Страница 9 из 13
Философское осмысление понятия «пространства» имеет давнюю традицию. Пространство, характеризующее структурность и протяженность материальных объектов, является одной из универсальных категорий, позволяющих более или менее целостно описать окружающий человека мир. На протяжении ХХ в. философами и культурологами были предложены модели, связанные с осмыслением пространства: земное или географическое пространство рассматривалось как проявление архетипов сознания (М. Элиаде); появились исследования, обращающиеся к «близкому», освоенному человеком географическому пространству (Г. Башляр); анализируются связи физического и социального пространства, механизмы «присвоения» (П. Бурдье); само пространство философской рефлексии стало «географизироваться» (М. Фуко, Ж. Делез, Ф. Гваттари), наполняя дополнительными смыслами пространство жизни; анализ семантики пространственных образов («топос» и «логос» семиотической школы) дал еще одну возможность к пониманию взаимообусловленности мира культуры и мира природы. Особое место заняли исторические исследования, связавшие географическое пространство и культуру, возникающую в его координатах (А. Тойнби, Л. Гумилев).
Другой вектор изучения пространства представлен в географической науке, где само «описание Земли» также претерпевает значительные изменения: от конкретных описаний «места» (работы, написанные в жанре путевых заметок) до попыток осмыслить географию как некий «образ пространства», в его целостности и взаимообусловленности частей. Создание «географического образа мира» тесно связан с картой как его зримым воплощением, с одной стороны, и сближается с почти художественной задачей созидания целостного представления о реальности, с другой (примером может служить геоисторическое описание Франции, сделанное Ф. Броделем). Обретающая на наших глазах все больший вес «культурная география», или геокультурный подход в науке позволяет говорить о продуктивности целостного анализа природно-географических условий жизни и форм культуры, возникающих в конкретном пространстве, обусловливающих идентичность людей, здесь живущих.
Введение понятия «культурный ландшафт» позволяет современным исследователям анализировать природу и культуру в их единстве и тесном взаимодействии. Р. Туровский, в частности, отмечает: «…человек и его культура формировались во взаимодействии с природой, и исключать природу из культурного ландшафта столь же некорректно, как исключать из природного ландшафта человека. Известно, что многие обычаи, нравы населения разных земель возникли в результате адаптации человека к природным условиям. Природа оказывает непосредственное воздействие на традиционную систему ведения хозяйства, на представление о мире, мифологию и фольклор, на быт, одежду, питание, жилище и другие этнографические особенности. Природные условия ставят пределы возможностям культурного развития и корректируют ассимиляцию заимствованных элементов. <…> Под влиянием природы формируется национальный характер, привычки и ценностные ориентации культурных групп. Природа является ареной для человеческой деятельности, а ее внешний облик становится неотъемлемым компонентом культурного ландшафта и формирует эстетические представления человека»16. Добавим также, что символическое насыщение географического пространства в ходе освоения его человеком также позволяет осознать его как «культурное», делает его семантически наполненным и значимым.
Таким образом, анализ регионального пространства как геокультурной общности позволяет описать специфику культуры, возникающей и развивающейся в отдельно взятой территории.
Историко-культурная составляющая включает историю заселения и освоения региона, сформировавшийся в данном регионе тип культуры и доминирующий тип личности, закрепившиеся в общественном сознании.
Опыт описания историко-культурного пространства в контексте проблем истории заселения и формирования устойчивых общностей особенно активно развивается в исторической географии17. Однако, обращаясь к истории взаимоотношений человека и окружающего ландшафта, исследователи исторической географии в большей степени акцентируют аспекты, связанные с историей изменения географической среды в связи с деятельностью человека. Смещение акцента в сторону антропологии, позволяющее соотнести актуальное существование культуры и ее историю, дает возможность рассмотреть феномен трансляции культуры, обусловленность конкретного «образа» культуры историческими реалиями, тем самым, создавая новый контекст для изучения проблемы освоения географического пространства в ходе исторического развития России, анализируя место России в мировом сообществе цивилизаций и осознание роли конкретных «мест» и их значения в русской истории, связывая геополитические и общенациональные интересы.
В логике историко-культурного анализа возможно обращение к типу личности, сформировавшемуся на определенной территории в определенное время. Само представление о типе личности позволяет связать воедино внешние условия существования человека (географическое измерение и историческую обусловленность) с внутренним миром («присвоение» мира и активная деятельность в соответствии с ценностными ориентациями), обнаружить востребованность человеческого типа в определенных условиях функционирования культуры.
Понятие «личность» в психологии включает два аспекта: первый понимает под личностью человека деятельного (субъекта общественных отношений и сознательной деятельности), второй обнаруживает в личности некоторую устойчивую систему социально-значимых черт, характеризующих индивида как члена определенной общности. В данных определениях культурная составляющая присутствует в разной степени: как потенциальная возможность для самореализации индивида и как актуальная система ценностей, ориентирующая человека в конкретном социальном пространстве. Более того, именно последняя характеристика дает возможность говорить о формировании в культуре определенного типа личности с особой системой мировоззрения, нравственными основаниями, эстетическими принципами, политическими и экономическими ориентациями, с определенными стереотипами поведения и стилем жизни (см., например, работы об итальянских гуманистах или человеке тоталитарной эпохи).
Историко-культурный анализ дает возможность не только «вписать» личность в определенный исторический контекст, но и связать (или – противопоставить) индивидуальный опыт человека и социально детерминированную модель.
Демографическая составляющая наряду с традиционными проблемами расселения населения и размещения трудовых ресурсов, динамики миграций, сформировавшихся агломераций населенных пунктов, обращаясь к функционированию культуры, включает исторический анализ миграций, связанный с перемещением народов (например, в ходе индустриализации), обусловивший те или иные формы организации социальной жизни и способы освоения природного мира.
Этнокультурная составляющая связывает воедино рассмотрение культур отдельных этнических групп (системы ценностей, язык, религиозные верования, обряды, традиции), проживающих на данной территории и процессы межкультурного взаимодействия этносов.
Социально-психологические факторы обусловливают региональную идентичность (как национальную, так и наднациональную, связанную с той культурой, которая развилась в данном регионе) и влияют на формирование регионального самосознания. Они во многом оказываются связаны с теми социальными мифами, которые существуют в актуальном сознании жителей региона.
Ценностно-ориентирующая составляющая позволяет рассмотреть региональную систему ценностей как один из вариантов общекультурной системы, проанализировать, какие ценности, воспринятые личностью, связывают ее (личность) с местом ее жизни и что становится значимым в каждый конкретный период развития культуры региона.
16
Туровский Р.Ф. Культурные ландшафты России. – М., 1998. – С. 15.
17
См., например: Витов М.В. Историко-географические очерки Заонежья XVI–XVII вв. Из истории русских поселений (М., 1962); Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение (Новосибирск, 1965); Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период (Л., 1990); Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией (СПб., 2000) и др.