Страница 34 из 64
– Дайте мне часы, – ворвался в ее мысли его требовательный голос. – Доктор Кейхилл объяснил, с чего нужно начать. Это упражнения на растяжку – каждое нужно сделать три раза.
– А для чего часы?
– Продолжительность каждого упражнения тридцать секунд, но постепенно следует доводить время до минуты. – Он поднял ногу перпендикулярно полу. – Подойдите ближе и обхватите мою ногу руками.
Эди выполнила то, что он сказал, чувствуя ужасную неловкость. Никогда в жизни ей не приходилось делать ничего подобного, и никаких навыков сестры милосердия у нее нет.
– Так. Теперь попробуем растянуть сухожилия. Положите свободную руку на стопу и медленно надавите на пальцы, сгибая ногу к моей груди. Я скажу, когда остановиться.
Она начала выполнять манипуляции, но вдруг он судорожно вздохнул. Эди замерла.
– Я сделала вам больно?
– Нет. Тянет, это неприятно, но не больно. Продолжайте, только на сей раз не останавливайтесь, пока я не скажу. Сейчас продлим упражнение до тридцати секунд. И крепче держите мою ногу, чтобы колено было зажато в ваших ладонях.
Эди никогда бы не подумала, что тридцать секунд могут быть столь долгими. Такое ощущение, что в комнате становилось все теплее, воздух застыл, и их положение шокировало ее своей интимностью. Она чувствовала жар тела Стюарта около своего тела, его пятку под своей грудью, его напряженное бедро около своего живота, а зад около ноги. Ее опыт общения с мужчинами, а именно с Фредериком, был слишком мал – точнее, его не было вообще.
– Прекрасно, – сказал наконец Стюарт, и звук его голоса вывел ее из размышлений.
Эди глубоко вздохнула и опустила руки.
Стюарт немного потряс ногой, потом кивнул.
– Теперь повторим, но на сей раз еще чуть дольше.
Второй раз оказался полегче: интимность происходящего не была столь шокирующей, и ее страхи чуть-чуть улеглись, – но ему стало явно труднее, это чувствовалось по дыханию, которое стало глубже и сильнее.
– Может быть, нужно это делать не столь интенсивно? – спросила Эди.
Он покачал головой, а после третьей попытки предложил еще увеличить время.
– Вы уверены? Я не хочу сделать вам больно.
– Не волнуйтесь: все под контролем. Кроме того, потерпеть боль от ваших рук я вовсе не возражаю. – Его взгляд прошелся по ее лицу, и глаза потемнели, став темно-серыми. – В любом случае оно того стоит, когда перед тобой такой роскошный вид…
От его обжигающего взгляда Эди казалось, что ее опалило пламя. Она пошевелилась, но от этого только сильнее почувствовала, как его нога прижимается к телу, поэтому замерла и отвернулась. Внезапно ее охватил страх, но совершенно иного рода, не похожий на тот, что преследовал ее прежде.
– Я вижу, вас не трогают мои неловкие попытки флирта. – Она не ответила, но отпустила его ногу, и он подвинулся к ней. – Что ж, прекрасно, в таком случае, полагаю, я могу показать вам следующее упражнение.
– Да, думаю, так будет лучше. Я не флиртую. – Она не стала говорить, что вообще не способна на это, – наверное, он и сам уже понял.
Стюарт перевернулся на живот и продолжил инструктаж:
– Встаньте на колени. Теперь переходите к задней поверхности бедра. Движения должны быть медленными, продолжительными, растягивающими. Обхватите правой рукой голень и прижимайте мою пятку к ягодицам.
Это хорошо, что она не могла видеть свое лицо, подумала Эди, когда выполняла все его указания, зная, что жутко покраснела.
– Так?
– Да, но сильнее. Используйте вес тела. Упритесь левой рукой в мою спину, а плечом – в заднюю часть моей ноги. Хорошо. Теперь наклоняйте ногу. Больше. Еще немного. Ш-ш-ш… – не выдержал Стюарт, когда она усилила давление. – Держите так.
Это упражнение было куда интимнее, чем предыдущие. Даже при том что на ней был корсет и платье в три слоя ткани, она чувствовала, как ее сосок прикасается к его ягодицам, а другая грудь упирается в его икру. Эти тридцать секунд длились вечно.
Когда он наконец сказал, что можно закончить, она так обрадовалась, что не смогла сдержать вздох облегчения.
– Все хорошо, Эди?
– Конечно, – заверила она, хотя и не была уверена, что ее прерывающийся голос не открыл ему правду.
Но даже если и заметил, то не подал виду.
– Отлично, в таком случае сделайте это снова.
Из-за более значительного приложения усилий эти тридцать секунд превратились в сто. Теперь его тело прикасалось к ней всеми частями, и она чувствовала нестерпимый жар. Постепенно, пока текли секунды, она стала осознавать и другое: его глубокое затрудненное дыхание, твердость икры под своими пальцами, запах сандалового дерева – наверное, мыла. И непонятно почему вдруг ощутила дрожь во всем теле.
На третий раз ощущения стали еще сильнее. Она чувствовала напряжение внутри собственного тела, непонятное густое напряжение, которого не испытывала прежде. Оно наполняло ее нутро, теплое и медлительное, и усиливалось с каждой секундой, пока не стало… томительно сладким.
«Мы можем, Эди?»
Закрыв глаза, она чувствовала, как поднималось и опускалось его тело рядом с ней при каждом вдохе и выдохе. Казалось, весь мир перестал существовать.
– Тридцать секунд.
Его голос вернул ее на землю. Она опустилась на пятки, и только когда он перевернулся и сел, поняла, что ее дыхание было таким же прерывистым, как и его.
Тепло комнаты, неподвижность воздуха и гулкий стук сердца в ее груди.
Он улыбнулся, и это уязвило ее подобно стреле.
– Знаете, мне это нравится.
Она попыталась восстановить дыхание, хотя не понимала, почему оно сбилось, и прошептала:
– Зачем вы это делаете?
Он поднял голову, изучая ее.
– Почему у меня такое чувство, что мы говорим не о физических упражнениях и массаже?
– Я понимаю, чего вы… хотите. Но почему со мной?
Выпрямившись, он придвинулся к ней.
– Мы это уже обсуждали: вы моя жена, Эди.
Услышав его ответ, она ощутила странное разочарование, хотя и не знала почему. Чего, собственно, она ожидала?
– Вы могли бы добиться аннулирования брака, если бы подали прошение. Кроме того, я отказываюсь удовлетворять ваши… ваши… – В горле внезапно пересохло, но она заставила себя продолжить: —…ваши супружеские притязания. Это может послужить основанием для аннулирования.
– Меня это не интересует, Эди. – Его взгляд прошелся по ее лицу. – Я не хочу расторжения брака.
– И если бы это произошло, – будто и не слышала его, продолжила она, – то вы могли бы снова жениться.
– Спасибо, но у меня уже есть жена и она меня вполне устраивает. – Он прикоснулся к ее щеке так нежно, что у нее не появилось желания отстраниться.
«Вы не смогли бы, – подумала она. – Нет, если бы знали».
– Вы могли бы найти более подходящую девушку, – сказала Эди, и в собственном голосе услышала ноту отчаяния. – Красивее…
– Красивее? – фыркнул Стюарт. – Вы считаете себя некрасивой?
Она сглотнула и открыла глаза.
– Да, и мы оба знаем это.
Его взгляд так медленно скользил по ее лицу, что, казалось, минула целая вечность, наконец он произнес:
– Лично я ничего об этом не знаю.
Она ненавидела этот его откровенно оценивающий взгляд, ненавидела и себя – за то, что становится из-за него ранимой.
– Ну и кто из нас лжет?
– Мы оба помним тот день на террасе. – Его рука легла на ее щеку, и он повернул ее лицо к себе. – И хотя я не могу с полной уверенностью сказать, почему это мне так запомнилось и что именно заставило вас улыбаться, но тогда вы в первый раз улыбнулись мне.
– И что? – Вопрос прозвучал резко и жестко: она не могла вынести эту легкую нежную ласку, но пока еще могла оттолкнуть его руку… если бы хотела. «Встань, – приказала она себе, – встань и уйди!» – но не могла двинуться с места, отчего руки ее сжались в кулаки. – И что вы хотите этим сказать?
– Хочу сказать, что вы правы.
– Права в чем? – Она опустила глаза, стараясь вообще не смотреть на него, ничего не чувствовать.
– В том, что вы некрасивая. – Он говорил, а его прикосновения, нежные как перышко, от щек к вискам, потом вниз к шее, сводили ее с ума. – Потому что, когда вы улыбнулись мне в тот день, я не думал даже, что вы красивая. – Он сделал паузу. Его пальцы замерли. – Я думал, что вы прекрасная.