Последняя надежда

Когда девочка не читала, она просто тихо сидела и не отводила от меня своих больших карих глаз. Селена ловила взглядом каждое моё движение, каждый жест, внимательно вслушивалась в каждое слово. Наблюдала она за мной с нескрываемым восхищением и почтением, словно я был чем-то недосягаемым и возвышенным. Первое время это даже забавляло меня.

Селена делала всё, чтобы не доставлять мне и остальным никаких хлопот, и в скором времени я даже по-своему привязался к девочке. Вечером, когда она ложилась спать, я подходил к ней и укрывал своим зелёным плащом, чтобы она не мерзла, интересовался, всё ли у неё хорошо, и желал спокойной ночи.

Остальные члены команды тоже относились к малышке с теплотой. Все, кроме Тора. Когда он, придя со своего дежурства, впервые увидел Селену, он ничего не сказал и не спросил даже, как она здесь оказалась. Он молча проследовал в самый дальний угол и сел там, обхватив колени руками и опустив голову так, что длинные спутанные пряди светлых волос почти полностью скрывали его лицо.

Впоследствии же брат, в приступах ярости и агрессии, часто срывал свои чувства на маленькой беспомощной девочке.

— А ты-то какого здесь делаешь?! — орал на неё он. — От тебя пользы — ноль, только брикеты наши жрешь!

Пару раз он даже порывался вышвырнуть её из здания и не сделал этого только благодаря общему протесту Звездного Патруля. Селена в таких случаях забивалась в угол и часами сидела там, боясь шелохнуться. Я, конечно, как мог, защищал девочку, успокаивал её, но и Тора было жалко, ведь он ничего не мог поделать со своим поведением и сам страдал не меньше других. Это я хорошо знал по себе.

Однажды, когда пришел мой черед патрулировать поселок, Селена осторожно подошла ко мне и робко спросила:

— А можно мне отправиться на задание с вами?

— Да какое же это задание? — хмуро усмехнулся я. — Бестолковое дежурство, ничего больше. А впрочем, иди, если хочешь.

— Спасибо! — глядя на меня снизу вверх, выдохнула девочка.

Мы с Селеной вышли из здания и побрели по до ужаса опостылевшей и надоевшей дороге в поселок. За все то время, что мы пробыли здесь (а по моим подсчетам прошло около недели), погода нисколько не изменилась. За всю неделю солнечные лучи так и не смогли пробиться сквозь толстый слой мрачных свинцовых туч, ни разу не открылась нам далекая, манящая синева неба. Мы уже привыкли радоваться тому, что хотя бы не идет дождь.

Ненастная погода действовала на меня удручающе, заставляя погружаться в уныние и отчаянье. В последние дни я начал замечать у себя хроническую усталость, слабость, частое головокружение. Сейчас я даже не мог найти в себе силы, чтобы создать иллюзию невидимости.

— Пойдем, возле речки посидим, — предложил я Селене. — Если в посёлке что-то и случится, в чём я сильно сомневаюсь, мы все равно услышим.

— Как скажите, — кивнула девочка.

Мы спустились по крутому берегу и сели на бревно, перекинутое через речушку.

Я глядел на извилистое русло реки, уходящее за горизонт, на маленькие деревеньки, видневшиеся вдали, на стаю птиц, улетавшую, наверно, в более теплые и солнечные края, и почему-то вспоминал свое детство. Я отчетливо помнил, как бесчисленное количество лет назад, в такую же холодную, ненастную погоду, гулял по саду и тоже глядел на птиц, летевших на юг. Я тогда бежал за ними по узкой мощеной дорожке и жалел, что у меня нет крыльев, и я не могу улететь вместе с ними. А потом я собирал огромный букет осенних листьев, подкидывал его в воздух, и, смеясь, наблюдал, как листья плавно опускаются на землю.

Как бы мне хотелось повернуть время вспять и вернуть те чудесные мгновения! Но пути назад нет. Кончилось не только детство, но и беззаботная молодость. И как бы я ни старался отрицать это, смириться с этим придется. Я должен повзрослеть, мне не оставили выбора. Но я не хочу! Не хочу! «А кто тогда спасет брата? Кто позаботится о Селене?» — мысленно спрашивал я себя.

Я поглядел на девочку. Она тоже, видимо, задумалась о чём-то. Но, ощутив мой взгляд, Селена обернулась ко мне и сказала:

— Я так хочу побыстрее повзрослеть. Не хочу быть ребёнком.

— А я бы с удовольствием вернулся в детство, — печально улыбнулся я и прибавил: — Да что там, в детство, на две недели в прошлое вернуться бы.

Но зачем, зачем Фригга отправила нас сюда? Зачем Леонора прислала сюда Селену? Что творится с Тором, и чем всё это кончится? Я знал, что обязан найти ответы на все эти вопросы, но понятия не имел, с какой стороны к ним подступиться. Для размышлений было слишком мало информации.

— Я хочу быть похожей на вас, — внезапно произнесла девочка, серьезно глядя мне в глаза.

— Ты смеешься?

— Нет.

— Почему же у тебя возникло такое странное желание? — спросил я, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

Селена уже открыла рот, чтобы ответить, но тут мы услышали топот десятков ног и резко повернули головы.

К нам бежала группа крестьян, вооруженная мощными дубинами. Люди размахивали руками и громко кричали что-то на своём языке, которого я, разумеется, не знал.

— Чего это они? — испуганно спросила Селена, хватаясь маленькими ручками за край моего плаща.

— Понятия не имею, — честно ответил я, раздумывая, что же предпринять:

«На самом деле их не так уж и много, оружие у них примитивное, а у меня есть бластер и магия, так что в принципе я могу достаточно легко с ними расправиться… Вот только стоит ли? Эти дикие необразованные поселяне наверняка ошиблись, спутав меня с кем-то, ведь я им ничего плохого не делал. Нас прислали сюда защищать этих людей, а не убивать. Хорош будет Звездный Патруль, если благодаря нему появятся жертвы среди мирного населения. „Черный Квадрат“ будет месяц над этим смеяться».

Рассудив так, я принял решение: добровольно сдаться им в плен. Посмотрю, что из этого выйдет. В любом случае я всегда смогу удрать.

Я поднял руки высоко над головой и приказал Селене сделать то же самое. Девочка беспрекословно подчинилась. Крестьяне, поняв, что мы сдаемся, опустили палки и осторожно, даже с некоторой опаской подошли к нам. Один поселянин вышел вперёд и стал что-то говорить на своём языке. Слов я не понимал, но в голосе человека слышалась злость, странным образом смешанная со страхом.

— Да не понимаю я вас! — в сердцах крикнул я на общегалактическом.

Эта на вид самая безобидная реплика произвела на местных жителей невообразимое впечатление. Они кинули свои дубины и в ужасе попадали на землю.

И тут до меня постепенно начал доходить смысл происходящего. Дикие суеверные крестьяне наверняка приняли меня (да и маленькую Селену заодно) за нечистую силу, так как мы были странно одеты (я-то вообще был в боевых металлических доспехах, а металл эта цивилизация, судя по всему, ещё не открыла). А что обычно делают с нечистой силой? Убивают. Вот они и решили напасть, презрев ужас, который мы им внушаем. А когда я заговорил на неизвестном им общегалактическом языке, эти глупцы вообразили, будто я насылаю на них проклятие или еще что-то вроде этого, и их нервы просто не выдержали.

Мне на минуту даже стало смешно: и умеют же люди придумать себе страхи! Ну что ж, интересно будет посмотреть, каким образом они собираются меня убивать.

Крестьяне тем временем оправились от только что пережитого шока, вновь взялись за дубины и под конвоем повели нас куда-то. Селена не плакала, но я видел по ней, что она смертельно напугана. Я хотел сказать девочке, что всё будет хорошо, и никакая опасность нам не грозит, но опасался вновь вызвать панику среди местных жителей.

Мне, как ни странно, было весело: никогда прежде я еще не оказывался в таком странном положении. «Опять ты рассуждаешь, как трикстер!» — мысленно упрекнул я себя. — «Запомни раз и навсегда: сейчас тебе уже не до шуток!»

«Ну не могу я больше быть серьёзным, я устал», — спорил внутренний голос. — «Я немного отдохну от проблем, а потом вернусь к их решению, обязательно».

Но всё-таки до конца успокоить совесть мне не удавалось: «Там, наверное, опять Тор на всех кидается или сидит в углу и из последних сил борется с собой, а я тут развлекаюсь, экспериментирую, изучаю быт и нравы местных жителей. Нормальный человек сразу бы сбежал от них: и время не потеряешь, и лишних жертв не будет. Так нет же, мне ведь интересно!»