Урод

Он стоял неподвижно, видимо наблюдая за ней, а она, не задумываясь, изучала его взглядом. Впервые черные чуть длинноватые волосы были убраны от лица, верхние пряди были странным образом собраны в подобие хвоста и перевязаны тонкой грубой бечевкой на макушке. Шея впервые была открыта, ее не прятал ни высокий воротник, ни причудливый галстук, потому в полумраке комнаты, на правой стороне шеи читался рельеф грубых рубцов, словно скульптор небрежно нанес материал шпателем и, забыв о нем, ушел, оставив творение незавершенным. Старые шрамы уходили сверху под маску, снизу под белую рубашку без воротника. Широкий вырез рубашки открывал часть его груди, линию ключиц и верхний контур грудных мышц. Почему-то принцесса была уверена, что принц едва ли мог потягаться со старшим братом в рельефности торса и рук, но заказанные выше локтя рукава рубашки, доказывали обратное. Она с огромным удивлением смотрела на эти руки, не веря, что они могли принадлежать ни воину. Даже у Гэральда, победителя множества рыцарских турниров, руки не казались такими сильными. Левая рука, лучше освещенная, была совершенно здорова, а по правой полосами расходились неровные шрамы, вокруг которых кожа была совершенно белой, словно кто-то измазал смуглого принца мелом. Ладони его по-прежнему скрывались перчатками.

Принц склонил голову набок, явно пытаясь что-то высмотреть в Лилайне, стоявшей в целых пяти шагах от него. Эти пять шагов им обоим показались сейчас бесконечными.

Лила сглотнула подкативший к горлу ком, спешно поднимая глаза, которые скользнули к поясу принца, где поверх белой рубашки лежали свободные широкие штаны. Она была рада тому, что они были именно такими и смущена тем, что думала о подобных глупостях.

− Что-то не так? – спросил, наконец, Антракс.

− Ничего, − опомнившись, произнесла Лилайна, − просто разве можно тут ходить?

Она кивнула на ковер у своих ног. Принц странно на это хмыкнул, ни то насмехаясь, ни то о чем-то догадываясь.

− Тебе можно, − снисходительно произнес он, наконец, сев на диван.

Он был бос, но шрамов на ногах она не видела.

− Тебя что-то сейчас очень сильно интересует? – с легким раздражением спросил принц.

Его просто выводило из себя то, как нагло его разглядывает Лила, давно никто не позволял себе подобного. Он предпочел бы услышать прямой вопрос и грубо ответить на него, чтобы эта дамочка больше никогда так на него не смотрела, но она только улыбнулась, делая невинное лицо.

− Я не понимаю, зачем я здесь нужна, − произнесла принцесса. – Тебе же и без меня будет весело.

− Да что ты говоришь!

В голосе Антракса прозвучала явная нота раздражения.

− Давай лучше ты закроешь рот и больше открывать его не будешь, и тогда я не стану на тебя злиться.

Она набрала полную грудь воздуха, чтобы заявить, что она не хочет быть здесь, но внезапно осознала, что ее никто не заставлял, что разум ее терзает любопытство и в тайне она хотела бы увидеть то, что ей хотел показать Антракс, говоря те странные слова. Потому она сложила руки у груди и отвернулась.

− Все что от тебя требуется это молчать и не вмешиваться, − куда мягче произнес принц. – Иди лучше туда, − он кивнул в сторону темноты за спиной. – Делай там что угодно, я подсматривать не стану.

Лилайна залилась краской и посмотрела на принца.

− О чем это ты вообще говоришь?!

− О том, что если тебе все равно, ты можешь лечь спать на моей кровати, и я ничего тебе не скажу, а ты о чем подумала?

Лилайна стиснула зубы, вцепилась в ткань своего длинного платья и быстро прошагала по ковру к дивану, чтобы пройти мимо. Принц не шевельнулся и, казалось, не смотрел на нее, но так врала маска. В действительности, он проводил ее взглядом, внимательно изучая каждую линию ее силуэта ничуть не менее внимательно, чем это сделала она мгновением раньше. Отметил снова каждый след на ее шее и качественность повязки на плече, принц закрыл глаза. Он не был уверен, что прав, что ей стоило быть здесь сегодня, и с облегчением услышал, как за его спиной она действительно забралась на постель и рухнула в подушки. Вот только он знал, что спать она не будет, и это возвращало его к реальности, в которой не было невинных созданий.

Минуты две он сидел молча, закрыв глаза и прислушиваясь к себе. Ему очень хотелось понять, с каких пор эмоции так легко и быстро овладевают им. Он начал терять самообладание как настоящий мальчишка и это его действительно тревожило. Не в том мире он жил, чтобы позволять себе подобное.

− Сир, − заговорила Мо неуверенно, − с вами все хорошо?

Антракс опомнился, моргнул и взглянул на девуку. Он совсем не заметил, как она вошла, а теперь безмолвно стояла перед ним в прозрачном платье, едва прикрывающем ее юную едва выдающую себя грудь.

Окинув ее беглым взглядом, уделив особое внимание разве что крепко сцепленным в замок рукам, он уверенно кивнул.

− Извини, я немного увлекся размышлениями, − признался он.

− Конечно, вы ведь наверняка не в настроении, − грустно сообщила Мо.

Она разомкнула пальцы только чтобы скользнуть правой рукой к плечу левой, смущенно его сжимая. Девушка опустила глаза и тут же вновь заговорила:

− Вам сейчас не до меня, я знаю.

− Мо, мое настроение не имеет никакого значения, − спокойно сообщил принц, так и не сменив расслабленной позы.

− Просто раз уж у меня есть возможность, я хотела сказать, что я, да и все мы на вашей стороне и вся эта…

Принц остановил ее властным жестом руки, разрезав ладонью воздух, словно взмахнув ножом.

− Мы не будем это обсуждать, − уверенно сообщил он. – Напомни мне лучше, какое имя забрал у тебя мой брат, когда ты пришла к нему на службу.

Мо поджала губы, поерзала ногой по ковру и только потом тихо ответила:

− Молиренна.

− Молирен-на, − повторил Антракс выделяя последний слог, словно пробуя имя на вкус. – Красивое имя. Что ж, теперь я возвращаю его тебе Молиренна, отныне ты будешь носить имя, данное твоей матерью.

Девушка улыбнулась, подняла на принца глаза и тут же низко поклонилась, прижимая обе руки к груди. Она выглядела действительно счастливой.

− А теперь присядь, Молиренна, как тебе будет угодно, можешь даже лечь, потому что я хочу поговорить с тобой, − тихо, можно даже сказать вкрадчиво, проговорил Антракс.

Мо села, поджав под себя колени именно там, где и стояла. Антракс возражать не стал.

− Ты знаешь, как твоя мать стала женщиной? – спросил он.

− Да, − Мо кивнула и без просьб рассказала историю своей матери: − Когда у нее появилась первая кровь, ее отец, мой дед, позвал трех своих друзей в свой дом, чтобы вместе с ними дефлорировать свою дочь.

Антракс подался вперед, оперся левым локтем о свое колено, но не сказал ни слова, только слушал.

− Сам он взял ее первым, − продолжала Мо, глядя на пол. – И ей было очень больно, она плакала, но он не жалел ее, а когда боль начала стихать, он вышел и взял ее снова, но уже там, сзади, и был в ней пока не излилось семя. Тогда старший из его друзей взял ее сначала спереди, потом сзади и, прежде чем он излил свое семя, следующий друг ее отца вошел в нее. Третий же, говоря, что она слишком шумит, заткнул ей рот собственным членом, а потом они долго менялись местами, и все что она помнила, сводилось к сильной боли и страху. Она даже пообещала себе, что никогда не будет спать с мужчинами, но потом отдалась родному брату, а потом еще множеству мужчин до тех пор, пока мой отец не дал ей семя так, чтобы оно могло зародить жизнь, и не сделал ее своей женой.

Мо смущенно подняла глаза на принца.

− Она рассказывала мне все это, когда я была еще совсем маленькой, чтобы я была готова к этой ночи. Она просто не знала, что к тому времени старый Рах запретят, впрочем, не везде же это соблюдают, правда?

Антракс едва слышно вздохнул, улыбнулся и кивнул.

− К сожалению.

Он помолчал немного, изучая глаза девушки, а после спросил тихо и спокойно:

− Ты знаешь, почему ей было больно?