Цена изменения

Он кивнул.

- Я хотел, чтобы ты знала. Если уж и признаваться в предательстве, то самому.

- Лексаз, да брось, - Аори снова его обняла. - Когда ты успел что-то мне задолжать? Забудь. Скажи лучше, мальчик или девочка? Или еще не знаете?

- Мальчик, - улыбнулся Лексаз. - Только тс-с. Это государственная тайна. Формально считается, что он зачат в браке.

- Понимаю.

- Знаешь, что? - сменил тему дипломат. - Приходи в гости.

Аори замялась, не зная, что ответить. Она бы с удовольствием сидела в соседнем кресле, поджав ноги, как в старые времена, слушала неторопливые рассказы, задавала дурацкие вопросы. Но, если рядом будет сидеть вечно напряженная, как взведенный арбалет, а теперь еще и беременная Лана…

- Не бойся, - Лексаз угадал ее мысли. - Вечер анонсирован для двоих.

- Ты никогда не приглашал меня, это я всегда приходила, - прищурилась Аори.

Он развел руками.

- Вот знаешь, я впервые засомневался, а правда ли то, что слабая особенность не может перебить сильную? Или ты просто резко поумнела за последнее время?

- Нет во мне никакой особенности.

- Есть. Потому и приглашаю. Хочу посмотреть поближе, что из тебя получилось. Сядем, выпьем по чашке… э... чая, и придумаем, что с этим делать. Идет?

- Только не в Доме Баго, хорошо?

- Ты связываешь мне руки!

- Хм, это будет что-то новое в наших отношениях, - брякнула Аори и тут же прикусила язык.

Но Лексаз, на удивление, даже обрадовался дурацкой шутке.

- Ну слава богам, таки про особенность не наврали.

- Это нечестно - на меня влиять! А ну прекрати!

- Слишком уж смурная ты. Не обидишься же за такую ерунду? А?

- Боишься, что сожгу тебя? Или голову оторву? - настроение моментально упало, стоило Лексазу выполнить просьбу. - Не волнуйся, во дворце я на подобные фокусы не способна.

- Надеюсь, до такого никогда не дойдет, - ответил он почти серьезно. - Я предпочел бы быть на твоей стороне, и не только потому, что дорожу тем, куда ем.

- А что из меня получилось, если смотреть издалека?

Аори подняла руки и медленно повернулась вокруг оси.

- Вот торопыга. Внешне - обезличенная болванка.

- Ну спасибо!

- Это, спешу заметить, ничуть не феминитив от слова болван, - с изысканной вежливостью сообщил Лексаз. - Внутренне… Скорее всего - эмпатия. Слабенькая, чахленькая, но тем не менее. Ты знаешь умное слово, или разъяснить?

- Сопереживание? - удивилась Аори.

- В контексте особенности - восприятие эмоций. Полезная штука для изменяющей, скажи?

- Лексаз, мне страшно, - Аори оперлась на холодный, как лед, подоконник. - Что я должна сделать? Зачем я Арканиуму?

- Не лучшее место для такого разговора, - предостерег он. - Ты не права. Они не нуждаются конкретно в тебе, они экспериментируют на том, что способно вынести эти эксперименты. Магия не рождается на пустом месте, потому и зовется изменением. Что-то одно превращается в что-то другое, только так.

- Не очень приятно быть этим что-то.

- А ты не первая, - он выудил из кармана смартфон, посмотрел на него, нахмурился. - Все, кто жил до нас, были чем-то, а мы пользуемся результатами. Двигайся сюда.

Аори заглянула в смартфон и прилепила к виску предложенный кругляшок звукового сенсора.

Старая съемка рябила, черты лиц смазывались, но пение звучало на удивление чисто и ясно. Как весенняя капель, как звон колокола в сумерках. Даже гомон придворных не заглушал гармонию детских голосов.

- Красиво.

Ненужным казалось подбирать слова - Лексаз и так понимает, чем отзывается мелодия.

- Поет хор мальчиков-кастратов, - спокойно пояснил он. - Один из последних. Было модно держать их при Домах. Ты можешь поспорить с тем, что мир однозначно потерял, лишившись такого пения?

- Легко, - она вернула сенсор. - Мир ничего не потерял. Потеряли только люди.

Лексаз задумчиво потер гладко выбритый подбородок, сверкнул угольками глаз под буйной россыпью кудрей.

- В основе самых страшных преступлений лежит наслаждение. Удовольствие.

- Ты сейчас похож на Яна, - поежилась Аори.

- Мы из одного рода, если ты не заметила. Особенность Тройнов так и развивают. Принуждают испытывать самые разнообразные эмоции, или же находиться рядом с теми, кто их испытывает. Многие методы тоже запретили со временем.

Аори подняла на него глаза.

Усталость. Глубоко спрятанная усталость и в нем, и в Россе, и даже в Яне. От того, насколько все те, кто кажутся непохожими, удивительными, мудрыми, смелыми, - одинаковы.

Она перевела взгляд на зал. Их маленькая ниша у окна прилепилась у самого края островком хрупкого покоя, и океан жизни распахивался вокруг. Счастье до исступления, роскошь до вульгарности, вожделение вместо любви. Они брали столько, сколько могли, и закрывали двери там, где возможности заканчивались, лишь бы не взял кто-то другой.

Редкая искра промелькнет в этом болоте.

- Кто? Кто те, кто решает запретить?

- В этом-то и соль. Люди, у которых хватает сил оторваться от собственного удовольствия и увидеть чужую боль. Любое сражение, которое чего-то стоит, начинается изнутри. С собой.

Мимо их убежища пронеслась в танце пара, хихикая и перешептываясь.

- Знаешь, как ты со стороны выглядишь?

- Вот идиот, делать ему больше нечего, философа из себя строит, - усмехнулся Лексаз. - Ну я же кратенько. Или утомил?

- Нет. Ты хотя бы не скрываешь отвращение за милой улыбочкой.

- На твоем месте я бы веселился, - Дипломат хитро подмигнул. - Ой чует моя душа, ты еще хорошенечко над всеми пошутишь!

Аори ответила ему многообещающей улыбкой.

- И я даже знаю, с кого начать.