Страница 2 из 53
«а коли, я был бы царём». Это переживания Акакий Акакиевича из «Шинели» Гоголя «а
кабы, чего не вышло из этого», «а что, если кто-либо, когда-либо скажет»!
Это и страхи Беликова в «Человек в футляре» А.П. Чехова, где он «боится, как бы чего не
вышло», если что-то дойдёт до начальства.
Сослагательное наклонение (конъюнктив, субъюнктив, лат. modus conjunctivus или subjunctivus)
— ряд особых форм глагольного наклонения большинства индоевропейских языков, выражающих через субъективное отношение возможное, предположительное, желательное или
описываемое действие. Сослагательное наклонение, существующее в индоевропейских языках, восходит к общеиндоевропейской эпохе и было свойственно уже индоевропейскому праязыку.
Не все, впрочем, формы, известные под именем сослагательного наклонения, восходят к древним
исконным индоевропейским формам сослагательного наклонения; многие из них являются разного
рода новообразованиями, только имеющими функции сослагательного наклонения. По своему
значению сослагательное наклонение близко к наклонениям желательному, повелительному и к
изъявительному будущего времени. От желательного оно отличается тем, что обозначает волю, нередко требование говорящего, тогда как желательное выражает только его желание. От
повелительного наклонения сослагательное отличается тем, что выражает намерение, осуществление которого является зависящим от известных определенных обстоятельств, а от
изъявительного наклонения будущего времени — тем, что означает главным образом намерение, волю говорящего, тогда как изъявительное наклонение будущего времени выражает
преимущественно предвидение действия. Тем не менее иногда сослагательное наклонение имеет
значение изъявительного наклонения будущего времени. Сообразно с этим, различают два типа
сослагательного наклонения: сослагательное наклонение воли или хотения (Conjunctivus volitivus) и сослагательное наклонение предвидения (Conjunctivus prospectivus). Первый, по-видимому, как и
повелительное наклонение, употреблялся первично только в положительных предложениях. При
помощи сослагательного наклонения также спрашивают о чём-нибудь, что должно случиться.
Образчик сослагательного наклонения хотения, воли: лат. hoc quod coepi primum enarrem (Теренций: «сначала я хочу рассказать, что я предпринял»); образчик перспективного
сослагательного наклонения (со значением будущего времени): санскр. — «утренняя заря явилась
и появится и теперь» (R. V. I,48,3); греч. — «и если когдани будь кто-либо скажет» и т. д.
Сослагательное наклонение воли или хотения охватывает и порабощает сознание Родиона
Раскольникова, становится жизненной платформой всех его преступлений в «Преступление и
наказание» Ф. Достоевского, и его тайное поклонение личности Наполеона. Для мещанина
обывателя общечеловеческие ценности и нормы морали ничего не значат, он самоуверен, скуп не терпим к точке зрения отличной от его. Нормы морали, патриотизм, историю своего
народа мещанин-обыватель искусно эксплуатирует в своих целях, мастерски манипулируя
ими, проявляя образцы ханжества. Его характерная черта — абсолютная уверенность в
собственной исключительной непогрешимости, так как для его сознания не существует
закона причин и следствий.
Необычайно ёмко и точно охарактеризовал это явление Владимир Набоков в «Пошляки и
пошлость» (1957 год): «Мещанин – это взрослый человек с практичным умом, корыстными, общепринятыми интересами и низменными идеалами своего времени и своей среды...
Мещане питаются запасом банальных идей, прибегая к избитым фразам и клише, их речь
изобилует тусклыми, невыразительными словами. Истинный обыватель весь соткан из этих
заурядных, убогих мыслей, кроме них у него ничего нет. Но надо признать, что в каждом из
нас сидит эта за клишированная сущность, и все мы в повседневной речи прибегаем к
словамштампам, превращая их в знаки и формулы... Обыватель любит пустить пыль в глаза и
любит, когда это делают другие, поэтому всегда и всюду за ним по пятам следуют обман и
мошенничество... ему присущи лжеидеализм, лжесострадание и ложная мудрость... В русском
языке есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного
мещанства — пошлость. Пошлость — это не только явная, неприкрытая бездарность, но
главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность».
Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и
творим нравственный суд. Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым."
Ницше дал точное определение бытовой пошлости мещан-обывателей: «Пошлая натура
отличается тем, что она никогда не упустит своей выгоды». Из этого следует, что за фасадом
высокообразованного человека с широкой натурой мещанина, скрывается скупой и мелочный
человек, уверенный что правильно живёт, и познал смысл жизни.
По определению А. Герцена, мещанство это внеклассовое и всесословное явлением, и при
всем этом — не сословное. Ныне низменность идеалов стандартного мещанина-обывателя
особенно ярко выражена в неустанном отстаивании своего «правильного» образа жизни, образа мысли.
Людей, имеющих иной взгляд на жизнь, обыватели неистово презирают и ненавидят. Видят в
них врагов, которые могут пошатнуть до основания их цитадель за высокой стеной их (как они
считают неопровержимых) доводов и фактов, которыми они загромождают свою речь в
риториках псевдоэпических фактов, в том числе в сослагательном наклонении. Среди учёных
историков существует общепризнанная фразеологизм: « История не терпит сослагательного
наклонения».
Имеется в виду то, что при оценке исторических процессов некорректно употреблять фразы
наподобие: « Если бы А. Македонский не дошёл до Индии, то он бы…», так как история
пошла так, как она пошла, а всё остальное — безосновательные спекуляции.
Спекуляция историческими фактами в выступлениях и публикациях является отличительной
чертой современного мещанина-обывателя, он образован и начитан и по понятной причине, как правило ему не мешает занимать ответственную высокую должность, заведовать
кафедрой в престижном ВУЗе, либо управлять научно-исследовательским центром.
«Обыватель — это человек, постоянно и с большой серьёзностью занятый реальностью,
которая в самом деле нереальна». Артур Шопенгауэр
Для того, кто наблюдает со стороны за «реальностью» сообществ мещан-обывателей, за их
укладом жизни, не подчинённым законам логики, такой уклад оказывается карикатурным и
убогим: он нереален. Уклад жизни обывателей прекрасно показан в драматургии Чехова, в
романе Н. Лескова «На ножах».
Скрытым эгоцентризмом и раболепием пропитана карьера обывателя, его вера в Бога
сводится к догматическому ритуализму, при этом он без зазрения совести нарушает божьи
заповеди.
Как метко подметил М. Горький: « ...одно из свойств мещанской души — раболепие, рабье
преклонение перед авторитетами. Если некто однажды подал мещанину от щедрот
своих милостыню внимания, мещанин делает благодетеля кумиром и кланяется ему,