Страница 8 из 11
Он откинул в сторону холщовую стенку, чтобы Стелла смогла увидеть блестящую мокрую палубу. Темная тень медленно приближалась под проливным дождем, и вот Стелла рассмотрела, что это огромный волк. Но он не был похож на волков в волчарне. Он был крупнее – почти по пояс Стелле, и мех у него был угольно-черным, как волосы Шая. Когда волк остановился перед ними, Стелла разглядела его умные серебристые глаза, как будто источавшие собственный слабый свет.
Шай опустился на корточки, так что его лицо оказалось на одном уровне с мордой волка. Зверь посмотрел на мальчика с откровенной нежностью.
– Она добрая? – спросила Стелла. – Можно ее погладить?
– О да, она добрая, конечно же. Но у нее нет физического тела. Она же волчья тень, забыла?
Протянув руку, он медленно поднес ее к спине Коа. Но вместо того чтобы коснуться шерсти, его ладонь просто прошла сквозь волчье тело, словно зверь был создан из дыма. А в следующее мгновение Коа растаяла, словно ее тут и не было.
– Куда она подевалась? – спросила Стелла, глядя по сторонам.
Шай пожал плечами:
– Кто знает? – Он встал. – Коа приходит и уходит, когда ей хочется. Я не всегда ее вижу, но чувствую, когда она рядом. Она никогда не удаляется надолго.
– А что она тебе рассказывает? – с жадным любопытством спросила Стелла.
– В основном разные тайны. Я не могу ими поделиться. Она бы никогда меня не простила. – Шай улыбнулся. – Уж извини.
– Все в порядке.
Феи тоже иногда открывали Феликсу разные тайны, и он объяснил Стелле: очень важно никогда не предавать их дружеское доверие и не делиться с другими их секретами.
– А ты родился волчьим шептуном? – спросила Стелла. – Или Коа просто однажды пришла к тебе?
Стелла очень надеялась на второе. Ведь если волчья тень Шая пришла к нему ни с того ни с сего, то, может быть, и Стелла может стать шептуном. Ну да, она может завтра утром проснуться в своей каюте – и обнаружить тень единорога или полярного медведя, смотрящего на нее… Даже тень какой-нибудь гусеницы или утки была бы лучше, чем ничего!
Но Шай ответил:
– Шептуном рождаются. И Коа была рядом всегда, насколько я помню.
Он немного помолчал, а потом добавил:
– Она однажды спасла жизнь моей сестре. Мне тогда было семь лет, знаешь ли. – Он вдруг снова усмехнулся. – Понимаешь, моя младшая сестра – пингвиний шептун.
– Это просто невероятно! – воскликнула Стелла.
Шай передернул плечами:
– Наверное, ничего особенного… просто ее пингвинья тень, Хонки, ужасно сварлив. Но они с Коа поладили. Хонки любит кататься на Коа – стоит у нее на спине и изо всех сил хлопает крыльями…
Стелла невольно хихикнула, представив такую картину. Но в то же самое мгновение в небе оглушительно громыхнул гром, заставив обоих подростков подпрыгнуть.
– Я лучше пойду, – неохотно сказала Стелла.
Вспомнилось данное Феликсу обещание, и она добавила:
– Феликс сказал, я должна вернуться в каюту, если начнется шторм. А с волками все будет хорошо?
– Да, я останусь с ними, – кивнул Шай. – А Коа будет сторожить снаружи. Всю ночь, если понадобится.
– Что ж, тогда доброй ночи.
– Доброй ночи, Спарки, Живучка. И еще раз спасибо за помощь. Ты просто молодчина.
Когда Стелла проснулась на следующее утро, корабль уже вошел в залив у Колдгейта. Со своей верхней койки Стелла посмотрела в иллюминатор и с восторгом увидела прекрасные белые паруса других кораблей.
– Стелла, что такое, почему твоя одежда мокрая? – спросил снизу Феликс.
Стелла поморщилась и глянула вниз, свесившись с койки. Вечером так спешила переодеться в пижаму с единорогами, что просто оставила всю одежду кучей на полу.
– Я помогала Шаю Киплингу присмотреть за волками. А корабль так качало, что я упала в их поилку.
Это была всего лишь наполовину ложь, да и зачем без нужды расстраивать Феликса? На нем уже был его плащ исследователя из светло-синей ткани, с капюшоном. Спереди его украшала вышивка с изображением маленького полярного медведя: знак того, что Феликс – член Клуба полярных исследователей. Стелла и прежде много раз видела этот плащ, но обычно он висел на вешалке или на спинке стула. Феликс его терпеть не мог, потому что плащ был тяжелым, кусачим и слишком официальным, и снимал его при первой же возможности.
Сойдя с корабля, они очутились на пристани. Здесь так и кишели люди, продавались странные и красивые вещицы: русалочьи цветы, пиратские галеты, карты зарытых сокровищ, телескопы. Стелле очень хотелось все рассмотреть, но у них не было времени даже на завтрак. Остальные члены экспедиции уже заканчивали получать багаж, и Феликс со Стеллой оказались в самом хвосте.
Из Клуба исследователей полярных медведей за ними прислали сани – резные и нарядные, украшенные десятками серебряных колокольчиков и с символом клуба, нарисованным сбоку. А запряжены в сани были шесть великолепных единорогов-зебр; они били жемчужными копытами, фыркали и пускали в морозный утренний воздух клубы пара.
Погрузив свои вещи, Стелла и Феликс отправились в Колдгейт. Множество маленьких колокольчиков непрерывно издавали веселый звон.
Весь этот город был выстроен изо льда. Сани мчались по замерзшим мостовым, а вокруг сверкали десятки ледяных башен. Это место – одно из прекраснейших в мире, Стелла в этом не сомневалась. На каждом углу красовались ледяные скульптуры и замерзшие фонтаны, ярко-белые под лучами утреннего солнца.
Очень быстро они доехали до ворот Клуба исследователей полярных медведей, украшенных золотыми копьями. На колоннах высились великолепные статуи полярных медведей из белого мрамора. Ворота распахнулись, сани проехали по центральной дорожке, окруженной просторным снежным садом. Это тоже были скульптуры – изваяния множества деревьев, а между ними Стелла заметила и ледяных полярных медведей.
Но даже этот изумительный ледяной сад не шел в сравнение с величественным зданием, в котором располагался клуб. По сути это было грандиозное иглу, самое большое в подлунном мире, но соорудили его не изо льда, а из белого мрамора. Камень пронизывали серебристые жилки, блестевшие на солнце.
Над гладкой круглой крышей этого необычного иглу вздымались белые кирпичные трубы, и все они хлопотливо испускали клубы дыма от множества больших каминов, которые топились день и ночь.
Сани остановились прямо перед главным входом. Словно из воздуха появились слуги в ливреях. Мужчина в белоснежных перчатках держал серебряный поднос с дымящимися чашками горячего шоколада. Феликс передал одну Стелле, другую взял для себя. Подававший шоколад дворецкий явно ожидал, что Феликс войдет в клуб один.
– Ну вот, приехали, – сказал Феликс, помогая Стелле выбраться из саней. – Мы лучше сами представимся.
– Э-э… сэр? – Служащий явно встревожился.
– Да, Парсонс?
– Это… просто… ваша спутница, сэр…
Он нервно посмотрел на Стеллу.
– Да?
– Ну… просто… это ведь девушка, сэр.
Феликс воззрился на Стеллу, будто видя ее впервые. Потом пожал плечами:
– Ну да, девушка. Ты угадал. Но, осмелюсь предположить, мы ведь ничего не можем с этим поделать, да?
– Но, сэр, девушкам запрещен вход в Клуб исследователей, – напомнил несчастный слуга.
– Разве? – удивился Феликс, словно никогда прежде об этом не слыхал.
– Это не разрешается, сэр…
– Все в порядке, Парсонс, я сам за все отвечу, – вежливо, но твердо сказал Феликс.
Он протянул руку Стелле. Обычно она считала себя слишком взрослой, чтобы цепляться за кого-то, но сейчас… Она была так ошеломлена, так испугана величием здания и недовольством слуги, что ухватилась за руку Феликса и обрадовалась, когда он ободряюще сжал ее пальцы.
Вместе они прошли через огромную двустворчатую дверь парадного входа, в фойе. Оно тоже было грандиозным, с самым гигантским камином, какой только видела Стелла, – он занимал дальнюю стену. В воздухе пахло сосновой хвоей, а внутренние стены были выложены из таких же белых мраморных плит, как и наружные. На стенах висели большие портреты самых прославленных исследователей и уважаемых членов клуба: они взирали на вошедших с чрезвычайно серьезным выражением. Всё это были мужчины, конечно, и как будто все питали пристрастие к моноклям и уныло висящим усам.