Страница 6 из 47
— Я могу купить.
И снова, Рей хотела съязвить на тему того, что не всё на свете можно купить, но не стала. Он пригласил её к себе домой. Они были одни. Одет он был не в строгий костюм. Он явно старался — пусть и глупо было предлагать ей спиртное — проявить гостеприимство. Она тоже могла быть паинькой.
— Стакан воды сойдёт.
Она последовала за ним на кухню, пройдя мимо большой и блестящей барной стойки, и смотрела, как он наливает ей воду. Между кухней и гостиной не было стены — как, казалось, не было стен между гостиной и самим городом. Окна с одной стороны выходили на огни Манхэттена, с другой — была только холодная, чёрная пустота реки Гудзон. Вид был прекрасен, и на минуту Рей перестала ненавидеть этот пентхаус за весь его модернизм, пустую трату места и дороговизну.
Бен кашлянул, чтобы привлечь внимание, молча поставил стакан на идеально ровную, сияющую столешницу и толкнул его в сторону Рей. Она сделала пару глотков. В комнате было так тихо, что эти глотки казались слишком громкими.
— Итак… — он скрестил руки на груди.
— Итак, — повторила она. — С чего начнём?
***
— Мой ребёнок не будет жить в однушке размером десять на десять…
— Двенадцать на двенадцать.
— …в каком-то грязном Харлеме.
— Мой ребёнок не будет жить в твоей… холостяцкой берлоге в Трибеке.
— Ой, не начинай. Будто я один трахаюсь с кем попало по барам, — Соло издевался. Рей нахмурилась, но не нашла, что ответить. Уголки его губ приподнялись в усмешке. — Думаю, я смогу продержаться пару недель и никого сюда не тащить, пока ребёнок живёт со мной.
Они сидели в гостиной, между ними был кофейный столик. Рей настойчиво продолжала:
— Я никуда не перееду. У меня нет на это денег.
— Я подумывал о Верхнем Ист-Сайде, — он гнул свою линию, игнорируя её недовольство. — Хорошие школы. Спокойный район.
Рей фыркнула.
— На Верхний Ист-Сайд уж точно не хватит.
Бен откинулся на спинку кресла и посмотрел в сторону, думая, как бы получше сформулировать свой посыл.
— Моя работа как раз… инвестировать в недвижимость.
Рей мгновенно ответила:
— Я не хочу переезжать. Всё равно работа в Харлеме.
— Но когда родится ребёнок, ты…
— У барист не бывает отпусков по беременностям и родам, — огрызнулась Рей. Казалось, она знает, какой будет его следующая категоричная просьба. Да, она пахала за копейки, заваривая кофе всяким грубиянам, спешащим на работу и с работы. Но она была слишком гордой, чтобы даже позволить Бену попросить её уволиться. Да и эти полгода ей бы просто не на что было жить.
Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но передумал.
— Ты хотя бы подумаешь о переезде?
Рей неодобрительно на него взглянула, неохотно наклонилась к кофейному столику и нацарапала в колонке «Б» фразу: «Возможный переезд Рей». Слово «возможный» она подчеркнула три раза. Лист блокнота был разделен на две колонки: в одной они решили записывать его требования, в другой — её. В колонке Бена не осталось свободного места — всё было исписано. Некоторые пункты были разумны, об исполнении других он мог только мечтать. Её колонка пустовала.
— Я хочу, чтобы он ходил в частную школу.
— Обычная школа ничем не хуже, — Рей раздражённо на него посмотрела. — И это может быть девочка.
Бен проигнорировал последнее замечание.
— Если он будет жить неделю у тебя, а неделю у меня, в какую государственную школу он пойдёт? — возразил Бен. — Частная школа лучше. Мы можем найти что-нибудь равноудалённое от твоей квартиры и моего офиса, — когда он увидел, что Рей задумалась, решил забросить удочку, — но если бы ты переехала в более благополучный район, я бы подумал о государственной школе.
Это была война, и Рей не хотела проигрывать ни на одном из фронтов, поэтому сменила тему.
— Я только на втором месяце. Ты не можешь распланировать всё на десять лет вперёд.
Соло вздохнул.
— Хорошо. Поговорим о чём-то более скором: и вот чего я хочу. Я хочу ходить с тобой на каждый приём к врачу. И я хочу выбрать для нас больницу. И акушера-гинеколога.
— Для нас?
— Я буду ходить с тобой на курсы подготовки к родам.
— Куда? — хрипнула Рей. — Я не… Я не собираюсь заниматься перинатальной йогой, или как там её.
Он не улыбался.
— Курсы подготовки к родам, занятия по уходу за новорождёнными, всё это. И я хочу быть там, когда родится ребёнок. В палате.
— Чего ещё изволите? — ехидно спросила Рей. Некоторые из его требований — пусть и абсурдные — имели место быть. Но пока его запросы росли, терпения у Рей оставалось всё меньше.
— Да, — если он и уловил раздражение в её голосе, то наплевал на это. Бен встретился с ней взглядом и сказал тоном, не терпящим возражений, — дважды в неделю. Каждую неделю. Мы втроём проводим по два часа вместе.
— Что? — Рей перестала записывать.
— Я… — он подвигал челюстью. — Я не помню, когда в последний раз мои родители находились в одной комнате. Не хочу, чтобы с моим ребёнком было так же, — должно быть, он заметил тень недоверия на её лице, поэтому добавил, избавившись ото всех проступивших в его голосе эмоций, — и это не обсуждается.
— Как и всё остальное, — краткая вспышка сочувствия к нему исчезла. Рей положила карандаш, подавляя порыв швырнуть его в до ужаса ухоженную шевелюру Бена.
— Это не так.
— Это так, — она подняла блокнот и ткнула в него пальцем. — Глянь сюда: здесь всё, чего хочешь ты. И ничего из того, что хотела бы я.
Бен выглядел почти удивлённым. Он открыл рот и, будто это стоило ему титанических усилий, спросил:
— Чего хочешь ты?
— Медицинскую страховку.
— Будет, — казалось, его это совсем не впечатлило.
— Няню.
Теперь он не мог смолчать в ответ. Он хорошо понимал, сколько это будет стоить.
— Я бы хотел, чтобы ребёнка растила мать.
— А я бы хотела не умереть с голоду.
— Я бы этого не допустил, — он выглядел сердитым. — Сколько ты зарабатываешь в год, тридцать пять тысяч?
— Погоди, — Рей резко выпрямилась и не позволила ему начать лекцию о том, что ему придётся больше платить няне, чем заплатят ей самой за работу в кафе. — Какой же ты, чёрт подери, лицемер. Ты не хочешь, чтобы у меня была няня, а что сам-то будешь делать, когда ребёнок остаётся у тебя? Возьмёшь его с собой в офис на фондовую биржу?
— Моя мать за ним присмотрит, — Бен потянулся к столу, чтобы записать это, но она схватила блокнот и отодвинула подальше. Он решил задеть её чувства в ответ. — У тебя в Нью-Йорке семьи нет. Поэтому моя мать — очевидный выбор.
Щёки Рей покраснели.
— Ну ты и придурок.
— Ты часто это говоришь, — спокойно заметил он. — Есть ещё пожелания?
— Я хочу три недели в месяц, — Рей знала, что он начнёт торговаться, и не прогадала.
— Две.
— Три.
— Ладно, три, но тогда я буду видеться с ребёнком ещё два дня из твоей третьей недели.
— Ладно, — Рей скрестила руки на груди, злорадствуя, что одержала маленькую победу. — Три недели.
— Чего ещё изволите? — передразнил он её. — И пока ты не попросила больше денег — даже не начинай. Я могу давать тебе кредитку, или выписывать чек каждый месяц на расходы на ребёнка, пока он у тебя твои две недели.
Он сказал это почти самодовольно: теперь она уже не могла обвинить его в том, что ему плевать на её желания.
— Я не собиралась просить денег, — Рей улыбнулась его самонадеянности, и сказала твёрдо, — я хочу, чтобы ты относился ко мне, как к равной, а не как к ходячему инкубатору. Понимаю, что я для тебя недостаточно хороша. Но я не собираюсь переезжать в Верхний Ист-Сайд и водить ребёнка в частную школу. И, чёрт бы тебя побрал, я не собираюсь увольняться со своей низкооплачиваемой дерьмовой работы просто потому, что она, по твоему мнению, недостаточно хороша. Это моя работа, моя квартира, и это моя жизнь!
Она тяжело дышала, а он оценивающе на неё глядел. Когда её молчание затянулось, он спокойно спросил:
— Ты закончила?