Психоконструкт

Жила Рейл недалеко, в соседнем доме на третьем этаже. Она подвела его к своей двери, и когда открывала её ключом, всё время оглядывалась, словно боялась, что он сбежит. Винсент бежать не собирался.

– Вот так. Сначала вытащим осколок и всё промоем. Раздевайся пока. – Рейл ушла в свою комнату, оставив Винсента в гостиной.

Наверное, в обычный день он никогда бы не решился раздеться в доме незнакомой девушки по первому же абсурдному требованию. Но этот день не был обычным, а грязная одежда неприятно липла к телу.

– Ого, да ты неплохо приложился! – Рейл вернулась в домашней футболке с каким-то мультяшным героем, из-под которой едва выглядывали голубые шорты – не спортивные, более широкие и удобные.

Винсент бросил взгляд на кучу грязной одежды у своих ног, от которой он ещё минуту назад с таким остервенением избавлялся, и с тяжёлым вздохом опустился на диван. Попытался закрыть лицо руками в безнадёжной попытке не сгореть от стыда, но только потревожил осколок стекла в ладони, о котором успел забыть. Снова пошла кровь, но боли он так и не почувствовал.

– Ты что творишь! Совсем с ума сошёл! Да тебе в больницу надо! Ты что, таблеток наглотался? – Рейл выпалила всё это на одном дыхании, вываливая на диван рядом с Винсентом содержимое медицинского ящичка. – Покажи, какие!

– Вот. – Винсент вытащил из кармана куртки, лежащей на полу, немного помятую пачку и протянул девушке.

– Отличный выбор. После них можно и палец себе отрезать и не заметить. Только заторможенным будешь. – Рейл посмотрела в глаза Винсенту и покачала головой. – Хотя это и так видно. Сколько выпил?

– Три. Кажется. Вроде бы три. Я новую упаковку взял. Там сколько не хватает? – Мысли в голове путались и никак не хотели выстраиваться даже в простейшую блок-схему.

– Три-то зачем? Пять минут подождать, пока первая не заработает, не мог? Ладно, давай посмотрю.

– Нет, я сам. – Вяло попытался отпихнуть её руку Винсент. Вялость сменилась сонливостью и апатией. Он едва заставлял себя что-то делать, говорить и осмысливать.

– Нет уж. Хорошо, что я тебя нашла, а то валялся бы сейчас под той лавочкой! – Рейл решительно оттолкнула его руку, поцокала языком и потянулась за антисептиком. – До утра в лучшем случае. Точно схватил бы переохлаждение.

– Мне на работу надо, Рейл. – Винсент откинул голову на спинку дивана. Ему стало совершенно всё равно, что с ним делают и зачем.

– Не сейчас. Пока не пройдёт действие лекарства, уйти ты всё равно не сможешь. – Рейл методично обрабатывала все ссадины, порезы и синяки. – А пока рассказывай, во что влез.

– Это опасно. – Винсент смотрел на потолок, почти белый, с лёгким сероватым мраморным рисунком. Опять серый. Стандартный, другого не купишь, а на заказ делать дорого.

– Ещё скажи, что меня не касается! Не дури! Если не поделишься, точно взорвёшься! – Рейл рассмеялась и несильно толкнула его кулаком в живот. Винсент почувствовал удар, но не боль, хотя кожа на левом боку у него была содрана. – Тебе же страшно. Дурак был бы, если б не было.

– Да, очень страшно. Я же не герой, Рейл. Не один из этих, про которых пишут книги и снимают фильмы. – Винсент горько усмехнулся, продолжая смотреть в потолок. Поэтому то, что полузнакомая девушка решила ему помочь, и казалось ему таким невероятным. Это же не кино и не книга – в жизни так не бывает. – Мне очень страшно. Я не знаю, что мне делать, что думать, куда идти.

– Так и я не героиня. Ты не думай. Можешь считать, это от скуки. Знаешь, когда подбирают брошенного грязного котёнка на улице. Вот и с тобой так. – Рейл вздохнула и отставила антисептик в сторону. Здоровый кошак, тощеват только. Явно питается этими кормами из супермаркетов. – И заговорила с тобой потому же. Не могу уже, каждый день одно и то же. Всё правильно, как и должно быть. Такое всё стерильное. Не в смысле грязи, в смысле эмоций.

– Да, стерильное. И серое. Ты замечала, что всё вокруг серое? – Винсент нашёл взглядом особо интересную прожилку и попытался проследить её до стены. – Самый нейтральный и правильный цвет. А ещё бежевый и приглушённо-зелёный.

– Ага, знаешь, сколько я эти шорты искала? А футболку? – Рейл рассмеялась, невесело, как-то даже зло. Ей это совсем не шло, хотя может быть, это и была она – настоящая. Та, которую нельзя показывать никому. – Нас словно лишили права выбора, права страдать, любить, сходить с ума. Кастрировали, запугали.

– Вот теперь я не считаю, что это для тебя слишком опасно. Ты и сама опасная. – Винсент болезненно усмехнулся, потерял прожилку и попытался снова найти. Так и не смог – они все были слишком серыми, одинаковыми. – Меня втянули в чью-то игру. Ждут от меня чего-то, играют. Одни хотят вытащить меня из этой серой скорлупы, другие запихивают глубже, угрожают. Я даже рад, что у меня нет никого. Не за кого бояться, кроме себя.

– И не поможет никто, да? – Рейл отмотала изрядный кусок лейкопластыря и приклеила ватную подушечку к ране на боку. Она делала всё так ловко и спокойно, словно занималась этим каждые выходные. – И что ты делаешь? Как ты им отвечаешь?

– Я бегу. Соглашаюсь и бегу. Я не знаю, что мне делать. – Винсент выпрямился и уронил голову на грудь. Апатия и сонливость отошли в сторону, освободив место возвращающейся боли. – Я ведь не герой. И не умник, который быстро до всего доходит, который соображает, как победить, хитрит. Я ведь обычный. Винтик системы, как они говорят.

– А может, собаки за тобой гонятся, потому что ты бежишь? Остановись, и они остановятся. – Рейл улыбнулась. Сейчас не время было жаловаться ему на свою пустоту, ему было определённо хуже. У них ещё будет время, целая куча времени – она была в этом уверена. – Читала где-то, кажется.

– Может быть. Может быть, ты права. А что если они не остановятся? Тогда что? – Винсент хотел быть сильнее. Ему казалось, рядом с девушкой он должен быть сильнее. Но у него не получалось.

– Догонят и загрызут. А сколько ещё ты сможешь бежать? – Рейл сгребла медикаменты с дивана обратно в ящичек. – Ты же один, не забыл? Тебе никто не поможет кроме тебя самого. Кажется, один умный парень говорил, что ничего не изменится, пока ты сам этого не изменишь. Или пока не изменишься сам. Я уже не помню. Не мне тебе советовать, ты первый заговорил, но продолжить общение предложила я. И сейчас ты здесь тоже по моей вине. Так что я свой ход сделала.

– Что мне делать, Рейл? – Винсент поднял голову и посмотрел девушке в глаза. Карие, миндалевидные.

– Иди домой и выспись. А завтра на работу. Если им что-то от тебя надо, это их проблемы. – Рейл встала с колен и сделала два шага в сторону кухни, потом обернулась. – Хотя может быть, мои советы тебя погубят. Знаешь, я же в этом почти не разбираюсь. Или даже совсем.

– В чём? – Винсент нехотя натянул грязные порванные брюки.

– В жизни, Винсент. – Рейл покачала головой и ушла на кухню.

– Я тоже. – Тихо ответил Винсент. Он был слишком занят одеванием, чтобы увидеть, вышла ли она из комнаты и могла ли его слышать. Это было не важно, она ведь знает.

Винсент плохо помнил, как дошёл до дома. С трудом, с третьей попытки смог открыть дверь, в тайне радуясь, что не встретил никого из соседей. Разделся он уже на чистом упрямстве с примесью брезгливости.

Будильник трезвонил, наверное, минуту, когда Винсент смог заставить себя открыть глаза. Вчерашнее казалось дурным сном, но всё тело болело, а перед глазами мелькали цветные круги. Невыносимо хотелось пить.

– Да что б тебя! – Винсент кое-как дотянулся до будильника и выключил его. Дальше надо было встать с кровати.

Винсент опустил ноги на прохладный пол и выпрямился. Колени подогнулись, и он рухнул на пол, добавив к вчерашним ещё пару синяков. Какое-то время он сидел, пытаясь понять, сможет ли снова встать. Со второго раза тело послушалось. Уже на кухне, после третьего стакана воды он понял, насколько проголодался.

– За вчера только завтрак и булочка с кофе. Эти таблетки вообще не съедобны. – Устало простонал Винсент и пошёл ставить чайник на огонь.