Страница 57 из 85
— Магия тебе не поможет, — низко сказал Карла, делаясь холоднее. Он помахал клинком, и жажда мести сменилась безжалостным желанием правосудия. — У меня её хватит, чтобы тягаться с тобой… — он развеял возле себя воздух и у его ног заклацали зубами волки. Фамильяры рычали, источали огненные тени, питаясь злобой своего хозяина. — Притащите живым, — отдал Тсукинами приказ, и волки бросились на попятившегося Мерца.
Послышались звуки разрывающейся одежды, крики, удары и, наконец, Мерц повалился на пол, и волки, схватив его за ноги, поволокли к своему повелителю.
— Пошли прочь! — отмахивался он, но стоило ему полоснуть мечом фамильяра, как тот подобно дыму разрывался и воскресал вновь.
— Нужно было слушать меня и сражаться честно, — Карла гордо стоял на своём, глядя, как брыкающееся тело противника вот-вот окажется возле его ног. — Посмотрим, кто скрывается под этой маской… — прищурил он свои глаза и поддел кончиком меча капюшон Мерца.
Зеленоватые волосы рассыпались на широкие плечи, алые глаза сверкнули лютой ненавистью, и Карла с лёгкостью узнал это лицо.
— Ты… — задышал он чуть чаще прежнего, вспомнив своего злейшего врага. — Ты и твой брат… Вы собираетесь мешаться вечно, как рыбья кость в глотке?! — сжал Карла белые зубы, чувствуя к Рихтеру непередаваемую неприязнь. Этот вампир сидел на каменном полу, пачкал его замок своей вонючей кровью и смел смотреть, не отводя при этом глаз. — Рихтер ты или притворяешься, я сейчас разбираться не стану. По существу это не меняет того, что ты сделал… Я казню тебя, — выдал Карла свой приговор и наступил на прокушенную ногу своего противника. Он давил и давил, желая услышать крики о пощаде или хотя бы боли, но тот едва уловимо мычал, радуя лишь подёргивающимися скулами. — Пусть все видят, что значит встать на пути основателя и пойти против него! — свирепо улыбнулся Тсукинами и тут его настиг тонкий кинжал. Мерц вытащил из рукава кинжал и проткнул основателю ногу насквозь.
Королевская кровь брызнула на серые камни, и ещё один звук, наполненный жаждой убивать, разнёсся над замком.
— Как я устал от вашей семьи! — заиграл Тсукинами мускулами на лице и, выдернув кинжал, швырнул его за стены. — Скоро все упадут на колени перед мощью и силой основателей, пришло время положить этому конец, я устал с вами возиться… — сказал он и, сжав эфес своего меча, переместился с невероятной скоростью к вставшему в стойку Мерцу.
Клинки засверкали и зазвенели под кровавой луной. Их металл искрил, сталкиваясь друг с другом, а обладатели этого смертельного оружия сжимали зубы и вкладывали в удары все имеющиеся силы.
Карла взмахивал мечом, и его волосы подобно острому вееру поднимались, танцуя вместе с ветряным потоком. Мерц отражал удар и старался ослепить основателя всплесками своего зелёного плаща, но Тсукинами, как на уроке фехтования отступал, а потом вновь нападал, желая победы столь ясно, что в принципе и не скрывал.
Наконец, меч Рихтера странно зазвенел, и последующий удар основателя разнёс его скромное оружие на металлические осколки.
— Теперь тебе конец… — тяжело дышал Карла, медленно наступая на своего врага, однако последний брат былого короля не собирался сдаваться на милость богов, он собрал всю свою волю и с разбега запрыгнул на стену, собираясь пробить основателю грудь.
Карла лишь заметил скользнувшую в свете красной луны тень, а затем нечто, напоминающее летучую мышь — это Рихтер распростёр руки в полёте, и его плащ натянулся, сталкиваясь с тормозящими его вихрями холодного воздуха.
— Ничего подобного более не случится, — хладнокровно сказал Тсукинами и пырнул парящего вампира в самое сердце.
Кровь полилась из тела Рихтера, и кровавые плевки попали на белые волосы основателя. Карла отвернул лицо, зная, что зловонная жидкость польётся из этого жалкого предателя, она раздражала его — неправильная, грязная, вонючая… Радовало лишь то, что сейчас он захлёбывается собственной несовершенностью, которую так хотел преподнести выше его.
— Наивный… — хрипел он, посмеиваясь.
Мерц завис над землёй, будучи насаженным на клинок Карлы. Меч прошёл через его сердце, но этот низкородный никак не хотел умирать. — Я не такой уж жалкий, чтобы умирать от такой мелочи… — договорил Рихтер, избавляясь от клинка. Он обхватил руками острые грани и, разрезав себе все ладони, вновь оказался на земле, шатаясь и посмеиваясь.
Его смех был вызван реакцией Карлы. Основатель удивился и не смог этого скрыть. Он точно видел, как Того умер от кинжала, что Руки загнал ему в сердце, а этот низкосортный отросток ещё стоял на ногах.
— Нельзя убить такого вампира, как я, глупым ударом в сердце, — сплюнул он очередную кровь и постарался выпрямиться. — Пусть и таким необычным клинком… — оскалился он и вновь запрыгнул на стену, но уже не затем, чтобы убить Карлу, а для того, чтобы сбежать. Рихтер надеялся скрыться в лесу, но Тсукинами его не отпустил.
Карла схватил предателя за длинный плащ и, ударив об отвесную часть стены, как следует натянул.
Мерц открыл рот и захрипел, через секунды забил ногами и схватился пальцами за впившийся в горло плащ.
— Посмотри внимательнее на своё величие, — сказал ему Карла, не испытывая лишних эмоций. — Видишь эти кроны деревьев, сохрани их в памяти, ведь ты никогда до них не доползёшь, — сказал он напоследок и, вцепившись в волосы Мерца, ударил мечом туда, где голова соединялась с шеей.
Меч отсёк голову предателя, словно это была молочная головка неспелого мака, но на стены замка брызнула не белая клейкая жидкость, а густая и горячая кровь, которая захлестала из разрубленных артерий, оставляя за собой яркую размашистую дорожку на вековых стенах неприступного замка королей.
Тело Рихтера распласталось на острых камнях, где-то у самого основания обители высокородных вампиров, а голова предателя так и осталась в руках Карлы. Он поднёс его голову к себе и заглянул в ещё живые глаза.
— Увидел, к чему тебя привело твоё величие?! Я говорил тебе, что сброшу твоё жалкое тело в это ущелье, а сейчас я верну свою власть…
— Брат… — издала последние звуки голова Рихтера, и его глаза закрылись навек.
Отделившись от тела, голова живёт какое-то время. Карла знал, что мозг Мерца ещё жив, ему хотелось оставить за собой последнее слово и дать почувствовать всю низость его постыдного поражения, но на самом деле проиграл он.
Тсукинами кипел сильнее прежнего. Его руки тряслись от мелкой нервной дрожи, а губы и нос поддёргивались и отнюдь не от запаха низкосортной крови.
«Он жив… — скрипел Карла зубами, сжимая волосы Рихтера со всей силы в ладони. — Карлхайнц жив… Этот ублюдок обхитрил меня! Позволил себя якобы убить, а теперь хочет унизить меня. Но я не дам себя поймать или убить. Этому не бывать… Король — я!» — завопил он про себя и ударил мечом о стену с такой силой, что тот треснул и часть его отломилась.
Карла с пренебрежением посмотрел на кривой меч, сдавил голову своего мёртвого врага так, что она хрустнула и с совершенно мёртвыми глазами пошёл туда, где следовало навести настоящий порядок.
***
В тронном зале творилось что-то не менее ужасное. Гости в панике кричали. Убитые уже посерели, затаив на лицах маску боли, а ещё живые стояли, как поленья, собранные в плотный круг. Они дышали друг другу в затылок, ожидая, что вот-вот копья стражей начнут пронзать их с виду бессмертные тела. Их, как стадо баранов, собирали в одном месте, чтобы потом увести на убой. Оставались только особо привилегированные гости — Шин и братья Сакамаки, невольно в их кампанию втеснился Руки и сама невеста.
Комори едва ли видела то, что происходило вокруг. Руки закрывал ей обзор, а вскоре присоединились и братья Сакамаки. Они постепенно отходили к мраморному трону, где сидел Кино, стараясь отмахиваться от служителей, чем было. Оружия при себе не было. Только Руки пронёс длинный кинжал, остальные же, не то что сдали его страже, они вообще пришли с пустом.
Аято и Райто вооружились длинными стойками для свечей. Они отмахивались ими от священнослужителей, сохраняя безопасную дистанцию для остальных.