и продолжал говорить.

– Может, вам все-таки стоит заняться в туалете сексом с этой милой девушкой в пилотке. Вам только нужно подойти к ней и стать тем, кем она вас видит. Это легко.

– Вы совсем сдурели?!

Опомнившись, я понял что все же не сдержался. Чувство вины стало неприятно зудеть в глубине солнечного сплетения. А взгляд мой испуганно забегал по салону: глаза настойчиво искали неприятные гримасы полные безмолвного укора.