Страница 41 из 44
- Поздно?
- Конечно, я полюбила тебя, - сказала Абби почти со злостью. - И мне уже больше не нужна была моя уютная жизнь. Не то чтобы я не доверяла тебе, скорее я не доверяла себе. Я не могла понять, что же мне нужно.
- Ну, а теперь, Абби, ты знаешь, что тебе нужно? - Голос Ника звучал как-то странно, и она посмотрела ему прямо в глаза.
- Мне нужен ты. Мне нужен ты, и твои ужасные рубашки, и твой свист, и твоя вечно раздражающая меня манера через все перепрыгивать. - Она шмыгнула носом и попыталась улыбнуться. - Мне даже нужен твой американский акцент. Я хочу быть частью твоей жизни везде, где бы ты ни был.
- Эй! - Ник не мог сдержать улыбки, которая осветила его лицо. - Ты действительно меня любишь! - Абби кивнула, уткнувшись носом в его грудь, а руки Ника сомкнулись вокруг нее. - Ну, Абби, произнеси это.
- Я люблю тебя, Ник.
- Я тоже люблю тебя, Абби, - тихо сказал Ник, и ее окатило волной какого-то невероятного счастья.
- Но, Ник, я была так жестока к тебе, я сделала тебе больно своей подозрительностью. Тебе нужна нежная и мягкая женщина, которая бы смотрела все фильмы и постановки с твоим участием и никогда бы не критиковала твое произношение.
- Нет, мне нужна ты, Абби. - Он поцеловал ее. - И это у тебя плохое произношение.
В ответ Абби обвила его шею своими руками, подставив губы для поцелуя. Поцелуй был долгим и страстным, и Абби стало казаться, что еще немного, и она растворится в этом сильном теле, а руки Ника все крепче и крепче обнимали ее.
- Абби, - почти застонал Ник, пряча лицо в ее волосах, - мне так недоставало тебя, родная. - Он поднял ее, понес к дивану и усадил себе на колени. - Ты даже не представляешь, как я скучал без тебя. Я все время думал о тебе и мечтал о том, чтобы ты была рядом. Быть американцем и не раздражать тебя своими привычками - это так скучно.
- Я всегда знала, что ты все это делаешь, чтобы досадить мне, - сказала Абби, целуя его в шею, туда, где чуть ниже мочки уха размеренно бился его пульс. Дразня его своими поцелуями, она языком и губами прочертила линию от уха до выемки на шее. Какое-то сумасшедшее счастье бурлило внутри нее.
- Теперь, во всяком случае, ты не будешь высказывать недовольство моим гардеробом. Кто бы мог подумать, что ты полюбишь не только меня, но и мои рубашки. И не пытайся отрицать это, Абигайль. Ты же сама сказала, что тебе нужен я и мои рубашки.
- Я немного погорячилась, - пыталась возражать Абби, целуя его в ухо. Могу я взять свои слова обратно?
- Нет. Любишь меня, люби и мой гардероб. - Его руки крепко сжали ее. - Ты сделала мне очень больно, когда сказала, что не любишь меня.
Абби посмотрела на него с нежностью.
- Ты же знал, что я лгала.
- Мне казалось, что да, но ты все не приезжала, и я начал думать, а почему, собственно, такая девушка, как ты, должна полюбить меня. Ты была так надменна, так холодна и так элегантна. Неудивительно, что тебе не нравилось то, что я ношу.
- Элегантна?! - Абби засмеялась. - Все вокруг только и говорят о том, насколько я старомодна не только во взглядах, но и в одежде.
- Во взглядах может быть, но не в одежде, Абби! У тебя свой собственный стиль. Помнишь, когда я встретил тебя в первый раз, я назвал тебя вашим высочеством? Вот такой я тебя и увидел. Когда я с тобой, я чувствую себя королем. А все вокруг, я это знаю, думают: что эта красивая девушка делает с этим придурком? Но только я один знаю, как ты ранима и горяча. Вот поэтому я и не мог серьезно отнестись к твоему заявлению, что ты не сможешь вписаться в мою жизнь. Я был бы так горд, если бы ты была рядом.
- Ник! - Абби прижалась к нему щекой. - Я не могла поверить в то, что ты мог заинтересоваться мной, когда вокруг тебя так много красивых женщин. Я такая заурядная.
- Как может быть заурядным человек, встающий на защиту прав кроликов. Ты самая решительная девушка из всех, кого я знаю, и самая лучшая.
Она снова поцеловала его. Их поцелуи становились все более страстными и все больше и больше возбуждали их, пока наконец пальцы Ника не стали расстегивать пуговицы ее платья, освобождая ее тело от этой легкой оболочки.
Его губы следовали за его руками, вновь и вновь дразня ее своими ласками, пока наконец Абби не застонала от восторга и не заметалась беспокойно в его объятиях. Тогда он быстро разделся, и она раскрыла ему навстречу свои объятия, упиваясь наслаждением от ощущения его тела.
Шепча нежные слова любви, они целовали и ласкали друг друга, пока Абби не почувствовала, что сейчас просто растает от переполнявшего ее желания. Она дышала с трудом, все сильнее прижимаясь к нему и мечтая только об одном раствориться в этом сильном, горячем и нежном теле. И наконец они воспарили вместе на невообразимые высоты блаженства, трепеща в экстазе в объятиях друг друга.
Позже, много позже, когда руки Ника удовлетворенно ласкали ее тело, рассказывая ей, какую ложбинку на ее теле он любит больше и почему, раздался телефонный звонок. Вздохнув, Ник перекатился на край дивана, увлекая за собой Абби, и снял трубку.
- Да? О Шарлотта! - Он еще сильнее прижал к себе Абби. - Тебе рассказали о том, что произошло в холле? Да, она здесь. Нет, ты выбрала не самое удачное время для звонка. Что? Сколько сейчас? - Он внезапно отпустил Абби и сел. - Я совершенно забыл об этом. - Он прикрыл рукой телефонную трубку. - Через час мы должны быть на церемонии вручения наград. У тебя есть, в чем пойти туда?
- Только то, в чем я приехала. - Абби посмотрела на небрежно брошенное на диване платье. - Но я не могу в этом пойти.
- Черта с два я пойду туда без тебя. - Ник снял руку с телефонной трубки и быстро объяснил создавшуюся ситуацию. Потом он замолчал и внимательно слушал, что на другом конце провода ему говорила Шарлотта. - Великолепно, - наконец сказал он. - До встречи. - И положил трубку.
- Шарлотта принесет тебе свое платье. Она зайдет, когда кончит собираться. - Он лег рядом с Абби и обнял ее. - Зная Шарлотту, могу сказать, что это случится не скоро и у нас еще есть время, мы можем чем-нибудь заняться до ее прихода.
- Мы можем принять душ или заняться чем-нибудь еще; - неуверенным тоном предложила Абби, нежась под ласкающими ее руками Ника.
Ник сделал вид, что обдумывает ее предложение, но ласки его развеяли последние надежды на благоразумие.