Голубоглазый юноша

Он подумал и согласно кивнул. Ее предложение стало выглядеть заманчивым.

– В школу-то мне зачем? Мне там всегда скучно.

– Не кончишь школу – всю жизнь проскучаешь. Ты парень сообразительный, такому нельзя не учиться. Не закончишь средней школы – приличной работы тебе не видать. Кто знает, может, ты и в колледж поступишь.

– А что потом?

– Будет зависеть от тебя. Одно ясно: без образования тебе только и останется, что жарить картошечку в «Макдоналдс». Ты заслуживаешь большего, – уверенно заключила она.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все. Не сомневайся, мне виднее.

– Ты меня даже не знаешь, – возразил он с вызовом.

– Это верно, но я знаю, что ты умница и можешь далеко пойти, надо только захотеть. – Она видела, что он хороший паренек, находчивый и изобретательный, такого достаточно было подтолкнуть, придать ускорение. – Ну, так что, по рукам? Ты вернешься в школу? Я помогу тебе записаться в муниципальную школу поблизости. Скажем, что ты некоторое время отсутствовал.

Казалось, она так и не дождется от него ответа. Наконец, Блу, подняв на нее глаза, утвердительно кивнул. Предложение не вызывало у него восторга, тем не менее он его принимал.

– Попробую, – пошел он на компромисс. – Но учти, если там будет тоска, болван на болване, злые учителя – только меня там и видели!

– Нет, так не годится. Болваны не в счет, ты учишься до июня и осенью переходишь в среднюю школу. Без этого наша сделка отменяется. – Она протянула руку для пожатия и дождалась, пока Блу сунул ей ладонь.

– Ладно. Когда я начинаю на тебя вкалывать?

– Ну уж, вкалывать… Можешь начать прямо сейчас! Вымой посуду, пропылесось квартиру. Да, надо еще в бакалею сбегать. – Он уже допил купленное накануне молоко, а еще Джинни забыла купить фруктов. – Сходишь, ладно? Я составлю список покупок. Что тебе хотелось бы попробовать?

Она взяла с письменного стола лист бумаги и ручку и перечислила в столбик необходимые продукты; Блу добавил к списку свои любимые сладкие хлопья, фруктовые роллы, картофельные чипсы, говяжью нарезку, арахисовое масло, что-то еще из того, без чего дети не живут, всевозможные напитки.

– Как я погляжу, ты – мечта дантиста! – закатила Джинни глаза от его диктовки. Потом сообразила, что Блу, скорее всего, еще не попадал к дантисту; спрашивать об этом не было смысла. Начинать надо было с главного – со школы. Джинни сочла бы свою миссию блестяще исполненной, если бы удалось забрать Блу с улицы, поместить в безопасное место и заставить возобновить учебу.

Через несколько минут Джинни выпроводила его в магазин с тремя 20-долларовыми бумажками и длинным списком. Как только за Блу закрылись дверцы лифта, она открыла на ноутбуке тот сайт, который посещал он, и нашла там письмо Шарлин, предназначенное для Блу. Оно было написано только накануне. Джинни бросилась отвечать, надеясь, что это его тетя, – она помнила, что в разговоре про боулинг он называл ее Шарлин.

«У меня есть сведения про Блу, – писала Джинни. – Все в порядке, он в безопасности, в хороших руках. Прошу мне позвонить. Вирджиния Картер». – Она добавила номер своего сотового.

Джинни сидела на диване и с невинным видом читала журнал, когда Блу вернулся с большим пакетом покупок и тщательно отсчитал ей сдачу. Потом принялся вычислять, сколько времени он потратил на это поручение, чтобы Джинни оплатила его труд. Видя это, она не могла не улыбнуться.

– Настоящий деловой подход! – похвалила она его. К ее удивлению, у него оказался твердый, аккуратный, разборчивый почерк.

Часть дня Блу посвятил уборке квартиры, помог Джинни переставить часть мебели, с гримасой отвращения выкинул давно умершее комнатное растение. Потом они вышли прогуляться. Они прошли мимо той школы, куда Джинни задумала его записать, до нее было недалеко; с другой стороны, неизвестно было, где ему придется жить. Он скорчил гримасу. Дальше у них на пути выросла церковь, вид которой заставил его скорчиться еще сильнее. Учреждение культа сильно рассердило его.

– Ты не любишь церкви? – удивленно спросила Джинни. Похоже, у парня были твердые убеждения. Сама она не была особенно религиозной, но ценила не покидавшее ее ощущение связи со Всевышним, пускай в подходившей ей свободной форме.

– Ненавижу попов! – не то проворчал, не то прорычал он.

– Почему? – Джинни хотелось побольше про него узнать, но он тщательно охранял свою жизнь. С ним приходилось обходиться, как с цветком: ждать, пока лепестки распустятся в свой срок. Джинни не хотелось его торопить, просто ее поставили в тупик его слова о священниках.

– Ненавижу, и все. Гады они все. Притворщики. Корчат добреньких, а сами…

– Некоторые из них по-настоящему добрые люди, – тихо возразила она. – Не все священники плохие. И не все хорошие. Они люди, такие же, как все остальные.

– Ага, а зачем тогда изображать богов? – Он здорово рассердился, и, не желая огорчать его еще сильнее, она прекратила спор. Ясно было, что эта публика не вызывает у Блу ничего, кроме гнева и презрения.

После ужина они опять пошли в кино. На этот раз фильм был не в 3D, но им все равно понравилось, и по дороге домой они взахлеб обсуждали увиденное. Джинни уже почти привыкла гулять и болтать с Блу; можно было подумать, что они знакомы гораздо дольше, чем на самом деле. У него обнаружилось хорошее чувство юмора и неожиданное красноречие. Дома он осведомился, сколько заработал за день, помогая ей. Они вместе занялись сложением, и его обрадовала итоговая сумма. Радостно улыбаясь, он включил телевизор. Джинни ждала звонка от Шарлин, но пока что его не было. Она надеялась, что женщина в конце концов позвонит.

Включив свой ноутбук, она увидела, что Блу снова посетил сайт для бездомных детей, и предположила, что он ждет сообщения от определенного человека.

Наконец, утром – Джинни еще не вставала – телефон завибрировал. Звонила Шарлин, действительно оказавшаяся тетей Блу.

– Кто вы такая? – с ходу спросила она Джинни. – Социальный работник из Службы охраны детства? Коп? – В ее голосе была подозрительность пополам с облегчением.

Джинни рассказала, как познакомилась с Блу, и уточнила, что теперь он ночует у нее на диване.

– Вы давно с ним не виделись? – спросила она. Эта женщина была ей интересна, как все, связанное с Блу. Вот только скажет ли голос в трубке правду? Голос был вообще-то приятный, даже интеллигентный.

– С самого сентября. Тут такое пошло… Квартирка крохотная, трое детей, единственная спальня, не повернуться! Мои ребята ночуют в спальне, я – на диване, Блу вообще на полу. Ну что за жизнь для парня? У его мамы сердце разорвалось бы, узнай она, что сын стал бездомным. – Видимо, Джинни казалась ей временным явлением, да и сама Джинни была того же мнения. – А еще ему не нравился мой дружок, – осторожно продолжила женщина. Поняв, что Джинни не официальное лицо, она успокоилась. – Ну, выпивает человек… Они все время ссорились. Блу не устраивает, как он со мной разговаривает. Все время меня защищает, даже перебарщивает. Однажды они серьезно сцепились, Блу схлопотал от моего дружка оплеуху. Вот и сбежал. Вместе они здесь не уживутся, места нет: Гарольд иногда остается ночевать. Тогда Блу приходится спать в ванной, а она у нас одна… Папаша Блу был похож на Гарольда: поколачивал и сына, и его мамашу. Добрая была женщина, сына любила больше жизни, на все была готова ради него, только о нем и говорила перед смертью. Я взяла его к себе, потому что обещала ей, что возьму, но тогда у меня был всего один малыш. А теперь, с тремя – ну куда? Ни денег, ни места, ни времени… Для него выход – приемная семья, пусть ему подберут место получше…

– Ему, похоже, это не улыбается, да и возраст уже не тот, чтобы появились желающие его усыновить. С тринадцатилетними бывает очень непросто.

– Зато он хороший, умный мальчик, – любящим голосом сказала тетя Блу. – Его пришибло смертью матери. А его папашу поди докричись! Сел в тюрьму за торговлю наркотиками и отдал там Богу душу три года назад. Блу почти с ним не виделся. Кроме меня, у него нет родни.