Командировка

У Ильиных аж глаза закатились от пережитого ужаса.

– Ну, хватит переживать, давай рассказывай – Что у вас там произошло?

– Выехали из города мы, в принципе, нормально. Хотя я уже думал, что мы и не выедем. Действительно, он вообще не понимает, как нужно правильно ехать. Мы пока выезжали, раза четыре чуть сами не въехали и в довершении всего создали штук пять качественных предпосылок к ДТП. Ладно, выехали…, стало чуть полегче. Я вроде бы немного расслабился, а тут оказывается, что он дорогу совершенно не чувствует – то его выносит за осевую на встречку, то мы летим по щебёнке обочины и вот-вот свалимся под откос. И при этом он улыбается и весело, так беззаботно, что-то щебечет. На дорогу совсем не смотрит… Как доехали – не пойму? Мы же должны были убиться ещё на первых пятидесяти километрах. Блин… я домой зашёл, а меня колотит. Ну, ладно, думаю. Обратно поедем ночью, может полегче будет. Вот ночью всё и произошло…

… Пропустив фуру, «Запор» с визгом шин выскочил на трассу Екатеринбург – Челябинск, лихо повернул влево, отчего зад машины слегка занесло, выравнивался и бешено помчался в сторону Екатеринбурга. Я незаметно перевёл дух и глянул на замполита, а тот по дебильному улыбался от такого эффектного поворота.

– Чёрт, если он меня не убьёт на последних ста километрах – то по приезду в полк напьюсь… – думал, что ночью буду спать, но когда выехали из ворот городка и чуть не протаранили автобус, стало понятно – не засну. Я ехал на пассажирском сиденье и выглядел со стороны наверно невозмутимым, даже слегка сонным. Но примерно раз в пять минут всё у меня внутри леденело от ужаса и понимания – что сейчас врежемся, здесь не вывернем, а там не успеем выйти из поворота… Но удивительно – всё проезжали, везде мы промахивались и пока ещё никого не убили и не убились сами. И лес по бокам дороги, как это не удивительно, тоже оставался целым. «Запор» безмятежно бежал по ночной дороге, бестолково и бесстрашно обгонял грузовики и именно в те моменты, когда встречные машины отчаянно мигали с опасно-коротких дистанций и ревом клаксонов обдавали нас, едва разминувшись. Вслед нам гудели водители обгоняемых машин, выражая своё негодование такой безбашенной езде. Замполит по делу и без дела включал дальний свет, ослепляя встречные машины и те тоже не оставались в долгу. Короче дорога обратно в полк получалась яркой и незабываемой. До полка оставалось 100 километров и на каждом этом километре этот урод мог убить меня, себя и других участников дорожного движения тоже. Что либо ему говорить было бесполезно, он лишь безумно скалился в ответ и в восторге орал: – Не ссыыы…, Володя – прорвёмся…

Вот мы и прорывались. Справа и вдалеке мелькнули огни Щербаковки: – Девяносто километров осталось, – успокоительно щёлкнуло у меня в голове и шансы доехать благополучно немного подросли.

Мы уже мчались по двухполоске и, слава богу, с обгоном остро вопрос уже не стоял. Но всё равно «Запор» опасно и бессистемно рыскал с одной полосы на другую. Вдалеке, на грани достижения света фар, замаячил огромный щит, сообщающий о границе Свердловской и Челябинской областей, а сзади нас появился свет догоняющего автомобиля, который быстро приближался, догнал нас и стал обходить. Всё бы ничего, но в этот момент машину замполита вновь понесло влево и мы с силой, с отчаянными воплями ударились бортами друг об друга. Лёгкий «Запор» отрикошетил от тяжёлого и квадратного «Мерседеса» и нас, крутанув на 360 градусов, через полосу выкинуло на обочину. Крики, вопли, короткий визг шин по асфальту, резкие и сильные удары щебня об днище всё это слилось в оглушающий грохот и в беспорядочное мелькание пейзажа за окном. Замполит судорожно и инстинктивно крутил рулём и по всем физическим законам, мы должны были на такой скорости перевернуться через крышу несколько раз и убиться насмерть. Но в течение нескольких секунд калейдоскопа сменяемых картинок, мы не перевернулись и в конце-концов остановились в ста пятидесяти метрах от остановившегося сзади «Мерседеса». Двигатель заглох и на нас обрушилась оглушающая тишина. Я сидел, упершись руками в пластмассовую переднюю панель, и ошалело смотрел на свои пальцы, которые почему то не пронзили твёрдую пластмассу. Рядом тихо и неподвижно сидел замполит, судорожно уцепившись в руль и ничего невидящим взглядом смотрел через лобовое стекло куда-то вдаль. Осторожно отлепив пальцы от пластмассовой панели, я обернулся назад и глянул на иномарку, в которой открылись все дверцы машины и оттуда заторможенно вылезло четыре амбала в чёрных кожаных куртках.

– Григорий Иванович, нас по моему сейчас будут убивать, – замполит чуть скосил на меня глаза, потом на зеркало заднего вида, судорожно всхлипнул и вновь уставился вдаль, лишь крепче сжав баранку.

Здоровяки грудились слева от машины и стали рассматривать повреждения на боку своего автомобиля. Водили по ним пальцами, что-то неторопливо обсуждая и поглядывая в нашу сторону.

– Григорий Иванович, что будем делать? – Я уже немного отошёл от шока и ворочался в неудобном кресле пассажира, но замполит хранил гробовое молчание, продолжая пристально смотреть вперёд.

– Григорий Иванович, что делать будем…??? Ситуацию ведь надо как-то разруливать… – но зам командира был в ступоре лишь взгляд его из пристально-внимательного превратился в загнанный.

– Володя, – вдруг прорезался голос у замполита, – у меня ничего нет. Ни квартиры… ни денег… Я же с ними не смогу рассчитаться… – и подполковник вновь впал в более глубокий ступор.

– Ёлки-палки, – теперь в панику впал я, – значит, стрелы сейчас вполне возможно могут на меня перекинуться. Епонский городовой… сейчас и меня подпишут на это дело. Вот это встрял… Что делать?

– Вальнуть, что ли их, пока на дороге никого нет и концы в воду? Всё спишут на бандитские разборки, – мелькнула шалая мысль и тут же утухла. Было бы оружие, а так… даже в драке против четверых амбалов нам не устоять и минуты, тем более что худой и щуплый замполит уже не боец.

Громилы посовещавшись на месте, неторопливо направились в нашу сторону, а когда они приблизились я вообще похолодел от ужаса, узнав водителя – это был тот крепыш с поста ГАИ с золотой цепью на шее.

– Григорий Иванович, нам звиздец… я этих бандюг знаю, – Григорий Иванович тяжело вздохнул и совсем закаменел за рулём, а я приготовился к самому худшему. Если он так нагло разговаривал с ментами, то с обыкновенным майором…

Бандюганы подошли к машине и зловеще рассмеялись: – Глянь… глянь-ка… Гы-гы-гы… инвалид…

Посмеявшись, подошли с левой стороны и с интересом и удивлением стали рассматривать повреждения на «Запоре».

– Ни фига себе, вот тебе и «Запор»… Да у него только чуть-чуть, а у нас чуть ли не пол бочины.... Смотри, правду говорят, что на советских машинах железо качественней и толще. Броняяя… Во, блин, даже зеркало не снесло… – обсуждая в таком духе, громилы заглянули в кабину и внимательно оглядели нас.

– …А я того майора знаю, – обрадовался крепыш, – даже помню, что он командир танкового батальона.

Все переместились к моей дверце и у меня обречённо мелькнула мысль: – Значит, меня будут бить первым…

Крепыш постучал костяшками пальцев в стекло: – Командир, опусти…

Я энергично и с надеждой закрутил ручку опускания стекла, как это не парадоксально, но пострадавшая сторона вела себя довольно миролюбиво.

– Ты, наверно, с 32го военного городка? – Крепыш наклонился, опёршись локтями на дверцу, глядел на меня.

– Да, а что?

– Да нет, ничего. А это что за инвалид рулём? – Водитель кивнул на Григория Ивановича, изображавшего из себя статую «Каменный гость».

– Это замполит полка.

– Нормальный хоть мужик?

– Нормальный…

– А чего он молчит?

– Думает… наверно…

Крепыш отлепился от моей дверцы и вместе со всеми обошёл машину спереди и также вежливо постучал в стекло водительской дверцы. Григорий Иванович, вдруг очнулся и лихорадочно закрутил ручкой бокового стекла.

– Да…, – испуганно проблеял замполит.