Антиан Сериал

– Ты бы так не рисковал, ты наших алкашей знаешь. Они могли бы и голову проломить в темноте. Я все же твоя жена и беспокоюсь за тебя, – сказала жена.

Автор.

– Милый, некрасиво, ты пишешь не первую страницу, а имя жене Алекса так и не придумал, – получил я выговор от совей супруги.

– Я забываю. Да и какая разница. Но если ты хочешь, я дам ей твое имя – Елена.

– Назови лучше Валя, – получил я ответ,– да и какая разница, как ты ее назовешь. Ты автор – поступай как знаешь.

Алекс.

– Не беспокойся, Валя, я всегда тебя любил и буду любить, и никогда не дам себе пропасть или погибнуть. Но я должен стеречь огород. Он нас кормит.

– Я понимаю, но я то не дура, и вижу, что не охранять овощи ты идешь на край огорода. Ты меня не обманываешь, и не девок там высматриваешь. Что то в твоей душе беспокойства много. Я его чувствую и однажды ты мне все расскажешь. Я ведь понимаю, что не спроста ты бросил пить.

– Валюша, ты самая прекрасная жена на свете и очень умная, за то я тебя и люблю. Но есть ли резон рассказывать тебе то, от чего ты потом будешь бояться на улицу выходить по вечерам? – сказал я прямо.

Наверное, в жизни каждого мужчины приходит момент, когда он откровенно начинает говорить со своей супругой. Она видела, что меня одолевают тревожные мысли, и начала потихоньку бояться.

– Мне страшно.

– Да не бойся ты, ничего страшного нет. Просто мы привыкли бояться того, что не в силах понять. Есть у меня один друг, но он не человек. И ты не подумай, что я сошел с ума. Верней, он       человек, но он не такой, как мы с тобой. Он похож на снежного человеке, вот он такой.

– Ну, ты даешь? Какой снежный человек? И перестань меня запугивать. Я знаю, что такое снежный человек, но я думала, что он водится в горах, а не в степях Украины.

– Да нет. Моя бабка вспоминала, что их часто видели перед войной, ну и в войну тоже. Да ты и сама знаешь, сколько легенд ходит по селу. Кто только с ними не сталкивался, – вспомнил я вдруг. Я совсем забыл, что наше село полно слухов на эту тему.

– Были времена, когда люди нашего села не сидели по домам, а любили весело проводить время. Были вечерние гуляния и все такое. Молодежь вечерами собиралась возле пруда, наслаждаясь пением песен, танцами, слушали пение соловья. Задушевные песни, которые пела молодежь было слышно на несколько километров. И это было немного лучше, чем слышать лай собак да одинокую ругань пьяного соседа.

И вот в одну такую лунную ночь девушки плескались в пруду нагишом. В те времена не было купальников, да и трусы никто не носил, то купались, в чем мать родила, и никто никого не стеснялся. Но одна из девушек, Марья Ходакова, не была как все. Она всегда очень стеснялась и поэтому держалась подальше ото всех. Девушка заплыла за лысый поворот. Так назывался один изгиб на пруду. Оказавшись в полном одиночестве Марья решила позагорать под лунными лучами. Конечно, ее не интересовал загар. У нее ниже живота все горело желанием и она ласкала себя ручкою, постанывая от дивного блаженства. Глаза ее были закрыты. Вдруг она почувствовала, что кто-то прикоснулся к ней, а потом вообще взгромоздился сверху. С испугу она открыла глаза и обнаружила на себе крепкого плечистого парня в кожухе, вывернутом наизнанку. Почему то первой мыслью было – почему он так одет, неужели ему не жарко? Потом страх куда-то улетучился, и Марья тесно прижалась к нему. Незнакомец не заставил себя долго ждать и овладел девушкой. Марье было и больно. Она стонала, прикрыв глаза. От блаженства она забыла обо всем на свете. Ей было так хорошо, что даже не потревожил запах, исходивший от парня. Запах был ни на что не похож. Но девушка продолжала лежать и получать удовольствие, не смотря ни на что, не задавая себе глупых вопросов. Ей хорошо, так почему тревожить разум?

Когда, наконец, незнакомец удовлетворил свое желание, Марья открыла глаза, но вокруг не было. В первые секунды она подумала, что ей все это показалась. Но между ног саднило. Ведь до сих пор она было девственницей. Доказательством этого служили пятна крови на внутренней поверхности ног. Мария понимала, что хоть все взрослые и говорили, что это постыдно, но наслаждение перевесило весы в свою пользу. Те же взрослые занимались этим, как только выпадала свободная минута.

С этого дня и начались ее тайные встречи с этим незнакомцем. Девушка ночью приходила на пустынный берег пруда, ложилась и начинала себя ласкать. При этом она закрывала глаза от наслаждения. Какой то подспудный страх не давал ей посмотреть на своего партнера.

Все кончилось бы хорошо, но однажды Марья осмелела и открыла глаза. То, что она увидела, повергло ее в дикий ужас. На ней лежал то ли человек, то ли обезьяна. Большой, поросший шерстью, со страшным перекошенным лицом и гнилым запахом изо рта. Последнее она не могла точно вспомнить. Если не считать рта, то от этого чудища пахло сыростью, весной и теплом.

После этого случая Марья не решалась ходить на берег и вскоре выскочила замуж. Она постаралась забыть эту историю, хотя в первые дни необдуманно рассказала подругам о случившемся. Долго еще ходили слухи о том, что видели Марью на Лысом повороте возле пруда. Потом Марья родила ребеночка. Все в нем было самым обычным, только росту он был богатырского. Когда подрос, то ум у него цепкий прорезался. Был мальчик скромным. Все его любили. И ни у кого и в мысли не было, что отец его не человек.

Вот такую историю рассказал я жене. Ну, немного приврал, так, на всякий случай.

– Ну, ты и горазд врать! А это не твоя прабабушка была Марья Ходакова? – засмеялась Валя.

– Моя. Но что из этого? Дед мой всю жизнь прожил среди людей и никогда не замечали в нем странностей, – сказал я и призадумался. Раз Антиан смог общаться со мной мысленно, значит в моих жилах течет кровь его народа. А вдруг и правда мой дед был отпрыском лохматого человека, с которым зналась моя прабабка? Теперь понятно, почему мы с Антианом сошлись характерами, почему я смог слышать его телепатическое воздействие. Он же излучал мысли на расстояние и принять их мог любой, но почему-то принял только я. Теперь все понятно. Я не обычный человек, я полукровка. И предок мой – подводный житель, снежный человек. Вот уж никогда бы не догадался назвать себя так.

– Милая, чего испугалась? Веришь в сказки? Я же пошутил! Ну, дорогая, не расстраивайся, – успокаивал я жену.

– Ты больше так не шути. Не забывай, что у нас тобой есть дети. Я не хочу, чтобы моих детей было за что таскать по лабораториях. Ты об этом думал хоть раз? Ты даже не понимаешь, какой опасности ты их подвергаешь, – чуть не плача говорила Валя.

Я посмотрел ей в лицо. Может быть, это глупо, но я уже сколько лет влюблен в нее по уши. Меня словно околдовали, словно опоили приворотным зельем. Но я то понимаю, что просто любовь моя всегда поддерживается делом. Она моя жена и ведет себя соответственно, за что я и люблю ее.

– Дорогая, не переживай, я больше никогда не буду так шутить. И чтобы не случилось, я никогда не выскажу такого предположения, которое может угрожать моей семье, моим детям, – сказал я, словно клятву произнес.

– Ну, хорошо, я верю тебе, но не забывай – никому и никогда, – сказала Валя и ушла.

В тот день я первый раз заподозрил жену в неладном. Я понял, что она взяла с меня клятву, словно знала, что я знаком с Антианом и не должен никому ничего говорить.

Может быть, теща знала больше и я мог бы выудить у нее немного информации, но я боялся с ней говорить на такие темы.

Теща всегда жила затворницей, вход в ее комнаты всегда был закрыт. Да я никогда и не бывал в той половине хаты. Никто меня туда не приглашал, а я не настаивал, в гости не напрашивался. Жена туда не ходила и я не ходил. Так было принято. Даже наши дети играли на нашей с женой половине дома. И вот, поди ж ты, я только сегодня об этом задумался, а то никогда и в мыслях не было туда заглядывать.

Валентина кормила курей, а я тихонько вошел в дом и надумал пойти посмотреть, что там у тещи на ее половине. Может там все комнаты золотом или долларами устланы, а я ни не знал.