Епитимья (ЛП)

— Ты засыпаешь в моём классе, — он выглядел почти удивленным — на этот раз она не чувствовала, что он издевается. — Так вот, где ты работаешь.

Рей кинула на него подозрительный взгляд.

— Да. Могу я помочь вам найти что-нибудь?

Он проигнорировал её стандартный запрос.

— Ты работаешь всю ночь?

— Я говорила вам об этом, — Рей не могла удержаться от шпильки в его сторону. Он не обиделся.

— Я думал, ты просто оправдываешься.

— Я думаю, вам плевать на оправдания, — пробормотала Рей, вздыхая и спрыгивая с высокого вращающегося табурета, дёргая металлическую ручку библиотечной тележки. Она должна была пополнять запасы каждые два часа.

— Меня не волнуют оправдания, — профессор Рен, по-видимому, услышал её. Он манерно отхлебнул свой кофе, облокотившись на стойку регистрации. Рей впилась долгим злым взглядом в пластиковый стаканчик, находящийся в огромных ладонях преподавателя. — Мне просто нужна помощь в поиске книг.

— Я занята, — Рей вытащила металлическую тележку из-за входа. — Может быть, Джессика сможет вам помочь. Она на втором этаже, служба поддержки.

Тем не менее настырный профессор последовал за ней, пока она катила заполненную тележку через главный вестибюль и бесконечные ряды стеллажей. Как всегда, она начала с А, методично переставляя книги внизу и вверху до тех пор, пока не добралась до С и больше не могла притворяться, что не понимала, что он всё ещё преследует её. Фыркнув, Рей повернулась к нему.

— Могу я вам помочь?

— Как я и сказал, — он побарабанил пальцами по тележке. — Книги.

***

Книги, которые он хотел — эпические греческие пьесы — не переводы, а древнегреческие пьесы в оригинале. Они находились в разделе редких книг, запертые на замок. Рей открыла дверь в анклав третьего этажа и проскользнула в небольшую комнату, разыскивая их.

— Вот.

— Позволь мне, — он взял две книги с полки почти с благоговением. — Спасибо.

Некоторое время она стояла там, сохраняя неловкое молчание.

— Вам не разрешается выносить их из этой комнаты.

— Всё в порядке, — он водрузил книги на маленький центральный стол. — Я могу работать здесь.

Именно тут он и устроился, растворившись в собственном мире, любовно листая старинные фолианты и поглаживая страницы так легко, кончиками пальцев, не обращая ни малейшего внимания на Рей, словно сочтя её за неподвижный предмет интерьера. Наконец она прочистила горло.

— На самом деле, вы не должны находиться здесь без присмотра.

Он посмотрел на неё поверх своих очков.

— Уверяю вас, я заслуживаю доверия.

— Это просто правила, — сконфуженно пробормотала Рей.

— Эта библиотека кажется ужасно недоукомплектованной для этого.

Он был прав; всего два стола и семь тысяч квадратных футов книг, а с полуночи до пяти утра она и Джесс были единственным персоналом.

— У большинства людей нет насущной необходимости попасть в комнату с редкой книгой в час тридцать утра, — возразила Рей.

— Я пишу книгу.

— Технически, это помещение закрывается в одиннадцать.

— О, — он откинулся на спинку стула. — Понятно.

Мужчина выжидающе уставился на Рей, делая щенячьи глазки, поразив в самое сердце молодыми и большими глазами.

Он умоляет меня, — поняла Рей. Это было несправедливо — едва ли она могла выгнать его, когда все её оценки находились в его власти. Спустя некоторое время Рей неохотно выдала:

— Я вернусь после того, как закончу разбираться с книгами. Вы можете остаться.

— Спасибо.

***

Она закончила заполнять полки в четверть второго, играя пустым формуляром в комнате редких книг. Отсеки третьего этажа были совершенно пустыми, а учебные столы давно покинули шумные студенты. Люминесцентные лампы издавали тихое мерное гудение в тишине.

В комнате для редких книг работала только настольная лампа. Профессор Рен снял свой тёмно-серый твидовый пиджак и закатал рукава рубашки до локтей, как будто процесс изучения старинных текстов был физической, а не умственной деятельностью. Его ручка быстро двигалась по блокноту рядом с ним — смесь английских и греческих текстов, греческий справа, перевод на английском — слева.

— Что вы пишете? Ваша книга, я имею в виду.

Она почти ожидала, что он будет раздражен тем, что его прервали — возможно, именно поэтому она оторвала его, чтобы дать ему прочувствовать сполна вкус его собственного лекарства после того, как он доводил её в течение двух недель, однако ожидания девушки не оправдались. Преподаватель выглядел удивленным и довольным, сразу перейдя на свой профессорский тон.

— Насилие и литература в древнем мире.

— Что?

Он наклонился вперёд на локтях, его голос набирал темп. Он выглядел необычайно оживленным впервые с тех пор, когда она увидела его, (а она торчала на его лекциях последние две недели) или, по крайней мере, когда не спала во время лекций.

— Греки и римляне увековечивали войну в стихах, пьесах, эпосах — литература была центральной в их культуре, и война была реальностью их мира. Гомер, Гесиод, Сафо, Эсхил, Софокл — их представления о жертвенности и чести и о том, что значит быть воином, сформировали западную цивилизацию

Рей моргнула.

— Почему… почему вы решили написать об этом книгу?

— Я написал диссертацию на тему « История Пелопоннесской войны, Фукидида».

Рей про себя задалась вопросом о том, как давно это было и сколько же ему лет? Его энтузиазм сделал его моложе, чем обычно. Может, ему тридцать?

— Её написание заняло целый год, но я не возражал. Я подумал, что должен написать продолжение, поэтому я стал профессором, чтобы я мог… заниматься своими научными исследованиями.

— Поздно ночью, — вставила Рей. Мужчина рассмеялся.

— Да. Поздно ночью. Когда я не преподаю введение в классическое искусство и литературу, — он произнёс название курса почти презрительно — К сожалению, Университет требует, чтобы я преподавал определенное количество вводных курсов, чтобы сохранить финансирование, — добавил он сардонически: — И кроме того, где ещё я могу встретить таких бдительных, заинтересованных молодых студентов, как вы?

Рей покраснела. Он игриво поддевал её, она чувствовала, но всё равно ужалила в ответ:

— Мне очень жаль. Дело не в том, что ваш класс не интересен, я просто устала.

— Это не особенно интересно, — добродушно вмешался он. — И ты устала. Ты не должна работать в эти часы.

Рей хотела возразить — она ​​взяла полную нагрузку, и ей нужны были деньги на аренду, обучение и роллтон. Сон был недоступной роскошью для неё. Она решила не углубляться в эту тему с человеком, которого она едва знала, её учителем, как минимум… Это было слишком личным и болезненным. Девушка ловко перевела тему, вернувшись к своему первому замечанию.

— Но… ваша книга. Она кажется гораздо более интересной, чем ваши лекции. Может быть, вам следует больше учить этому? Тому, что вас интересует.

Он задумчиво кивнул, изучающе всматриваясь в девушку, как будто она была руной для перевода.

— Возможно. Когда закончится ваша смена? Я уйду до этого, чтобы у вас не было неприятностей из-за того, что вы впустили меня сюда.

— В пять.

— Отлично. Ещё раз спасибо, мисс Кеноби, подождите, как вас зовут?

— Мисс Кеноби, — она не могла удержаться от подколки. Он усмехнулся, улыбка осветила его лицо, сделав похожим на совсем юного озорного мальчишку. Рей никогда бы не догадалась о том, что у него есть чувство юмора, но вот оно.

— Твое имя.

— Рей.

— Отлично. Спасибо, Рей.

***

На следующий день за её партой в лекционной аудитории Рей поджидал стаканчик латте, в то время, когда она тихонько пробралась в три минуты восьмого, поспав из-за работы только два часа. Каракули баристы на стакане, написанные чёрной ручкой, гласили:

“Для Рей — бодрствуйте!”

========== Часть третья ==========

— Сегодня ты не заснула. — Профессор Рен открыл дверь своего кабинета, и, к удивлению Рей, жестом пригласил её внутрь. Рей вошла.