Сладостное заблуждение

- Жаль, что вы не вернулись туда, откуда приехали. Там, откуда приехала я, - считается, - отрезала Абби. - Я пытаюсь работать и совершенно не могу сосредоточиться в этом шуме. Не могли бы вы, по крайней мере, сделать потише.

- Безусловно могу. - Он взглянул на нее, и холодный стальной блеск появился в его глазах. - Не могли бы вы, по крайней мере, попросить повежливее? - Он так ловко передразнил ее, что Абби даже слегка покраснела от смущения. - Мне казалось, что англичане просто помешаны на вежливости, или сейчас на это смотрят как на причудливый старый обычай?

- Пожалуйста, не могли бы вы сделать музыку потише? - сказала Абби сквозь зубы.

- Несомненно. - И с подчеркнутой торжественностью Ник выключил музыку, повернув диск на большом кассетном плейере, громоздящемся на холодильнике. Так лучше?

- Благодарю вас, - сказала Абби холодно.

- Просто стараюсь быть хорошим соседом, - улыбнулся он ей. - Может быть, вы дадите мне знать, когда мне будет позволено слушать музыку? Мне бы не хотелось нарушать течение вашей жизни. Давайте посмотрим... Предположительно, вы работаете по утрам, вам хотелось бы обедать в тишине, так что и после полудня, я думаю, время не подходит. Таким образом, остаются вечера.., может быть, мне будет выделен часок где-нибудь около пяти?

- Это вовсе не обязательно, - сказала Абби и повернулась, чтобы уйти, уверенная, что он издевается над ней. - Меня вообще не интересует, чем вы занимаетесь. Устраивайте здесь хоть вакханалии, мне-то что, лишь бы я ничего не слышала.

- Какая же это будет вакханалия, если вы ничего не услышите?

- Это уж ваша забота, - сказала она твердо. - Лишь бы все это происходило по вашу сторону забора.

- Слушаюсь, Миледи! - Ник изящно отсалютовал.

Его издевательский смех преследовал ее всю дорогу, пока она шла обратно к студии. Сорвав свое раздражение на паре безобидных сорняков, попавшихся по дороге, Абби минут десять с шумом переставляла бутылочки с краской, чтобы успокоить нервы. Он невыносим! Он, видимо, не способен воспринимать что-либо серьезно. И уж меньше всего она ожидала от него извинений за причиненное беспокойство. Это ее мучили угрызения совести за то, что она заставила его выключить музыку.

Надев очки, она села за мольберт, пытаясь сосредоточиться на работе, но обнаружила, что не может этого сделать. Тишина была какая-то оглушающая, и ее все время преследовала мысль, что Ник ждет, когда она кончит работать, чтобы опять включить свою музыку.

Воспоминания о его сильном, тренированном теле все время всплывали в ее воображении, мешая работать. Абби пыталась думать о чем-то другом, но мысли ее неизбежно возвращались к загорелой дразнящей коже и к ощущению скрытой в этом теле силы.

В раздражении она встала и взяла альбом. Она часто начинала рисовать, чтобы прояснить свои мысли. Вот и сейчас она дала возможность карандашу свободно, почти самостоятельно, двигаться по бумаге. Когда она кончила рисовать, с бумаги на нее мрачно смотрело красивое лицо Ника.

Абби удовлетворенно отодвинула от себя альбом, чтобы лучше рассмотреть рисунок. Все-таки она очень точно подметила самодовольное выражение его лица. К голове она быстро пририсовала тело с набедренной повязкой, сделанной из полотенца, а затем, неизвестно почему, подчиняясь какому-то импульсивному желанию, нарисовала карикатуру на себя, кричащую на Ника, в первый раз увидев всю комичность этой ситуации. Что он мог подумать о ней, ворвавшейся в чужой дом и вытащившей его из ванной.

Фыркнув от смеха, она бросила альбом обратно на верстак и взяла кисть. Ну и поделом ему, чтобы не заводил эту ужасную музыку! В конце концов, она ясно дала ему понять, чтобы он всегда держался той стороны забора.

Буквально минуту спустя ее внимание привлекло какое-то движение, и, подняв глаза, она увидела в дверном проеме большой белый платок, которым махала чья-то рука.

Сдвинув очки на кончик носа, она сурово посмотрела поверх оправы.

- В чем дело? - спросила она страдальческим голосом.

Носовой платок исчез, и в следующий момент в дверях появился Ник.

- Я пришел попросить вас об одолжении. Может быть, мы объявим перемирие на это время. - На нем были яркие шорты, какие носят любители серфинга, и тенниска, на которой крупными буквами было написано "Приди и возьми меня".

Абби поморщилась.

- Чем могу быть полезной? - спросила она тоном, не оставляющим, никаких надежд.

Видя, что его не прогоняют. Ник воспринял ее слова как приглашение и прошел туда, где она сидела за мольбертом.

- Я и не знал, что вы художница, - сказал он с искренним удивлением.

- Неужели? А я-то думала, что вы уже узнали обо мне все, что только можно узнать, - ответила Абби притворно сладким голосом.

- Ну не все, конечно. Я думаю, вы заслуживаете более пристального изучения. - Его голос был вежлив и мягок, но глаза его смеялись по-прежнему. К своему ужасу, Абби вдруг почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо и шею. Она поспешно отвернулась к мольберту.

- Дело в том, что я не художник, во всяком случае настолько, насколько я хотела бы им быть. Я просто реставрирую чужие работы.

Он стоял за ее спиной, через плечо разглядывая викторианский пейзаж на мольберте. От времени картина совсем потемнела, но в одном углу можно было различить несколько фигур, хотя Абби начала работу с изображенного на полотне дома.

- Вы знаете, что это такое? - спросил он.

- Я не уверена, но у меня такое чувство, что здесь изображен старый Стинчхауз. - Она ощутила какое-то внутреннее напряжение от того, что он стоял так близко, и вся сжалась, когда он наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть картину.

- Стинчхауз? Это тот большой дом недалеко отсюда?

Она кивнула в ответ.

- Я не могу быть пока уверена, надо очистить еще кусок полотна, но вот то крыло стоит к дому под не совсем обычным углом, так же как и в поместье, а это дерево тоже кажется знакомым.

Она вздохнула с облегчением, когда он отошел и уселся на верстак.

- Здесь требуется профессиональное мастерство. Сколько времени у вас займет привести в порядок такую картину?

- Я думаю, недели две-три. Эта хоть и не в очень плохом состоянии, но несколько грязновата.