Страница 55 из 77
Кто б мог заранее сказать, что рыжая со временем станет для него кем-то вроде сестры?
Не младшей, надоедливой сестренкой, которую нужно вечно опекать и наставлять на путь истинный, не старшей, занудливой и лезущей не в свое дело, уча правильно жить… А просто сестрой. Довольно-таки близким человеком, которая и промолчит, когда надо, а когда нужно, влезет без спроса и даст целебного наставительного пинка.
С ней было легко. И понять, где заканчиваются простые человеческие отношения и начинается его работа, парень уже давно не мог. Да и не особо старался, если честно.
И теперь Никита внезапно с предельной ясностью осознал для себя одно: его отношение к Солнцевой очень, очень сильно отличается от того, что он испытывал к упрямому, но такому хрупкому Золотку.
— И все-таки, лишний билетик на Маврикии ты закажи, на всякий случай, — поднимаясь на ноги, неожиданно выдала девушка, довольно потягиваясь и зевая. — Эрик звал на выходные, помнишь? И только попробуй начать отмазываться, типа это не для тебя, вы с Крис не в таких отношениях и бла-бла-бла…
— Вообще-то билет для нее я заказал еще десять дней назад, — машинально вращая в пальцах собственный мобильник, привычно ухмыльнулся Никита.
Рыж подавилась очередным зевком.
— Вот и кто ты после этого, а??
— Это был риторический вопрос?
— Да ну тебя, — махнула на него рукой Солнцева, ставя ногу на ступеньку выше, явно собираясь идти спать. Ну или варить очередную порцию кофе. Правда, ее мечтам не суждено было сбыться — даже отсюда был слышен внезапно раздавшийся требовательный и откровенно наглый стук (читай банальную долбежку) во входную дверь этажом выше. — Ну, наконец-то!
— Рыж!
— Чегой? — удивленно посмотрела та на подкинувшегося с дивана парня… и сообразила. — Опа-па. А у Дана ключики-то есть…
— Не двигайся, — предупредил ее парень, отвлекаясь на телефон, вдруг завибрировавший в его ладони. Входящий вызов от скрытого абонента на фоне непрекращающегося стука в дверь заставлял насторожиться, и всё же, чуть помедлив, Никита нажал на зеленую трубку. — Да.
— Ну, наконец-то, зайчик, — послышался в динамике веселый мужской, в то время как грохот на верхнем этаже неожиданно прекратился. — Чего как мышка засел в своей норке?
— Курт? — спутать насмешливые интонацией с обилием уменьшительно-ласкательных словечек ни с каким другим абонентом было просто невозможно. — Какого черта?
— Узнал? Вот и ладушки, — рассмеялся его собеседник в трубку. — Открывай, родной. Я не один, а как ты и просил, с посылочкой!
Дорогой многофункциональный аппарат едва не выпал из дрогнувшей ладони. Ведь именно Курт, прозванный так за длинные волосы и внешность, очень напоминающую Курта Кобейна, один из его старых знакомых, фактически коллега по работе и просто несносный тип… почти всю эту неделю дежурил возле дома Кристины.
Сбросив вызов, парень машинально сунул телефон в карман спортивных штанов, перевел взгляд на хмуро посматривающую не него рыжую, послушно замершую на лестнице…
И Солнцева всё поняла сама, кратко и емко высказав вслух свое отношение к возникшей ситуации:
— Ах ты ж ёп ты ж твою душу мать!
После чего моментально рванула на верхний этаж.
— Рыж, млять!
Естественно, в коридоре Никита оказался первым — кое-кому все-таки стоило задуматься на досуге о вреде курения. Но, наверное, впервые в жизни парнем двигала не профессиональная выучка и не врожденная, тренированная реакция. Говоря начистоту, о безопасности своей подопечной Ник вообще не волновался впервые в своей жизни!
Он просто торопился. Очень, очень торопился…
И, едва распахнув входную дверь, понял, что торопиться надо было раньше.
— Ну, наконец-то! — небрежно опирающийся рукой на косяк высоченный длинноволосый парень хмыкнул. — Я прям уже заскучал, котеюшка!
Аверин не ответил. Более того, он даже не отреагировал, когда Курт привычно протянул руку, чтобы потрепать его по волосам. Удивительно, но вечно беспардонный парень, почти не признающий авторитетов и не уважающий личное пространство, на этот раз остановился сам — ему хватило одного только взгляда, и то, направленного не на него.
Понимающе хмыкнув, Курт опустил руку, оборачиваясь к застывшей за его спиной девушке.
Никита не сразу понял, что не дышит совсем… Просто, в какой-то момент дыхание в его груди оборвалось, а сердце, кажется, забыло о своих прямых обязанностях гонять кровь по организму. И на то, мать его, была конкретная причина!
Крис с трудом поддавалась узнаванию. С влажными, растрепанными волосами, грязной, расцарапанной щекой, с темными кругами под глазами, осунувшимся бледным лицом — она напоминала лишь жалкое подобие себя. На ее ногах были обуты грязные, легкие и тонкие некогда белые теннисные туфли, подходящие скорее для дома, чем для улиц слякотного октября. Тонкие светло-голубые джинсы тоже чистотой не отличались, и единственным, что оказалось на ней не испачканным, стала коричневая куртка, из потертой плотной кожи, великоватая размеров на пять, а то и больше.
Неуверенно переступив с ноги на ногу, Кристина поправила сползающую с поникших плеч верхнюю одежду… Но глаз так и не подняла.
— Ну, скелетоны в панталонах… — в гробовой тишине раздался судорожный вздох шокированной рыжей.
Ее негромкое высказывание изменило ситуацию на корню. Едва уловимо вздрогнув, Золотко медленно подняла уставший, затравленный взгляд… И, не сдержав всхлипа, бросилась вперед, ему на шею. Но Никита успел раньше на несколько секунд: едва только девушка перешагнула порог, он был уже рядом, крепко прижимая ее к себе, чувствуя, как с души рухнул невероятной тяжести камень.
И вздох помимо воли сорвался с губ, когда он, наконец, прижал к себе хрупкую, перепуганную и тихо плачущую девушку, которой явно досталось за эти дни.
— Все хорошо, Золотко, — он никогда не умел успокаивать девушек, но теперь, как это ни странно, нужные слова находились как-то сами собой. Он крепко обнимал ее одной рукой, второй поглаживая по волосам, касаясь губами влажных волос, пахнущих яблочным шампунем и немного сыростью. И только теперь, когда его златовласка оказалась рядом, окончательно понял, как на самом деле боялся за нее всё это время… — Теперь всё хорошо.
— Еще б не было хорошо, да-а-а, — довольно протянул Курт, беспардонно просачиваясь мимо них в коридор, на ходу скидывая остроносые туфли с цепями, обвивающими каблуки. — Ручку ей подлатаешь, и всё будет хорошо. В таких тапочках, да по лужицам и кустам только бегать… О! Краса моя рыженькая, и ты тут!
— Завянь, дылда, — послышался недовольный фырк Аньки. Судя по звукам, ее нагло щелкнули длинными суховатыми пальцами по носу, вызвав обреченный, полный утомленного негодования вздох. — Когда ж тебе увольнительную дадут, а, сладенький?
— А ты по мне скучать не будешь, котеночек? — откровенно улыбался парень, давно уже знающий не понаслышке, что такое Солнцева и с чем ее едят. Знал… и всё равно держать язык за зубами не собирался.