Прогнозист

Отец крякнул , встряхнул желтыми от старости волосами: - Эх, ещё по махонькой! - Может, хватит? - Ничего, я крепкий...

За сердце он схватился утром следующего дня: во дворе не оказалось машины. Угнали. Он стонал и плакал. - Я же говорил...Надо было в гараж. Сколько вы за нее?.. Тысяч шесть, небось?

Фидель Михайлович успокоил отца: - Разве это теперь имеет значение? Надо заявить. - А стоит ли?

Сын был спокоен: не проклинал угонщиков. Еще спокойней вела себя невестка: - Батя, не берите в голову... Ну, угнали. А где не угоняют? Сколько она? Ну, если на доллары?

Отец гнул свое: такие деньги и - собаке под хвост! - Заработаем. Купим. Правда, Фидель? - улыбчиво обращалась Тоня к невозмутимо завтракающему мужу. - О чем речь, - поддакивал тот.

Вдвоем они улыбчиво успокаивали отца. - Машина найдется. Обязательно найдется, - заверяла невестка. - И очень пожалеют, - добавлял Фидель.

Он имел в виду, что вместе с "жигуленнком" укатили четыре бутылки коньяка. И какого коньяка!

Отдых, на который рассчитывали молодожены, не получился. На Осколе не побывали. По-рыбацки не отобедали. Дневным пассажирским уехали в Москву.

Отец их не провожал: он был так расстроен, что не было сил выйти из квартиры. А приехавший врач прописал ему постельный режим и крепкий сон. Сон прописать не проблема, но попробуй усни, когда такой убыток?

"Восьмерка" нашлась уже на вторые сутки. Нашлась в лесопосадке. Там угонщики отмечали удачу. Оттуда их - два трупа - увезли прямо в морг. На коньяк был составлен акт, в акте записали: спиртное с примесью неизвестного токсичного вещества приобретено, по всей вероятности, у случайных торговцев.

Машину пригнали во двор к учителю и сосед запер её в гараж, где ещё недавно ставил свою "копейку". Он же, Антон Антонович Колодочкин, позвонил в Москву, обрадовал Фиделя Михайлович, что пропажа нашлась. - Антон Антонович, вы лучше скажите, как себя чувствует отец? - Взбодрился, ответил тот. - Пожалуйста, присмотрите за ним. С меня магарыч. - Магарыч это хорошо. Без внимания не оставим.

41

Давно ли было, когда не старший брат, а младший приезжал за советом и помощью?

С некоторых пор зачастил Януарий Денисович к Лозинским, но не к брату, а к его жене - Дарьяне Манукяновне. Через неё он не терял надежды договориться с её отцом Манукяном Манукяновичем Мкртчаном - видным банкиром армянской диаспоры - принять в банк, под хорошие проценты, кругленькую сумму в удобной для банка валюте. - Только пусть он поторопится с ответом, - мягко напомнил Януарий Денисович. - Что за спешка? - Тебе, Дарьюшка, признаюсь, но под величайшим секретом: мы втихаря готовим обвал нашего "деревянного". - Как скоро? У нас тоже есть "деревянные". - Я дам знать. Но к этому времени наши "деревянные" должны быть обменены на твердую валюту. А не лучше будет перед самым обвалом выдать зарплату рабочим? Наш комбинат, слава богу, бесперебойно гонит пиловочник этому шведу - Шимону. - Он такой же швед, как я русский, - усмехнулся Януарий. - это к слову. У вас как велика задолженность? - По зарплате? Четыре месяца. - Нормально. Так и держите. - А не лучше совсем ликвидировать? - Задолженность, Дарьюшка, совсем ликвидировать нельзя. Это будет похоже на социализм. За кордоном друзья нас не поймут. Рабочих надо держать в напруге. Не будут бояться - не будут уважать. Так что задержка зарплаты - это рычажок - Но Тюлев же не задерживает? - Тюлев - бандит. У него наполеоновские замашки. На бандитизме мы его и подловим. Боюсь, что сгоревший цех не пойдет ему впрок.

Крупное неженское лицо Дарьяны Маннукяновнны вдруг посуровело, кинула на мужниного брата недобрый взгляд. - Так это твоя работа? - Товарища полковника... При моем согласиии. - Вы Сузика чуть было не угробили. Двадцать процентов ожега.

Януарий Денисович взял пухлую руку женщины, положил на свою маленькую ладонь, нежно погладил. - Прости... Ума не приложу, как он там оказался? Ты хотя бы его проведал... Дядя называется. - Он где? В какой больнице? - В ожоговом центре. - Проведаю. Обязательно. Лекарств достаточно? - Вполне. Смотри. А то я могу... Из Штатов, например. - Я тоже могу... - И уже по делу Януария. - Тебе когда нужно? - Переводом не позже четырнадцатого. Значит, обвал пятнадцатого? Родителя предупредить? - Если предупредишь, завтра все армяне бросятся обменивать. валюту. - Друзей я поставлю в известность. Но только самых ближайших. - Чикагских? - В голове Дарьяны Манукяновны прозвучалаядовитая нотка. Но собеседник будто ждал это уточнение, сдержанно ответил: - И чикагских. Без них, Дарьянушка, мы никто. - Это ты. - Ну, конечно, я! - Теперь и в устах Януария Денисовича прозвучала ядовитая нотка. - Твой папочка при любом обвале сохранит вас на плаву.

Пузырев-Суркис хоть и слыл могучим, но пикироваться с могущественной женщиной не стал: у неё положение крепче, чем у любого члена правительства. Президенту, допустим, дочь-советница шепнет - и загремит правительство в отставку, за исключением одного министра, самого необходимого для России, так как ей, бедной России, ещё долго-долго преодолевать полосу чрезвычайных ситуаций. Министр по этим ситуациям все равно, что король на шахматной доске.

И Януарий Денисович жаждал быть королем, но не на шахматной доске. Он готов был целовать президенту все его восемь пальцев, только бы тот назначил его премьер-министром. Вот тогда он и допустит к президенту молодого талантливого аналитика, чистокровного русского. Пусть президент потешит свое самолюбие: убедится воочию, что и среди русских встречаются умные.

Дальше все будет зависеть от товарища полковника. Тот уже вплотную занимается Аликом. Да, выкормыш Тюлева паспорт получил, как и обещал ему беглец Рубан. А вот навострить ему когти в Америку... Да допросе Алик все-таки признался, что он по заданию хозяина разыграл побег аналитика фирмы "Лозанд". Тюлев не стал его задерживать: гвардейцы народ уголовный могли аналитику мозги испортить: для них все равно, что гений, что серая "шестерка" - разницы не усматривают, было бы на ком упражняться.

Алик под пристальным контролем товарища полковника занялся своим любимым дело - изобретением взрывных предметов. Сам товарищ полковник рассчитывал, что один из этих предметов - весьма миниатюрная штучка взорвется под вором в законе Тюлевым.

Который раз Януарий Денисович проворачивает в своем воспаленном мозгу эту благостную мысль, и который год премьерство остается для него как линия горизонта: как ни выслуживается, а премьерское кресло все на том же удалении. Проклятая фамилия! У действующего премьера фамилия паскудная, но - русская.

В бессильной ярости Януарий Денисович скрипел зубами, его петушиный носик больше смахивал на воробьиный, а рыжие щеки так рыжели, как будто на них выступала ржавчина. Правда, с некоторых пор этой ржавчиной он гордился: ему внушили, что огненно - рыжий окрас признак великой талантливости. Многие гении имели огненно-рыжий цвет лица и огненно-рыжие волосы.

Окрас окрасом, а дело, то есть бизнес, апрежде всего. Утешало, что обвал рубля добавит ему в швейцарском банке десяток миллионов долларов. Немного. Но, как известно, миллиарды состоят из миллионов. Потому и надо копить и копить. На всем, особенно на бедности, можно делать большие деньги. Обвал ударит прежде всего по пенсионерам.

Припоминались ему разговоры дорогих родителей. Они откровенничали, не обращая внимание на присутствие сына, корпевшим над домашними заданиями. Яня делал вид, что решает задачку, а на самом деле слушал, о чем тихо говорили родители.

А говорили они о пользе зарубежных командировок. Некоторых офицеров посылали в Сирию - военными советниками. Офицеры возвращались оттуда, не все, конечно, не с пустыми руками. Им выдавали сертификаты, и на них они покупали машины, а детям - квартиры, обычно в Обнинске или Смоленске.

Мать подбивала отца отправиться в командировку в ту же Сирию, там можно будет обогатиться да и подышать воздухом земли обетованной: еврей, кем бы он ни был, остается евреем.