Вербариум

Друг бы всплакнул и сказал, что теперь он у Паши в долгу, а Паша в ответ: «Не стоит. Ты ж для меня…»

Слова струились водопадом, но оставались незамеченными. Паше не хотелось слов. Ему хотелось подвигов.

А друг тем временем рассуждал о том, как он мечтает начать новое дело – прибыльное, но рискованное. Требует оно больших капиталовложений, но может и не выгореть. Однако если выгорит… Паша слушал вполуха. Он не богат, бизнес-хватки отродясь не имел, а потому в этом деле другу не помощник. А жаль.

Прощались в аэропорту. Все слова отстали, рассыпались по дороге бисеринками, лишь одна частица симпатичная, белая и пушистая, настойчиво трусила за друзьями в надежде, что её всё же заметят.

И глагол жареный не отставал. Интересно же, чем закончится?

Частица взирала на него с тоской.

Эх, была не была, подумал глагол, хватая пушистую страдалицу на руки. Прыжок и…

– Спасибо!

– Что? – Виктор удивлённо смотрел на друга. Они стояли у пропускного пункта, Павел уже попрощался и вдруг обернулся, даже в лице как-то изменился. – За что «спасибо»?

– За то, что тогда меня выручил, помнишь? – и Паша заговорил.

О том, как он вляпался по самые помидоры, а от него все отвернулись, и он уже почти разуверился в людях, как вдруг Виктор пришёл ему на помощь. Единственный, кто пришёл.

– Э… – Виктор казался растерянным. – Да полно тебе. Давно это было.

– Не так и давно. А я ведь и не поблагодарил тебя толком. Всё удобного случая ждал.

– Да полно…

– И знаешь что ещё. По поводу того, что ты в ресторане говорил. ДЕЙСТВУЙ!

Виктор улыбнулся.

– А вот за это – тебе спасибо.

Самолёт взлетел, Виктор уехал домой. Оба друга чувствовали себя так, будто совершили только что нечто важное. И, пожалуй, так оно и было.

В аэропорту отряхивалась довольная частица.

– Это против правил, – сказала она, притворно топорща белую шёрстку.

– Мне-то что? – ответил глагол. – Я ведь – жареный.

– Олеся, Олеся, как что сразу – Олеся. После работы надо задержаться, отчёты перепроверить, к кому бегут – к Олесе! Подменить коллегу нужно – к Олесе. Срочно прикрыть от налоговой – Олеся. А что Олеся взамен имеет? Фигу пахучую с маком, вот что!

Олеся металась по офису. Вот уже который раз она пыталась завести разговор о повышении зарплаты, но шефиня в который раз умело от разговора уходила.

Перед встречей с Олесей глагол наш успел уже заскучать, а потому, завидя незадачливую бухгалтершу, искренне обрадовался и, не долго думая, ринулся в бой. Начальница Олеси как раз вышла из своего кабинета, когда глагол устремился в полёт.

– Ты что-то хотела? – Шефиня останавливается, смотрит на Олесю так, будто впервые видит. – Действуй!

И Олеся радостно выплёскивает чашку чая ей в лицо!

«Ну и ладно, – думает глагол, улепётывая из бухгалтерии под душераздирающие женские вопли, – зато хоть душу отвела бухгалтерша».

– ДЕЙСТВУЙ!

И жена высказывает мужу накопленное за долгие годы. После чего выставляет озадаченного супруга в ночь.

– ДЕЙСТВУЙ!

И компания подростков разносит на осколки витрину магазина.

– ДЕЙСТВУЙ!

И мобильный телефон коллеги, сутками напролёт трещащей над ухом, летит в унитаз…

Глагол пребывал в глубочайшем недоумении. Почему-то при призыве действовать большинство людей начинало творить нечто, о чём даже само не мыслило. И вместо того чтобы сказать, попросить, прикрикнуть наконец, устраивало армагеддон в миниатюре. План глагола близился к провалу.

Вот если б можно было…

– Попался! Наконец-то!

Глагол обернулся. Прямо на него летела Манка, та самая поджарившая его рифмовица.

– Я тебя повсюду ищу! Ох и досталось же мне за то, что тебя потеряла! Идём скорее, – она схватила глагол за шиворот и быстро-быстро замахала крылышками.

– Да-а, натворил ты делов, – сказала Манка, когда они вернулись на такую родную рифмо-кухню, и глагол рассказал о своих приключениях.

– Натворил, допустим. А почему, собственно? Люди вялые, как кабачки перезрелые. Пока не пнёшь – не пошевелятся. Но одному мне с ними справиться – сложно. Что я могу им дать, кроме призыва «Действуй!»? А помочь некому. Мало. Мало нас, словечек жареных, – сокрушался глагол.

Манка вздохнула и встала к сковородке.

3. Безглаголие, или О пользе филологов

Полгода спустя собралось в Крылатии великое собрание, дабы решить, что с нажаренными Манкой глаголами делать? Безобразничают глаголы, контролю не поддаются, мир людей в форменный бардак превратили. И взял высокопарную речь верховный крылат:

– От глаголов мочи нету. Днём и ночью нет покоя! Потому – моё вам слово, глаголы нынче под запретом. Глаголам более не быть!

Горько плакала Манка, когда её столь любовно обжаренные глаголы дружным строем отправились за решётку. И необжаренные – туда же. На всякий случай. Лишь горстку избранных оставили – для внутреннего употребления.

И из-за чего сыр-бор, спрашивается? Подумаешь, научились глаголы с людьми по-особому взаимодействовать и к разным действиям сподвигать. Причём способность такую имели именно жареные, и именно глаголы. Другие слова сколько ни копти на сковородке, толку – ноль.

Возмутились они. Беспорядки в мире людей, видите ли. Можно подумать, у этих странных существ без глаголов беспорядков не будет. Эх…

Манка печально смотрела в окно.

Утро. Море, волны. Яркий диск солнца. Люди – ногами по дороге. Пятками – по песку. Руками – по воде.

– Мороженое! – звонкий детский голос.

– Вчера, – строгий ответ мамы.

– Почему? Сегодня, – недоумённый взгляд ребёнка.

– Вчера – целых два, поэтому сегодня – ни одного.

– Вчера – пломбир. Сегодня – фруктово-о-ое!

– Лучше к морю, ногами. Перед глазами – море. И ракушки в руках.

Елена – в растерянности. Она – преподаватель русского языка и литературы. Обычно – полное понимание с детьми. И с Игорем, собственным сыном, – разумеется, тоже. А сейчас… Дефицит слов какой-то. Недовольный сын быстро-быстро ногами топ-топ. Рука Елены – на руке Игоря. А в голове – кавардак.

Они у самого моря. Следы волн на босоножках. Медузы на песке.

– Я – в воду, руками, – мальчишка уже без майки и почти без шорт.

– Нет. В воду только с папой – вечером. У него – руки в воде.

– Сейчас. Один. Папино слово – можно.

– А моё – нельзя! – Рука ребёнка – из руки матери.

– Я быстро! Папино слово – я хорошо руками!

– А я тебя – по попе. Тоже руками! – У Елены – обескураженность и лёгкий испуг. И странное ощущение, что с миром что-то не так.

Игорь – на волнах вверх-вниз. Голова над водой, голова под водой. Чайка – вяк! Далёкий крик Игоря:

– Мама, я на дно! НА ДНО-О-О!

И голова – под воду.

Сердце – испуганно стук. Её сын – под воду, на дно. Словно камень. Караул! На помощь, кто-нибудь!

Елена бяк-бяк по пляжу.

– Мой сын – в воде, а я – нет! Я руками – не… Я без рук в воде. И без ног. Тьфу! Да что же это? На помощь!

Мужчина – спиной на песке, во взгляде – непонимание. Его рука – прямой указатель за её спину.

– Это ваш сын?