Страница 60 из 64
- Все в порядке, Иван Иванович. Если по-простому, нас хакнули. – Как специалист, объяснил Андрей.
- Что..? – Директор лишь приподнял правую бровь.
- Андрей...? – Удивился Антон, увидев старого знакомого. Его лицо было по-прежнему красным и мокрым, но вместо страха смерти на нем, как и у всех, кто только что пришел в себя, установилось тотальное недоумение.
- Нужно спешить. – Андрей, так же, как и я, ощущал ускользание времени. Некоторые осведомленные копии оставались при своем разуме, никто не знал, что они могли предпринять.
- Иван Иваныч, коллеги, идёмте за мной. Скоро мы вам все объясним. – С толком дела выступил Володя. Андрей дал добро, подняв большой палец, и Володя, с осознанием своей исключительной важности, повел людей к выходу.
- Есть ещё кое-что. – Поспешил добавить я, пока Андрей не отправился за ними. – Там, этажом ниже, много людей, не заражённых, Феликс заточил их в бункере, словно крыс, для своих опытов.
- С ума сойти… - Произнес Андрей, и взгляд его на секунду потускнел. – Он маньяк…
- Надо действовать. – Подытожил я его мысли.
- Да. Встретимся, когда закончим дело. – Андрей был на эмоциональном подъеме, и это единственное, что отличало его от меня. Вероятно, он не учел одну важную деталь насчёт меня в нашей миссии.
- Боюсь, что нет. – Без лишней драмы вымолвил я, и лицо его в миг переменилось.
- Почему?
- Ты знаешь, почему. – С намеренным хладнокровием ответил я. Андрей задумался, его глаза медленно наполнялись грустью.
- Ты окончательно решил? – Спросил он с призрачной надеждой.
- Да. – Твердо ответил я. - Это правильный исход. Мы знали, что так будет.
Андрей принял ещё более задумчивый вид.
- Постой… В тебе два экземпляра пси-вируса. Ты уверен, что они сработают в нужном порядке?
- Да. – Заверил я. – Я проверял этот случай на собаках. – Чтобы закрыть эту печальную тему, я протянул ему пульверизатор. – Возьми, он тебе пригодится.
Андрей смотрел на мое оружие с содроганием:
- Спасибо… Как только выберусь отсюда, навещу родителей… и найду Настю.
- Теперь ты должен обнимать ее за двоих. – Произнес я с игриво-строгим настроением, сумев, наконец, изобразить улыбку. Да, под маской ее не было видно, но наверняка она слышалась в моем голосе.
- Обязательно. – Подхватив мой тон, ответил Андрей.
- А ещё… познакомься с Артуром, он хороший парень. – Уже совсем радостно и смиренно добавил я. – И познакомь его с Настиными подругами.
- Как скажешь. – С теплой улыбкой произнёс Андрей.
Больше нам нечего было сказать друг другу, и мы просто молчали, обдумывая все, что нам пришлось пережить, и запоминая ощущения от этого необычного знакомства.
- Ну все, пора. – Я оборвал наше умиренное молчание.
Андрей крепко обнял меня, это было самое странное ощущение от объятий за всю мою жизнь. Не думал, что мне придут в голову такие мысли, но если бы я решил заполонить планету своим коллективным интеллектом, уверен, у меня получилось бы лучше, чем у Феликса: осознание того, что мой донор продолжит нашу жизнь, давало мне удовлетворение и полное спокойствие перед уходом в небытие. Хотя, кто я такой, чтобы судить об этом. Мы не знаем, как власть изменит наш характер, что уж говорить о глобальном господстве.
Андрей и другие исцеленные скрылись за дверью, а я остался ждать сигнала. Думая о том, насколько невероятным казалось их спасение, я понял вдруг, что рано или поздно мир вернулся бы к привычному порядку, пусть через сто поколений, природа человека, как и природа вещей, возьмёт свое, и жизнь возродится во всем своем многообразии.
Все возвращается к началу, вот ты повсюду, вот ты один и вот тебя нет. Если отбросить различия между мной и Феликсом, между всеми людьми на Земле, остаётся одно незыблемое сходство: каждый из нас по своей природе одинок. Степень одиночества может быть разной, но абсолютно у каждого человека в его многослойной личности есть слой, не доступный никому. Если проводить аналогию с планетой, этот слой ближе всех к ядру, и именно в нем кроется истина – то самое, настоящее, что определяет личность, ее скрытые и явные мотивы. До него практически невозможно добраться извне, и только наедине с собой, в своих мыслях, мы возвращаемся к нему. Кто-то делает это раз в год, кто-то живёт так всю жизнь. Очень характерно, что именно знакомство с таким исключительным экземпляром, как Феликс, помогло мне понять человеческую природу. Единственный способ полноценно разобраться в устройстве мира – увидеть мир другой. Этим миром стал Феликс. Он сумел вывернуть личность наизнанку, сделать личное всеобщим. И нет объективной истины, чей мир лучше, я так упорно и неистово борюсь за свой, просто потому что он мне дорог. Это как инстинкт самосохранения – мы не в силах досконально объяснить свою привязанность к жизни, поскольку она является частью «ядра».