Звёзды для папочки

Я не смогла ничего ответить, лишь невнятно мотнула головой и уляглясь на плечо парня.

Тут в глазах резко потемнело, а ноги подкосились. Грудь будто сжалась от стальной хватки, а вокруг всё завертелось.

Последнее, что я помню, это то, что кто-то подхватил меня, не дав упасть, и выкрикнул моё имя…

Комментарий к Чсть одиннадцатая

Спасибо огромное за ваши комментарии! Это очень важно для меня!❤

========== Часть двенадцатая ==========

Темнота, звон в ушах и адская боль в висках. Чьи-то голоса, но различить не могу. Единственное, что я чувствую, это то, что я лежу на чём-то мягком и кто-то копается в моей голове. Да, залез туда, не вскрывая черепную коробку.

И я знаю только одного человека, который может так делать…

— Это переутомление. Стресс на почве подготовлений к твоему дню рождения, Тони. К тому же девочке сейчас тяжело. Она страдает от неопределённых чувств, — сказала спокойно Ванда, отклоняясь от моей головы и опуская руки на колени.

— От чувств к кому? — раздражённо спросил отец. Я по голосу поняла, что он не трезвый. Волнуется, переживает, нервничает. Я не знаю, какие именно эмоции он сейчас переживает, но он явно напряжён.

— Этого я уже не вижу. Если она захочет -сама скажет. А сейчас ей нужно отдохнуть. Да и тебе, Тони. Ты всю ночь не спал, — Ванда встала с моей кровати и, видимо, увела Старка.

Мучаюсь от неопределённых отношений? Серьёзно? К кому? Точнее нет. К кому я знаю. Но мучаюсь?

Господи, да. Мучаюсь. Каждый раз когда смотрю в его кофейные, хотя нет, не люблю кофе, в его шоколадные глаза. Да, шоколад я люблю. Но наверно больше я люблю его. Наивный, стеснительный, неуклюжий. И такой герой. Заботливый, честный, милый…

Да, Эл, ты влипла. Только отошла от предыдущего придурка, так сразу второй «прилетел». Эх, тяжела жизнь юной девушки.

Дверь в комнате тихонько заскрипела, а я всё ещё лежала с закрытыми глазами, рассуждая про-себя.

Этот «гость» подошёл к моей кровати и присел не на неё, а возле. На корточки, наверно.

Кто-то взял меня за руку и нежно её поцеловал. Я уже хотела открыть глаза и дать нагоняй этому наглецу, но учуяла знакомый запах. Вот знаете этот запах после дождя? Вот точно такой же запах сейчас щекотал мой нос. И поверьте, я знаю только одного парня с таким одеколоном.

Меня парализовало и все мысли о драке моментально улетучились.

— Элис, ты так напугала нас. Мистера Старка, мисс Поттс, журналистов. Меня…

Ха. Дожили. Я разговариваю со спящей девушкой, — он нервно хохотнул и продолжил свой монолог, нежно гладя меня по руке, — хотя, знаешь, я бы никогда не сказал тебе и слова подобного, будь ты не в спящем состоянии. Я уверен, ты бы не позволила коснутся тебя. А я и не знал, что у тебя такая мягкая и нежная кожа. У тебя такие красивые глаза. Жаль, что сейчас они закрыты, но я всё равно их помню. Такие глаза я ещё ни у кого не встречал. Я даже не знаю как их описать. Тёмно-зелёные с сериной в центре. Я технарь, только так могу описать, -.Паркер издал нервный смешок и продолжил, - Эл, ты потрясающая. И, если честно, я не понимаю почему мы не дружим. Не смотря на то, что мы «помирились», всё равно ты никогда не ответишь мне. За тобой бегают толпы парней. А я? Да, я Человек-Паук, но не лучший из всех, кто есть в мире. А ты достойна только лучшего. Я люблю тебя! -вот сейчас было огромное желание повиснуть у него на шее, разрыдатся и заорать: «Я ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ПАРКЕР». Но, чёрт, моя внутренняя стрева не даёт мне это сделать. Меня изводило изнутри, а ладони начинали потеть. Господи, хоть бы он не заметил.

Он встал и медленно двинулся к двери. Так, что я слышала его шаги.

Я не выдержала, разлепила глаза, вскочила и подбежала к нему в тот момент, когда он остановился у двери.

— Я тоже тебя люблю, Паучок, — сказала я, чуть запыхавшись и состроила мордашку, будто сейчас разревусь.

Он медленно повернулся и в состоянии «АХИРЕТЬ» смотрел на меня не моргая.

Я думала он сейчас скажет, что это был розыгрыш или что-типо «Вас снимала скрытая камера». Я готова была под землю провалится. «Красная, как рак, дура, как дурак!». Ага, сама придумала. Видите? Мой тупизм прослеживается даже в моих мыслях и всё слишком потеряно.

Он смотрел на меня. Просто смотрел. А я имела возможность рассмотреть его глаза, нос, губы, уши…

Всё, в мельчайших подробностях. Даже царапина на скуле из-за моего падения. Я, когда падала в обморок, ногтем проехалась одним по скуле. Вот, мол, на память.

А он всё молчит.

— Ну и чего молчишь? Сам мне только-что серенады пел, — голос предательски осёкся и ком в горле закрыл доступ любым словам. Если слово, то слёзы. Не хочешь плакать-стой и молчи. Вся логика моего состояния. По-крайней мере сейчас.

Он не ответил ничего.

Просто резко сократил расстояние между нами и поцеловал, обхватив моё лицо двумя руками. Так нежно, аккуратно, наслаждаясь каждой секундой, будто я могу раствориться. Как и он. Это наш общий страх. Не хочу даже проверять сон-ли это. Даже если сон, то лучший за всю мою крохотную жизнь. Но! Тут один нюансик. Как бы позорно это не звучало, но я не умею целоваться. Вообще…

Я так неловко себя ещё никогда не чувствовала. Он водил языком по моей нижней губе и встречался с моим языком и для меня это было очень пошло. Вы спросите: почему? Да потому-что я ничегошеньки не смыслю в отношениях, и мне ничего не оставалось делать, кроме как закинуть руки на его шею и наслаждаться. Ещё чего я боялась, так это того, что поцелуй может стать настойчивей и он захочет большего, а на это у меня запрет! По трём причинам: Во-первых: мы слишком малы, во-вторых: я стесняюсь, в-третьих: ну не у папы же под носом! Потом всю жизнь терпеть его издёвки по этому поводу. А если учитывать то, что Пятница у нас «всевидящая», то папка наверняка уже знает обо всех дейсивиях в этой комнате. И не только он…

Но нет, Паркер был очень скромен в этом вопросе. Пока…

Он закончил наш поцелуй лекгим чмоком и посмотрел в глаза, не выпуская из рук моего лица. Губы онемели, а в голове перемешалось всё, что было.Если там конечно что-то было.

— После всего, что было между нами, ты просто обязан на мне женится! — отдышавшись, сказала я с неподдельной серьёзностью, хотя чёртики в голове давно плясали самбу. На моей адекватности.

— С удовольствием. Никуда ты теперь от меня не денешься! — Питер улыбнулся и обнял меня крепко-крепко, обхватив за талию.

Мне всегда было интересно: а какого это: обнимать меня за талию? Я то не модель с пропорциями 90-60-90. Мои пропорции отнюдь не идеал. Но судя по тому, как Карапуз сжимал талию, я поняла, что ему не отвратительно. И я поняла, что мне важно как он относится к моему телу. А раз ему приятно меня обнимать, значит и моя фигура его устраивает. Я люблю его, а он любит меня. И нам не важно, как мы выглядим. Будь я с растрёпаными волосами, а он с красными глазами. Будь я с жирком на боках, а он без идеальных кубиков пресса на животе. Мы любим друг-друга. И этим всё сказано.

— Ты же теперь моя девушка? — пробурчал куда-то мне в волосы Паучок и опустил руки на мою задницу. Ишь какие мы наглые!

— Ну, официального предложения я не получала! — я легко шлёпнула его по рукам и посмотрела в глаза с лёгкой ухмылкой.

Он снова поцеловал меня. Более настойчиво, но с той-же любовью. И опять опустил руки на ягодицы. Я ударила его по плечам, а он силнее сжал мою задницу. Ну вот что за наглость? Казалось бы, совсем дети, а такое выделываем. Ладно. Пусть балуется. Всё равно на секс ему рано надеяться.

Когда наши губы рассоеденились, я лишь с улыбкой взглянула на него и закинула руки на его шею.

— Я буду считать, что это согласие, -улыбнулся Паучок и зарылся носом в мои волосы, а руки оставил покоится на ягодицах.

Это лучший день в моей жизни!

***

Я воодушевлённо перессказывала маме всё, что происходило со мной все две недели, пока её не было. И о дне рождения папы, и о Питере и наших отношениях сейчас, и о Пеппер.