Клуб исследователей полярных медведей

Заглянув в крошечное иглу, Стелла увидела, что пингвины тоже хлопотливо укладывают чемоданы, – хотя, похоже, их багаж целиком состоял из копченой рыбы. Поморщившись от запаха, Стелла аккуратно вернула иглу на столик у кровати.

Потом она выдвинула нижний ящик комода и достала золотой компас – подарок Феликса на прошлый день рождения. Настоящий компас исследователя не слишком интересовался севером, югом, востоком и западом, зато указывал двадцать других направлений – таких, как «еда», «кров», «йети», «вода», «злые гномы»… Стелла не слишком понимала, что означает направление «злые гномы», – она никогда не встречалась ни со злыми гномами, ни с какими-то другими, если уж на то пошло. Но очень надеялась увидеть их в экспедиции, и чтобы они были по-настоящему бешеными… Стелла хотела увидеть абсолютно все.

Укладка вещей была завершена к концу дня, так что Феликс и Стелла еще успели перед ужином покататься на коньках по озеру за домом. К их возвращению повар приготовил все любимые блюда Стеллы: маленькие сосиски, огромную пиццу, пурпурные макароны и мармеладных драконов – а все в честь ее дня рождения. Ужин был накрыт в гостиной. В огромном камине, отделанном гранитом, пылал огонь, и Груфф с блаженным видом дремал на коврике.

В свою спальню Стелла возвращалась, чувствуя, что объелась. А открыв дверь, увидела, что в комнате побывали феи и тоже оставили свой подарок. Все поверхности были покрыты магическими цветами, сиявшими прекрасными красками. Они наполняли спальню искрящимся переливчатым светом, а стоило Стелле коснуться их лепестков – они издавали запах жареной кукурузы, – цветы раскрывались, и внутри оказывался кусочек замороженного праздничного торта: они были ярко-розовые, в форме маленьких единорогов.

Стелла решила, что внутри у нее осталось еще местечко, и потому съела всех единорогов, прежде чем лечь в постель. Она была уверена, что волнение не даст ей заснуть. При мысли о завтрашнем дне – начало экспедиции! – в животе Стеллы как будто начинали трепыхаться бабочки. Но переживания дня вымотали ее, и Стелла мгновенно уснула, даже не заметив этого.

Проснулась она рано утром и тут же выскочила из постели. Стелла буквально дрожала от предвкушения, пока меняла пижаму на дорожный белый костюм с пуговками в виде звезд, с отделанным мехом капюшоном и длинными манжетами, которые должны были защищать от снега.

Час спустя единорог Стеллы, Мэйгик, был уже запряжен в сани и готов отвезти их к станции вместе со всем багажом: чемоданы привязали к саням сзади. Стелла и Феликс надели свои самые плотные дорожные плащи, подбитые теплой шерстью йети, и уселись в гору шкур и одеял. О Груффе и карликовых динозаврах должна была позаботиться прислуга, в полном составе остающаяся дома; слугам дали насчет зверей подробные наставления, так что путешественникам оставалось лишь добраться до станции. Мистер Пэш, старший конюх, забрался на место кучера, встряхнул поводьями – и Мэйгик помчался вперед. Сани заскользили за ним, полозья пели на снегу, а дом становился все меньше и меньше… А потом и вовсе исчез позади.

Глава третья

Клуб исследователей полярных медведей находился в Колдгейте – крайней точке цивилизации перед Страной вечных льдов. Быстрее всего туда можно было добраться по морю. Сойдя с поезда, Стелла стояла на пристани и таращилась на самый огромный из виденных ею кораблей. Впрочем, если учесть, что она видела только крошечные изображения судов в углах разных карт… Но даже при этом – перед ней находился настоящий монстр, возвышавшийся над всеми другими кораблями в заливе. Изваяние русалки украшало его нос, а на борту было начертано огромными затейливыми буквами: «Искатель приключений».

Корабль принадлежал Королевской судоходной навигационной компании и специальным рейсом направлялся в Колдгейт: доставить членов экспедиции в Клуб исследователей полярных медведей, а затем дальше, в Страну вечных льдов.

Следом за Феликсом Стелла поднялась на корабль. Деревянный трап потрескивал и пугающе стонал под их весом, как будто был готов сбросить их в ледяные пенистые волны далеко внизу. На палубе лежали груды снаряжения для экспедиции, здесь же находились единороги и волки. Стелла слышала, как фыркали и храпели единороги в своих временных стойлах, а волки уже начали завывать.

Может, животным не нравилось на корабле, а может, они предчувствовали приближение плохой погоды. Тучи на горизонте выглядели черными и угрожающими; вокруг пахло солью, и морем, и бурями, и холодные волны непрерывно шлепали о корпус корабля. Палуба качалась под ногами Стеллы, заставляя ее хвататься за рукав Феликса, чтобы не потерять равновесия. И впервые после отъезда где-то в самой глубине души Стелла ощутила укол предательской неуверенности, даже нечто вроде тоски по дому. Ведь она могла бы сейчас сидеть в оранжерее, бросать веточки Бустеру, в тепле и уюте, и…

– Не стоит слишком бояться жизни и упускать шанс, – бодро произнес Феликс, словно прочитав ее мысли. – На этом пути никому не приходится веселиться. – Он посмотрел на Стеллу сверху вниз, улыбнулся и добавил: – Идем, доложимся капитану.

Капитан оказался высоким худым мужчиной по имени Монтгомери Фицрой. У него был нос крючком и великолепная шляпа; похоже, появление Стеллы на борту корабля его не слишком обеспокоило. Стелла сразу решила, что он ей нравится, – отчасти из-за его шляпы, а отчасти потому, что в его каюте было разбросано множество сухопутных и морских карт. Стелле нравились все, кто любил карты.

Как раз когда они с Феликсом вышли из капитанской каюты, на корабле подняли паруса.

– Полный вперед! – донесся до ушей Стеллы чей-то рев.

И вот они уже выходят в море…

Когда корабль вышел на открытую воду, Стелла обнаружила, что не готова к постоянной качке: приходилось цепляться за поручни и перила, чтобы не упасть. Спуск по лесенке дался ей с трудом. К счастью, коридоры внизу были узкими, и Стелла вполне могла продвигаться, отталкиваясь то от одной стенки, то от другой, как мяч при игре в кегли. Феликсу, пока он вел Стеллу, досталось немало толчков.

Свободных кают на корабле не оставалось, поэтому Феликс и Стелла получили одну на двоих, в носовой части корабля. Когда Феликс открыл дверь, глазам Стеллы предстала самая крошечная в мире комнатка – немногим больше буфета. Зато в ней имелись две койки, столик и иллюминатор, сквозь который можно было наблюдать буйство непогоды снаружи.

– Феликс, посмотри! – сказала Стелла, хватаясь за койку. – В окне видно сначала небо, а потом море, а потом снова наоборот… Как на качелях!

Феликс что-то проворчал в ответ – совсем не в своей обычной манере.

– Ты в порядке? – Стелла оглянулась на него. – Какой-то у тебя цвет лица странный… будто замазка.

Феликс качнулся в сторону нижней койки и упал на нее.

– Морская болезнь, – простонал он.

– Уже? – удивилась Стелла. – Мы едва вышли из залива!

– Со мной каждый раз так. Мне нужно теперь лежать и не шевелиться.

Стелла сморщила нос. Не очень-то веселое положение, особенно притом, что ей хотелось исследовать весь корабль.

– А я могу чем-то помочь? – неохотно предложила она.

– Нет, ничто не поможет.

Феликс ухватился за край матраса с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев, и повторил:

– Ничто не поможет.

– Тогда можно мне пойти осмотреться? – Стелла шагнула к двери.

– Хорошо, но, послушай… не выходи на палубу, пока погода не наладится. Еще не хватало, чтобы тебя смыло за борт. И сразу возвращайся сюда, если начнется шторм.

Пообещав, что так и сделает, Стелла поспешила прочь из каюты – пока Феликс не передумал.

Изучение корабля оказалось именно таким интересным и волнующим делом, как Стелле и представлялось. Компания полярных исследователей устроила вечеринку с коктейлями в музыкальной комнате, там клубился сигарный дым и люди раздражающе громко смеялись, так что Стелла обошла их стороной и отправилась на нижние палубы. В трюме ей пришлось пробираться между припасами и снаряжением, – здесь были салазки, палатки, снегоходы, оловянная посуда, а еще винтовки на случай встречи с волосатыми мамонтами, йети или бандитами. Или злыми гномами, предположила Стелла. Еще там был огромный ящик охлажденных булочек для единорогов. Стелла не смогла удержаться и на обратном пути стащила несколько аппетитных бисквитов, аккуратно выбрав только розовые.