Страница 19 из 31
Никаких видимых повреждений на телах видно не было – ни рубленых ран, ни огнестрельных. Казалось, люди умерли в одно мгновение, пораженные чёрной магией или ядом.
Впрочем, маг быстро пришел в себя – он повидал вещи и пострашнее, чем полдюжины подгнивших покойников. Тем более не тому, кто ощущал прикосновение демона, и чудесным образом спасся с проклятого острова, бояться каких-то там мертвецов. А вот если на корабле каким-то чудом окажется некто живой – вот это может оказаться опаснее.
Но как обшаривать корабль в темноте?
В этот момент внезапный порыв ветра расправил обвисшие паруса, наполняя их. Хлопнул кливер, заскрипели доски и сочленения «морского коня»…
Ар-Рагиру показалось, что с острова донесся чей-то крик, потом ещё один – возможно пробудились другие приговоренные.
С трудом поднявшись на ноги, он и глянул на чёрную Скалу.
Люди поднимались, как-то вяло, расслаблено… Кто-то неуверенно поднимал, сжимая двумя руками, булыжник, кто-то вооружился старой костью…
Фаргид отвернулся.
Но усиливающийся с каждым мгновением ветер все дальше относил корабль от чёрной Скалы. Днище скребнуло по рифам, заставив его сердце сжаться, но корабль благополучно миновал пояс подводных камней, и вот уже остров уходит за корму, сливаясь с ночным мраком. Лишь под Луной сверкал закипающий прибой на клыках рифов – сезон ветров вступал в свои права.
И тогда Ар-Рагир вдруг понял по-настоящему, что спасен. Спасен!!!
Он направился на корму, зажав пальцами нос, чтоб не стошнило от трупного смрада, и, добравшись до надстройки, толкнул дверь. Пройдя темным коридорчиком, обнаружил каюту, судя по размеру и широким иллюминаторам, принадлежавшую капитану. Слава Всевышнему, прежнего жильца здесь не было – ни живого, ни мертвого.
И ощущая необыкновенное спокойствие и умиротворение, Фаргид устроился на капитанском ложе, пахнувшем каморой и мускусом, и уснул – оставив все на потом. Тем более сил уже ни на что не было, даже на то, чтобы утолить голод.
…Корабль уносил его прочь от Одинокой Скалы, и он был единственным живым на судне.
Ар-Рагир привык к одиночеству – в конце концов, таков удел каждого истинного мага. Но лишь на этом мертвом корабле, полном мертвых тел, плывущем в неизведанную даль по воле равнодушных волн, он понял, насколько оно может быть ужасно.
Сидеть сейчас, сложа руки, было, по меньшей мере, неуместно. Надлежало для начала избавиться от умерших – мерзкая, но необходимая работа.
При помощи багра десяток разлагающихся трупов были отправлены за борт. При этом с некоторым облегчением он обнаружил, что, по крайней мере, двое отправились в мир иной от самой обычной доброй стали – в груди одного торчала сломанная стрела, другой умер, зажимая ладонью чёрную рану в боку. Дальше Фаргид, выкинув следом за мертвецами и багор, вооружился ведром и смыл с палубы кровь. Насколько мог, предоставив остальное морю и дождям.
Покончив с уборкой, Ар-Рагир ощутил зверский голод.
Отправившись на корму, он спустился в трюм, рассчитывая найти камбуз и чем-нибудь подкрепиться – даже столь гнусная работа не смогла надолго отбить аппетит.
Но, спустившись в полумрак твиндека, он замер от ужаса, и даже едва не заорал.
У борта стоял иссохший труп нагой женщины, чьи чёрные волосы, спускавшиеся на сморщенную грудь, болтались в такт качке.
И лишь разглядев, что несчастная просто пришпилена к доскам глубоко ушедшим в дерево дротиком-джеридом, маг слегка успокоился.
У ног покойницы лежало аккуратно сложенное роскошное платье серебристого шелка и пояс с изукрашенным самоцветами изящным кинжалом.
Возле самой двери камбуза Ар-Рагир поднял тяжелую серебряную брошь – солнце с изломанными лучами числом одиннадцать.
Он был неприятно удивлен – это был знак гильдии магов Джебель-Тарика, за которыми тянулся шлейф весьма дурной славы.
Интересно, принадлежал ли знак убитой – хотя в гильдии женщин было весьма мало (но были); или кому-то из нападавших? Но если он был потерян в горячке боя, то почему его не подобрали? С другой стороны, не менее интересно, почему убийцы не сняли с жертвы дорогие браслеты тонкой работой с опалами и ониксами?
Что вообще произошло на борту этого корабля?
Камбуз порадовал его изысканным ароматом протухшего супа из котла.
Надо сказать, он первый раз был на корабельной кухне, и некоторое время соображал, что делать.
Тесное и низкое зловонное помещение, посредине которого стояла кирпичная плита, обложенный черепицей пол, а вокруг теснились грубо сколоченные кухонные столы, колоды для разделки солонины, какие-то бочки и баки, котлы, полки с горшками, поленницы дров, корзины со щепками для растопки, мешки…
Тем не менее, кое-как пробираясь в этом аду, он обнаружил початый мешок риса и короб с мелким изюмом, а также полупустой бочонок с водой, видимо предназначенной для вымачивания солонины. По крайней мере, смерть от голода ему в ближайшее время не грозила.
Следующие полчаса Ар-Рагир потратил на слегка подзабытую кухонную работу.
Вдоволь напившись, он сперва вычерпал вонючее варево ковшом, который опорожнял в иллюминатор, далее, бочком продвигаясь мимо мумии, кряхтя, выволок смердящий котел и отправил за борт.
Затем, растопил плиту заготовленными ещё прежним хозяином корабля дровами и сварил кашу в самом чистом из обнаруженных тут медных горшков, ухитрившись не обжечься. Ел осторожно, как и полагалось после даже не очень долгого поста.
Все это время корабль то поворачивало поперек волны, то шатало из стороны в сторону – так что, покончив с едой, Ар-Рагир выбрался на палубу.
На то, чтобы закрепить реи и поднять ветрило, у него ушло больше часа.
Следом он закрепил руль на блоках и вбил фиксирующие шкворни в гнезда – именно так, насколько он помнил, делали моряки во время трех его путешествий по водной стихии.
После нескольких часов сражения с кораблем Фаргид обессилено повалился в пустующей капитанской каюте. Утомленное тело требовало отдыха. Маг почти моментально провалился в глубокий сон.
Проспав часа четыре, чародей проснулся и решил для начала как следует осмотреть корабль. Начал он с капитанской каюты.
Сперва он изучил книги, почему-то разбросанные по каюте.
Книги эти являли собой странную смесь всего и вся. «О человеческих жертвоприношениях в сагунской державе», «Аль-Аргоналисское торговое законоуложение 803 года Истинного Пророка» на танисском; «Обычаи портов и гаваней Срединного моря и шаргибских земель», и «Золотые деяния славных государей» древнего амальфийского сочинителя Кариска Пирсия, издания далекой Арбонны. Причем, слово «государей» оказалось жирно перечеркнуто свинцовым морским карандашом, и сверху четким безупречным почерком было написано – «козлов».
Надо сказать, эту книгу Ар-Рагир когда-то читал, само собой, в переводе на танисский, и почему-то столь непочтительное высказывание по адресу древних императоров его зацепило. Не оттого ль, что ругательство написано было на амальфийском, что, впрочем, не значило ничего – амальфийцы хотя и редко, но плавали в эти воды, да и вероотступников хватало во все времена. Как он помнил, один из мертвецов был одет именно как амальфиец – чулки и короткие штаны с буфами, на взгляд чародея приличествующие мужеложцу, складчатая короткая туника и маленькая круглая шапочка, вышитая бисером.
Правда, нашлась ещё пара книг – причем не печатных, а манускриптов, на непонятном ему языке, хотя и написанных эолийскими буквами. Единственное, что он понял по гравюрам, изображавшим расчлененные трупы, призраки, и схемы многолучевых сложных звезд, что сочинения имели отношение к магии, причем к той ее части, что ференджийские еретики именуют чёрной.
Одежда в капитанском рундуке была вполне обычной для этих мест – и, кстати, впору Ар-Рагиру.
Ещё в рундуке имелся отменный ятаган белого струйчатого булата, с украшенной альмандинами серебряной рукоятью – оружие скорее церемониальное а не боевое. Его Ар-Рагир сунул за кушак – не столько для защиты от реальной опасности, сколько просто для уверенности в себе, какую оружие придает любому мужчине.