Боро Мэй

– Что такое, наставник, не даете мне спокойно позавтракать? – но увидев компанию студентов, осекся и перевел взгляд на Ойо.

– Господин Ректор, у нас ЧП, – грустно и тихо сказал наставник.

Кахэ развеял в воздухе кофе и бутерброд, провел руками вдоль тела, переодеваясь в строгий деловой костюм, и широким шагом подошел к столу. Ребята сидели тихо, как мыши. Больше всего на свете им хотелось убраться отсюда подальше, но мысль о друге не давала этого сделать.

Кахэ взял протянутую ему лупу и посмотрел на плащ. В тот же момент кабинет окутала непроницаемая сеть тишины. По одному этому стало понятно, что все достаточно серьезно. Ректор подошел к свободной стене, поднял руки и зашептал заклинание. Между пальцами хлынули потоки плазмы, соединяясь и образуя огромный экран, почти во всю стену.

Ойо сел в свое кресло и положил подбородок на сцепленные руки:

– Как я люблю смотреть на вашу работу, Профессор Кахэ, – протянул он, на что Ректор дернул плечами, заставляя всех сосредоточиться.

Отойдя на пару шагов, Кахэ закрыл глаза и замер в ожидании ответа. Экран мигнул, засветился зеленым светом и отобразил город, залитый лучами рассветного зимнего солнца.

Все повскакали со своих мест, и подошли к экрану. Отображение было реальным, как будто кто-то снимал город с большой высоты. Дым поднимался от всех каминов вверх, что означало сильный мороз. Кахэ подхватил один из плащей со стола и поднес к экрану, тут же засветился ярче тот район города, где вчера студенты встретились с Магистром Боро и Ректором. Двумя пассами Ректор приблизил изображение и снова поднес плащ к экрану. Кафе окрасилось в красный цвет и замигало.

– Ну да, ничего необычного, кроме этого заведения студенты никуда не ходили, – протянул задумчиво Кахэ и снова взял лупу, – линии магии времени напоминают рисунок волн на поверхности воды, надеюсь, вы это не забыли?

Ребята склонились над лупой, мешая друг другу и толкаясь. Они силились разглядеть хоть что-то. Заметив это, Кахэ отошел от них и жестом, послал изображение с лупы на экран. Протянулась чуть заметная полоса эфира, и на большом экране появился мягкий волнистый рисунок остаточной магии времени.

Эль с интересом разглядывала изображение. Ее что-то смущало, но пока она не могла понять что. Ректор смотрел на студентов и ждал. Когда в глазах Эль мелькнула догадка, он обратился к ней:

– Я вижу, вы сомневаетесь, Эль?

– Да, Ректор, есть в этом рисунке что-то неправильное.

Биги взял лист чистой бумаги со стола и карандаш и просто нарисовал волны. Много волн. Как умел. Потом он протянул бумагу Эль. Она подняла рисунок перед собой и сравнила его с изображением на экране.

– Да, – сказал Кахэ, – верно, Биги, рисунок! Волны нарисованы! Это сделано намеренно, что бы ввести нас в заблуждение!

И потом, чуть тише добавил:

– Напомните мне в следующем семестре, я поставлю вам отлично по «Принципам остаточной магии».

–Но кто это сделал? – спросила Эль, – и зачем? Зачем срывали с нас поисковые маячки? Почему мы ничего не помним?

– Да, вопросов больше чем, ответов, – Кахэ задумчиво потер подбородок.

Подойдя к столу наставника, он трижды стукнул, зовя домового.

Из-за занавески выглянул домовик Ректора и проворчал:

– Да здесь я, здесь.

Кахэ посмотрел на домовика и произнес:

– Хват, позови Боро, пожалуйста.

Тот, рассеявшись в воздухе, проплыл легким облачком к окну и, улетая в форточку, буркнул: «Понял».

В кабинете стоял приглушенный гул голосов. Студенты тихо переговаривались, поглядывая на все еще висящий в воздухе экран. На нем было видно, как в кафе заходили ранние посетители на чашечку кофе, как забегали горничные с корзинками за пирожными для своих хозяев. Вот проехала, зевая, стража. Краем глаза Кахэ уловил движение возле своего дома, который был виден недалеко от кафе, и сделал вывод, что Хват исполнил поручение.

Отправив студентов собираться на каникулы, Ректор поспешил в свой кабинет, предварительно убрав экран и щит из кабинета Ойо.

В ожидании своего друга, за которым он послал домовика, Кахэ просматривал личное дело пропавшего студента Лаветс Иени. Молодой человек происходил из очень знатной семьи, приближенной к королю, это вполне могло оправдывать его вчерашнее поведение, однако это не объясняло причину его обучения в Академии Высших Искусств. Обычно, сынки состоятельных родителей и знати обучались в Университете, потому что диплом, который там выдавали, ценился более всего в Империи Маора.

Надежду Ректор возлагал лишь на то, что парень действительно загулял. Хотя факты и внутреннее чутье подсказывали, что здесь не все так просто. Характеристика студента Лаветса от преподавателей Академии соответствовала его происхождению. Педагоги писали так: «Заносчив, нетерпелив, выраженные качества лидера, вспыльчив, но отходчив, порою высокомерен. Не признает авторитетов. В науках прилежен, умен, интеллектуально развит. Проявляет склонность к магии эфиров, хотя и обладает целительскими способностями».

Аттестация за прошедший семестр была отличной. В общем, хороший студент, практически гордость Академии.

– Не дай бог с ним что-то случится, и репутации Академии настанет конец, – пробурчал Кахэ.

– А ты не преувеличиваешь? – оторвал его от размышлений Боро, входя в кабинет.

Ректор поднял глаза от документов Иени.

– Я преуменьшаю, друг мой! – вздохнув, протянул Кахэ,– поверь мне, это очень серьезное происшествие. Если, конечно, мальчишка просто не загулял. Меня беспокоит другой нюанс. Вся компания молодых людей       не помнит, как и когда они вернулись в общежитие. И нам с тобой предстоит, – он замялся, сомневаясь в формулировке, – можно сказать, расследовать это дело.

От Боро не укрылось, как был расстроен Кахэ.

– С чего думаешь начинать? – спросил он, присаживаясь на край стола.

Кахэ поднялся с кресла и повернулся к окну. Наверное, у него не оставалось выбора, нужно признаваться в причине вызова Боро в Академию. Пара минут тягостного молчания, затем глубокий вдох:

– Прости меня, мой друг, если сможешь. Начну я с того, что ты не просто так оказался в стенах нашей Академии.

Боро напрягся, но продолжал молчать. Тогда Кахэ обернулся и посмотрел на него. Посмотрел прямо в глаза, честно, открыто и, разведя руками, продолжил:

– С тех пор, как ты покинул Академию, прошло много лет. В те времена, если ты помнишь, Академия Высших Искусств была престижным учебным заведением для магов. Я, как получил сюда распределение вместе с тобой, так тут и остался, подал прошение и перешел в преподавательский состав.

Кахэ налил себе и Боро бокал эльфийского вина, сел в свое кресло и продолжил.

– Когда подвернулась возможность, я отучился в Каенском магистрате, защитил диссертацию и получил снова распределение в Академию Высших Искусств, но уже на должность Ректора.

Боро, внимательно слушавший Кахэ, подался вперед и перебил друга:

– Что стало с Ректором Тавером?

Кахэ помедлил, потом ответил:

– Когда я получил назначение, Академия уже полгода была без него. На мои вопросы я не получил ответ. Ректор Тавер исчез. Испарился. В одну секунду. Приехав в Академию, я занял его покои и сразу был безмерно удивлен. Он действительно исчез! Все его вещи, книги, любимые сигары все лежало на своих местах, как будто он просто вышел на пять минут и должен вот-вот вернуться. Где-то месяц я разбирался с его вещами сам. Как-то вечером из угла кабинета раздался кашель. Я постучал по столу, и ко мне вышел Хват. Он был страшно напуган, но, сколько я ни бился, так и не услышал внятного ответа, знает ли он где Тавер. Мы заключили договор, и домовик стал моим слугой. Все вещи Тавера и по сей день лежат на чердаке Академии. Я все надеюсь,… надеялся, что он вернется.

Боро спросил:

– Сколько лет ты тут?

– Пять, – ответил Кахэ, подливая себе вина, – я стал замечать, что с каждым годом набор студентов все меньше и меньше. А однажды молочник шепнул мне, что про Академию стали ходить нехорошие слухи. И дело не только в пропавшем Ректоре.