Страница 3 из 12
– Не может такого быть! – отрезал санитар. – Никак не может! Вы, женщина, не говорите, чего не знаете! Вы вот, женщина, к примеру, кем работаете?
– Инженером… – ответила Надежда после секундного колебания. Она не стала уточнять, что уже несколько лет как ушла с работы и посвятила себя дому и мужу.
– Ну вот, я же в вашу работу не вмешиваюсь, а тут – моя работа… тут я все знаю, где и чего!
– Оно и видно! – перебила его Надежда. – Вы все же взгляните – может, он тут, – она показала на вторую каталку.
Санитар недовольно фыркнул, однако все же отогнул край второй простыни.
Надежда увидела лицо мертвой старухи, сморщенное, как печеное яблоко.
– Ну что, убедились? – проговорил санитар. – Я же вам сказал, что здесь его нет!
– А тогда где же он? – задала Надежда резонный вопрос. – Он же не мог сам уйти!
Санитар заморгал красными глазами, достал из кармана небольшой стеклянный пузырек и отпил из него.
– Так все же, где наш покойник? – повторила Надежда Николаевна весьма агрессивным тоном. Ей все это начинало здорово надоедать. И знала ведь, что порядка в этой больнице сроду не было, но чтобы покойника не найти, это уже за гранью… Хотя с этого алкаша какой спрос, придется начальство искать.
Приложившись к пузырьку, санитар повеселел и приобрел некоторую уверенность в себе.
– Ничего не знаю! – отрезал он строго. – Нет вашего покойника! Нет в наличии!
– То есть как это нет? – подала голос Елена, неожиданно сбросив оцепенение. – Что значит – нет? Не может этого быть! Мне же звонили, сказали, он тут…
В это время дверь мертвецкой с натужным скрипом отворилась, и вошел еще один человек – невысокого роста, несколько постарше первого санитара, в таком же несвежем халате и с маленькими, непрерывно бегающими глазками.
– Это что же здесь такое? – осведомился он у первого санитара на редкость противным, блеющим голоском, напоминающим голос престарелого козла.
– Опознавание! – ответил тот, подтянувшись и одернув халат. – То есть опознание!
– Какое еще опознание? – неприязненно проблеял человек с бегающими глазками. – Почему ты? Ты же знаешь, что такими вещами я занимаюсь!
– Да что тут такого сложного! Невелика наука! Что я, сам не справлюсь, что ли?
– То-то и видно, как ты справляешься! Сказано было – занимайся своим делом, покойниками, а к живым не суйся! К живым тебя и близко подпускать нельзя!
– Может, вы свои отношения будете выяснять потом, в свободное время? – перебила его Надежда. – Вы видите, женщине плохо! Давайте уже закончим то, ради чего мы пришли!
Елена действительно была бледна как полотно.
– А действительно, ради чего вы пришли? – проблеял низенький санитар.
– То есть как – ради чего? Ради опознания…
– Фамилия? – В руке санитара появилась какая-то разлинованная бумага.
– Дроздаев, – слабым голосом проговорила Елена. – Максим Петрович Дроздаев.
– Дрозда-аев? – повторил за ней санитар. – Так нет у нас такого покойника. Нет и не было.
– Что значит – нет? – возмущенно воскликнула Надежда. – Как это так – нет?
– Нет – значит, нет! – отрезал санитар. – Вот у меня список всех наличных покойников. Можете сами посмотреть. Воробьев есть, Владислав Иванович, и Скворешня Нина Васильевна… а никакого Дроздаева нет, и даже Дроздова!
– Но нам позвонили! То есть вот ей! – Надежда кивнула на Елену, которая на глазах становилась все бледнее. Видимо, ноги ее уже плохо держали, и Елена прислонилась к стене.
– Кто это вам позвонил?
– Как кто? Из полиции… так и сказали – мол, нашли труп с документами на имя Максима Петровича Дроздаева… велели приехать сюда для официального опознания… мы и приехали… вы что думаете – у нас других дел нету?
– Вот кто вам звонил – к тем и обращайтесь! – упорствовал санитар. – А мы конкретно ничего не знаем и никакого вашего Дроздаева в глаза не видели!
Надежда хотела что-то ему ответить, но тут боковым зрением заметила рядом какое-то движение, повернулась и увидела, что Елена медленно сползает по стене.
Надежда подскочила к ней, подхватила и огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь стула. Ничего подходящего в комнате не было, вообще не было никакой мебели, кроме металлических каталок. Тогда Надежда повела Елену к той каталке, на которой лежали узлы с бельем. Елена вяло переступала ногами.
– Да помогите же! – обратилась Надежда к санитарам, но те стояли на месте как приклеенные.
Надежда кое-как довела соседку до каталки и уложила на нее. Елена едва слышно пролепетала:
– Воды!
Сразу после этого ее глаза закатились.
– Да принесите же воды! – рявкнула Надежда.
Долговязый санитар Леонид наконец опомнился, подскочил к Елене и хлопнул ее по щеке. Голова Елены безвольно перекатилась на другую сторону.
– Отвали! – оттолкнула его Надежда. – Я сказала – воды, а ты ее по щекам лупишь! А сам этими руками покойников щупаешь, так, может, у тебя там миллион микробов!
– Зря вы это! – обиделся Леонид. – У нас здесь с микробами строго, у нас всюду формалин и прочие антисеми… антисептики. У нас ни один микроб не проберется! Как говорится, они не пройдут! А может, ей вот этого дать? – И в его руке появился заветный пузырек, из которого он сам недавно пил.
– Да ты вообще соображаешь, что говоришь? – прикрикнула на него Надежда. – От этой твоей гадости она точно загнется! Должна же у вас где-то вода быть?
Она оглянулась в поисках второго санитара, надеясь получить от него более разумный совет, но того и след простыл. Причем что-то подсказывало Надежде, что он ушел не за водой для Елены.
– Да что тут у вас творится? – воскликнула Надежда. – Простой воды не допросишься!
– Ну почему не допросишься? – обиделся Леонид. – Вода есть в сестринской, это вот за этой дверью, по коридору и налево… или нет, направо…
– Так принеси!
– А мне некогда! Мне с живыми работать не положено, меня только к покойникам допускают. И вообще, меня заведующий ищет! – и с этими словами Леонид исчез за другой дверью.
Надежда вздохнула, покосилась на Елену и подошла к той двери, на которую ей указал санитар.
За этой дверью действительно оказался коридор, но, пройдя по нему направо, Надежда наткнулась на другую дверь, неплотно прикрытую. Она толкнула ее, выглянула и поняла, что дверь выходит на улицу, точнее, на площадку перед моргом.
В двух шагах от двери курил мрачный мужчина, чуть дальше толпились те люди, которых Надежда видела, подходя к моргу, среди них выделялась худая высокая женщина. Надежда торопливо захлопнула дверь и вернулась в коридор.
Пройдя еще несколько шагов в обратном направлении, она оказалась в большой пустой комнате со свежеокрашенными стенами, разгороженной пополам плотной полупрозрачной пластиковой занавеской. Надежда хотела уже пойти назад, как вдруг услышала доносящиеся из-за занавески голоса.
Она подошла ближе, собираясь отдернуть занавеску и спросить, как найти сестринскую, но что-то ее остановило.
Она прислушалась.
– Что там у тебя творится? – пророкотал низкий, уверенный голос. – Что за дурдом? Кто это в мертвецкой ошивается? Ты знаешь, нам сейчас посторонние никак не нужны!
– Да женщины какие-то пришли на опознание… – прозвучал второй голос, который Надежда узнала – это был противный, блеющий голосок санитара с бегающими глазами.
– На опознание? – переспросил начальственный бас.
– Ну да, на опознание… – проблеял санитар, – им, понимаете, из полиции позвонили, вызвали на опознание, а как раз его-то и нет… а меня там как раз тоже не было, один Ленька был, пьянь хроническая, он, понятное дело, наломал дров…
– А тебе не надо было Леонида без присмотра оставлять! Тебе надо все держать под контролем!
– Вообще, не понимаю, куда он мог подеваться… никогда у нас такого не было, и вот опять…
– А тебе и не надо ничего понимать! – отрезал бас. – Это не твоего ума дело! Твое дело какое?
– Выполнять все, что вы прикажете… – проговорил санитар заученно, как молитву.