Страница 2 из 13
— Становится лучше, — я присела на край огромного фонтана посреди торгового центра. Струи воды вздымались аж до второго этажа, отчего на нас летели крохотные капельки, но больше присесть было негде. Не оказалось ни одной свободной лавочки.
— Может, нам стоит поговорить с кем-нибудь об этих приступах паники, — Эмма плюхнулась рядом со мной, подогнув под себя ногу, и принялась водить пальцами по воде. — Очень странно, что они появляются у тебя в определенных местах. У моей тёти бывали панические атаки, но удаление от места появления приступа ей не помогало. Паника следовала за ней, — Эмма пожала плечами и улыбнулась. — И она очень потела. А у тебя даже испарины нет.
— Ну хоть это плюс, — я выдавила из себя смешок, несмотря на мрак, почти сжимающий со всех сторон страх, до сих пор мелькающий в уголках моего разума, готовый захватить меня при первой же возможности. Такое случалось прежде, но ни разу приступ не накатывал в месте такого большого скопления людей, как торговый центр. Я содрогнулась, подумав, как близко я могла оказаться к тому, что опозорю и себя, и Эмму перед сотнями людей, включая полдесятка одноклассников. Если бы я вышла из себя перед ними, новости распространились бы со скоростью звука школьного звонка в понедельник утром.
— Насчет мести еще не передумала? — ухмыльнулась Эмма.
— Не-а. Мне просто нужна минутка.
Эм кивнула и полезла в сумочку за монеткой. Она не могла сопротивляться порыву «покормить» фонтан, несмотря на мою уверенность, что желания, за которые тебе приходится платить, не сбываются. Пока она пялилась на пенни в ладошке, прищурив глаза для пущей концентрации, я набралась храбрости и бросила взгляд на закусочную, крепко сжав челюсти. На всякий случай.
Паника никуда не делась — расплывчатая, но вселяющая ужас, словно остатки ночного кошмара. Но я не смогла определить ее источник.
Обычно мне удавалось выделить лицо среди темного ужаса, клубящегося внутри меня, но в этот раз из-за толпы сделать это не было возможности. Группа учеников в одежде с цветами наших противников заняла столик рядом с Софи и ее друзьями, и обе команды принялись вести остервенелый бой картошкой фри. Несколько семей стояли в очереди, пара покупателей катили свои тележки, один катил инвалидное кресло. Небольшая группка мамочек с малышами до трех лет спускалась к прилавку с замороженным йогуртом, пары разных возрастов, шаркая, проталкивались сквозь группы людей перед каждым прилавком в ресторанной зоне.
Это мог быть кто угодно. Все, что я знала наверняка, это то, что не могу вернуться туда, пока источник моей паники не уйдет. Самым безопасным было убраться подальше отсюда самой.
Пенни Эммы булькнул в воде за моей спиной, и я встала.
— Ладно, давай сначала попытаем счастья в «Сиарс». (прим. перев. — бренд одежды)
— «Сиарс»? — Эмма нахмурилась и поджала накрашенные блеском губы. — Там работает моя бабушка.
Как и моя тётя, для которой стиль очень многое значит, но «Сиарс» находился так далеко от источника паники, насколько мы могли отойти и все равно остаться в торговом центре.
— Давай просто посмотрим, ладно? — я снова взглянула на закусочную, затем на Эмму, но хмурая складка между ее бровей исчезала по мере того, как подруга начинала понимать. Она не заставит меня произносить это вслух. Эм была настолько хорошей подругой, что не заставляла меня озвучивать свои наихудшие страхи, или говорить о своей неуверенности. В данный момент это все можно было оставить в закусочной. — У них должно что-то быть… — едва слышно закончила я.
И с моей удачей, к тому времени, как мы доберемся до отдела молодежной одежды, тот, кто стал причиной моей паники, уже уйдет.
Может, мне тоже стоит бросить пенни в фонтан?
— Ага. Что-нибудь, да найдем.
Эмма улыбнулась, и мы быстро пошли по главному коридору. Напряжение в шее спадало с каждым сделанным шагом, и я поняла, что стискивала зубы, только когда мои челюсти внезапно расслабились. К тому времени, когда мы вошли в отдел, в воздух, пропитанный духами, запах которых тянулся от стойки рядом с «Сиарс», паника осталась лишь воспоминанием.
Она исчезла. Мне едва удалось избежать абсолютнейшего ужаса и полного унижения.
Я почувствовала небольшое головокружение от облегчения, но мы с Эммой просматривали платья, затем провели следующий час, примеряя дурацкие штаны пастельных цветов и пестрые шляпы, коротая время, пока я мысленно скрещивала пальцы, чтобы к моменту нашего ухода не разыгралась буря. Метафорически, конечно.
— Как ты себя чувствуешь? — Эмма загнула поле неоново-зеленой шляпы и разгладила длинные светлые волосы под ней. Улыбнулась и покривлялась себе в зеркале, но в глазах оставалась серьезность. Она бы застряла со мной в бабушкином отделе, если бы нам не нужно было уходить.
Эм не понимала мои приступы паники по-настоящему, никто не понимал. Но она никогда не настаивала на том, чтобы я объяснила, никогда не пыталась упрекнуть меня, когда все становилось слишком странно, и ни разу не посмотрела на меня, словно я была ненормальной.
— Думаю, в порядке, — ответила ей, понимая, что от темного ужаса, с которым я встретилась чуть ранее, не осталось и следа. — Идем.
Первый бутик, на который Эм хотела сделать набег, находился наверху, поэтому мы оставили наши шляпы и штаны цвета щербета в примерочной и смеялись всю дорогу из «Сиарс», пока не добрались до эскалатора наверх.
— Я подожду, пока появятся все — пока весь танцпол не будет забит людьми — а затем я буквально прижмусь к нему. — Сжимая резиновый поручень, Эмма повернулась, чтобы видеть меня со ступеньки на одну выше моей, от коварной улыбочки в ее глазах появлялся блеск. — Потом, когда он по-настоящему обрадуется, что видит меня, я потяну его ширинку вниз, оттолкну и начну орать. Его, со всей вероятностью, вышвырнут с танцев. Черт, может, даже из школы исключат.
— Или вызовут копов, — нахмурилась я, когда мы сошли с движущихся ступенек эскалатора в отделе кроватей и ванных комнат. — Они же не сделают этого, да?
Подруга пожала плечами.
— Зависит от того, кто будет смотреть за порядком тем вечером. Если тренер Такер, то Тоби окажется в жопе. Она втопчет его яйца в землю прежде, чем у него вообще будет возможность застегнуть ширинку.
Моя хмурость только усилилась, когда я провела рукой по кровати с высокой горкой расшитых подушек. Я руками и ногами была за унижение Тоби, и уж точно не против ранить его гордость. Но как бы прекрасно ни звучала идея, его арест вряд ли стал бы надлежащим наказанием за то, что он бросил меня за неделю перед танцами.
— Может, перепланировать последнюю часть?
— Это была твоя идея, — надулась Эмма.
— Знаю, но… — я замерла, а моя рука взметнулась к горлу, когда знакомая боль начала клубиться у основания гортани.
Нет. Неееет!
Я сделала шаг назад, споткнувшись о кровать, внезапно полностью охваченная до боли нездоровой уверенностью в том, что не смогу сделать следующий вдох. Меня сковал тяжелый страх, накатив горькой волной ужаса. Или скорби, насколько я могла понять, или даже ощутить.
— Кейли? Ты в порядке? — Эмма встала передо мной, наполовину преградив мне вид на других покупателей, и драматически понизила голос. — Это снова происходит?
Мне удалось лишь кивнуть. Горло сжималось. Горело. Что-то тяжелое клубилось в желудке и карабкалось к горлу. При каждом движении кожу покрывали мурашки. В любой момент этот пульсирующий крик потребует свободы, и мне придется бороться с тем, чтобы сдержать его.
Один из нас проиграет.
Эмма усилила хватку на сумочке, и я узнала беспомощный страх в ее глазах. Они, скорее всего, были отражением моих.
— Давай уйдем?
Я покачала головой и с трудом прошептала свои последние два слова.
— Слишком поздно…
Горло жгло. Глаза слезились. Голова болела от отголосков крика, который когтями выдирал себе путь из меня. Если я не выпущу его, он разорвет меня на части.
Нет, нет, нет, нет! Этого не может быть. Я не вижу его!