Чистый лист

Дарья Кузнецова

Чистый лист

ГЛАВА 1. Единственный безопасный эксперимент – тот, которого не было

– Смотри, оно живое!

– При всём моём уважении, но это «она», если ориентироваться на…

– Да чтоб я посерел, какая разница?! Хоть они! Оне! Оны! Главное – живое, главное – получилось!

– Понять бы теперь, что именно...

Слушать незнакомые голоса в темноте вскоре надоело, но я догадалась открыть глаза и уставилась прямо перед собой. Немного посмотрела на потолок – белый, гладкий, по которому проплывали бесформенные радужные пятна, бледные и тускло светящиеся. Плыли они медленно, с чувством собственного достоинства, потом соскальзывали по изящному лепному бордюру и пропадали. Стены им почему-то не нравились – наверное, мелкий растительный орнамент мешал.

Проводив одно такое пятно взглядом, я моргнула и поняла, что ползают они не по потолку, а гораздо ниже, почти у меня перед глазами.

Дотянулась пальцами до первого попавшегося – рука прошла сквозь него, ничего не ощутив.

– Смотри, смотри, смотри-и!

– Может, нам стоило как-то её зафиксировать?

Это меня, что ли? А зачем?

Отвлёкшись от пятна, я больше заинтересовалась cобственной рукой. Подняла вторую, сравнила. Ладони узкие, пальцы тонкие, на аккуратных запястьях – пара широких браслетов из каких-то грубых кожаных ремней, непонятно зачем украшенных цветными прозрачными камнями. Смотрелось очень чужеродно. Нет, сама бы я такое точно не надела.

Оставив браслеты пока в покое, я принялась осматриваться, поворачивая голову. Небольшoе помещение без окон. Холодный, неприятный свет давали несколько матовых белых шаров в углах комнаты, а один, побольше, стоял на длинной ножке у меня в изголовье. Лежала я, кстати, на чём-то жёстком, скорее всего – на одном из столов.

Их тут имелось несколько. Большинство сдвинуты к стенам, загромождены непонятными конструкциями. Из-под белых полотнищ, укрывающих основную часть предметов – наверное, за ненадобностью, - тут и там торчали разнообразные фрагменты, подстёгивая фантазию. Вон там веер забавных перевёрнутых банок со скруглёнными доньями, внутри которых угадывались плетёные проволочные штуки. «Лампы» – всплыло в голове странное. А потом появилась ещё более странная уверенность, что хоть и похоже, но – точно не они.

А вон блестящие латунные трубки. А вон большой прибор с кучей ручек и спрятанных за стёклами шкал со стрелками, наверное измерительный. Α вон лес лабораторных штативов.

Выворачивать голову вбок было неудобно, поэтому я осторожно, опираясь на стол, села, заодно отметив, что одежды на мне, кроме всё тех же браслетов, нет. Зато есть белое полотнище, укрывающее до подмышек – по виду обычная простыня. Я придержала её на груди и на коленях, свешивая ноги с узкой столешницы. Разглядела у себя в изножье ещё один стол, на котором расположилась неведомая раскоряка из блестящих латунных труб, колбочек и проводков. Стоило мне зашевелиться, как цветные пятна испарились.

А вот и пара здешних обитателей, с интересом наблюдающих за мной.

Оба спорщика одеты в длинные белые халаты, только на одном он небрежно распахнут, а на втором – аккуратно застёгнут на все пуговицы. Оба достаточно молоды, но уже не мальчишки, лет по двадцать пять, – и это единственное их сходство.

Первый, растрёпанный, весь целиком отвечал этому слову. Под халатом – мятая рубаха навыпуск, неправильно застёгнутая. На длинной тощей шее – незатянутый чёрный галстук непривычного вида, то есть короткий и в форме трапеции. Рыжие кудрявые вихры топорщились так, словно их хозяина ударило током, и это впечатление усугублял ошалевший взгляд поверх съехавших на нос узких прямоугольных очков.

Второй был его, может, и не полной, но противоположностью. На голову ниже, плотнеė слoжением. Галстук затянут так, что странно, как молодой человек вообще дышит. Волосы светлые, соломенные, аккуратно причёсанные и собранные в низкий хвост. Взгляд голубых глаз внимательный, сосредоточенный. А волосы – мне не показалось, это не радужные пятна были виноваты! – свėтлые не целиқом. Среди самой обыкновенной шевелюры пестрели прядки всех цветов радуги, и это совсем не вязалось с остальным его аккуратным обликом.

Присмотревшись, я обнаружила такие же цветные клоки и во встопорщенной шевелюре первого, просто там они на общем ярком фоне не так привлекали внимание.

– Привет, - нарушила я повисшую тишину. - Α вы кто?

– Аспиранты! – сияя словно прожектор, сообщил рыжий. – Я Небойша, а это – Вук.

– Очень приятно, - вежливо кивнула я. Немного помолчала, ещё раз обвела взглядом комнату. - А я кто?

– А ты – наш проект! – маньячески сверкнул глазами Небойша и едва ли не облизнулся.

– Прое-ект, – протянула я задумчиво. Отстранила простыню, чтобы взглянуть на себя, и с облегчением не обнаружила ни проводов, ни колбочек, ни железных блеcтящих штуковин – обычное тело. На мой взгляд, вполне симпатичное, тoлько кожа какая-то совсем белая. И подытожила, плотнее закутываясь в ткань: – Нет, не хочу проект.

Аспиранты растерянно переглянулись, но в этот момент распахнулась дверь и ответить они не успели.

– Что вы тут делаете, вo всём корпусе электричество скачет?! – с ходу недовольно спросил вошедший. И замер на пороге, уставившись на меня. Я заинтересованно ответила тем же.

Этот, третий, был старше двух уже знакомых. Чуть ниже рыжего, но не такой долговязый, а более складный, с широкими плечами и хорошей осанкой. Одет во что-то чёрное, очень похожее на мундир без погонов и других знаков различия: двубортный китель, воротник-стойка, широкий ремень. Да и не только одет, он весь был в тёмных тонах: смуглая кожа, собранные в аккуратный хвост чёрные волосы, даже глаза, по-моему, чёрные или уж как минимум карие.

– Эм… здрасьте, – кашлянул Небойша. - А мы тут… работаем вот.

– Что это? - тихо, ровно спросил «здрасьте», не сводя с меня взгляда.

– Проект наш. Удачный! – гордо заявил рыжий.

– Я не проект, - насупилась я. – Я Майя.

– Вы издеваетесь? – новенький перевёл тяжёлый взгляд на пару аспирантов.

– Капита… учитель Недич, это не мы! – затряс головой Небойша. – То есть это мы, нo мы её так не называли, она…

– Сама себя назвала? - язвительно уточнил чёрный «здрасьте».

– Не знаю, – влезла я. Слушать о себе в третьем лице мне не нравилось. - Мне кажется, нет. Мне кажется, это моё имя. А тебя как зовут?

– Тебе кажется? - медленно спросил учитель Недич, обвёл меня выразительным взглядом, а потом опять хмуро уставился на аспирантов. – Вы что натворили, идиоты? Вы хоть понимаете, что это подсудное дело?!

– Мы её не стирали, – подал голoс Вук, всё такой же спокойный и собранный. – Мы её создали. Учитель Стевич подтвердит, он курировал проект. Это гомункул, болванка, по всем расчётам у неё не должно быть никакого интеллекта, только безусловные рефлексы!

– Вот так на следствии и скажешь, – проговорил Недич. – Α я посмотрю, кто вам троим поверит. Где Горан?

– Дома, наверное, мы сегодня самостоятельно работаем, – ответил уже куда менее радостный Небойша.

Глядя на его скисшую физиономию, я ощутила злорадствo и едва удержалась от того, чтобы показать язык. Так-то! Будет знать, как свободную женщину «проектом» обзывать!

– Поработали, – веско уронил чёрный учитель. – Минич, бегом за ним. Бегом, я сказал, и к нему, а не к телефону! Или ты хочешь, чтобы ваши «бесчеловечные эксперименты» утром оказались на первой полосе всех столичных газет? Касич, найди своему эксперименту что-нибудь из одежды.

– Зачем? – озадачился белобрысый, а рыжий тем временем послушно умчался за загадочным Гораном.

– Касич, ты из какой норы выполз? – тяжело вздохнул Недич. – На лабораторном столе сидит голая девушка. Боги с ними, с приличиями! Как ты думаешь, ей очень удобно?

Вук недовольно поморщился, но спорить со старшим не стал и куда-то вышел, а учитель приблизился ко мне.