Страница 207 из 225
— Это дал Рейджи? — спросила Юи, полагая, что тот не в состоянии сам обработать нужный участок кожи, не видя, где точно наносить мазь.
— Да, — недовольно ответил вампир. — Твоему родственнику, похоже, это доставляет удовольствие, — дёрнул скулой он и стал одеваться. В движениях основателя проглядывала усталость, и пристыженность Комори испарилась.
— Я не до такой степени бесполезна! — обиженно сказала Юи и, зажмурившись, прошла в комнату старшего брата. — Сегодня мазь нанесу я, а завтра вернётся Шин и продолжит тебе помогать, — заявила она и тут же запустила пальцы в баночку с бледной мазью, от которой пахло горькими травами.
— Осторожно, дурёха! — в ужасе дёрнулся Карла, хватая опешившую блондинку за руку.
Её лицо покраснело, а нижняя губа сама задрожала. Пальцы на правой руке точно в кипяток опустили. От такого шока Комори тут же присела.
— Тебя не учили, что трогать чужие вещи нельзя? — злобно пыхтел Тсукинами, вытирая рукавом юкаты пальцы девушки. — Ты отделалась лёгким ожогом, — покачал головой он, глядя на покрасневшую кожу Юи. — Сиди, — приказал основатель. — Я принесу аптечку, там должна быть мазь от ожогов.
Комори не успела даже понять, почему вдруг вампир забеспокоился о ней и проявил заботу.
— Понятия не имею, что намешал этот парень, но чай — настоящая отрава, а эта мазь выжигает тёмные пятна с тела. Нам нельзя привлекать внимания, — заговорил Карла возвращаясь. Похоже, он торопился. — Конечно, больно, — хладнокровно сказал он, касаясь пальцами ладони Юи. Девушка вздрогнула от жжения, что последовало за прохладой мази от ожогов, продолжая стесняться. Посмотреть на юношу было так стыдно. Она провинилась, да и тот сидел в распахнутой на груди юкате, прикасаясь к ней так осторожно. — Ты чего ждала? — зажал он пальцы сильнее, замечая, что краснота спадает.
— Ничего, — виновато сказала Юи, вынимая свою руку. — На мне всё очень быстро заживает, — сгорбилась она, продолжая чувствовать это расстояние между ними.
— Тогда ты можешь идти, — властно сказал Тсукинами, но Комори помотала головой.
— Всё хорошо. Я помогу, — решила она, а ведь сама почти дрожала от страха. Ей не приходилось так долго оставаться с Карлой наедине, в глуши, да и Шин неизвестно где бродил.
— Ты не отстанешь, — насупил брови он и тут же выдохнул. — В аптечке есть перчатки, — подтолкнул он пластиковую коробку. — Надень хотя бы их.
— Хорошо, — благодарно улыбнулась Юи.
Спина бессмертного вновь обнажилась и Комори смогла разглядеть отметины на теле старшего брата. При виде этих синяков дух перехватывало, а слёзы сами подступали к горлу. Чувство, когда родной человек умирает, и ты знаешь исход, но боишься. Боишься, что последняя надежда окажется ложной и хуже всего то, что ты в страхе обнадёжить того, кто живёт этой мечтой.
— Поторопись! — приказал Карла, и блондинка очнулась. — Особе твоих лет неприлично оставаться наедине с мужчиной, тем более в его комнате, — заявил тот, и Юи вспыхнула. Ей и без того было стыдно, а он… — Пойми правильно, — прикрыл глаза он, несколько раздражаясь, что та продолжает пялиться и ничего не делать, — я не испытываю к тебе никаких романтических чувств. Мы не в том положении, — проскрипел зубами он, продолжая, — хотя в отличие от твоих родных братьев, у нас больше прав на твою жизнь.
— Если честно, — тихонько начала говорить Юи и подхватила на кончик пальца крупицы этого жгучего вещества. Через латекс почувствовалось лёгкое тепло, а вот вампира пронзили тысячи мелких игл. Глаза основателя яростно распахнулись, и спина невольно выгнулась.
И Комори стала делать то, о чём её никто не просил — жалеть. Жалость и боль за Карлу тут же передались и ему.
— Бесполезное создание! — выругался Тсукинами и бросился на хлопающую ресницами Юи. — Никогда не смей жалеть! — сказал он и жестоко вжал девушку в шершавые татами. — Продолжай… — отступил вампир, говоря это так безразлично. — Наноси мазь быстрыми движениями. Лучше вытерпеть всю боль разом…
«Не жалеть?..» — подумала Комори, делая, что велели. «Но как? Когда я вижу, что это лекарство выжигает его кожу, заставляя регенерироваться…» — закрыла глаза она и отвернулась. Смотреть на то, как вампир стискивает зубы и от боли ложится на собственные колени — выше её сил.
— Всё, теперь ты можешь идти, — величественно поднялся он с татами и накинул юкату на спину, покрывшуюся красными пятнами.
— Как часто ты прибегаешь к этому лечению? — спросила Юи, пусть не жалея, но волнуясь.
— Лечению? — сухо улыбнулся Карла. — Временное скрытие симптомов — не есть лечение. Дня на три хватает, потом надо повторять процедуру.
«Бесчеловечно…» — скукожилась Юи, а вот у Карлы настроение слегка улучшилось.
— Мы не люди, пора бы тебе это понять, — напомнил он.
— Шин тоже пользуется снадобьями Рейджи? — спросила она из лучших побуждений, видя, что половина лекарства уже использована, однако, один вопрос уничтожил настроение основателя.
— Нет, — хладнокровно ответил Карла. Вампир продолжал держать дистанцию, стоял спиной и старался не показывать чего-то лишнего в голосе.
— Я утомила тебя, — улыбнулась Юи, понимая, что в таком тоне брат не расположен к общению. — Уверена, ты хорошо присматриваешь за Шином. Мне не о чем беспокоиться, — так же наивно улыбнулась блондинка и уже пошла к себе, как низкий голос основателя вынудил задержаться.
— Не провоцируй Шина, — дал совет Карла, и Комори обернулась. Тсукинами распахнул сёдзи и набрал прохладного ночного воздуха в широкую грудь. — Помни, что я тебе сказал. Мы основатели, те, кто не смешивает чистую кровь с грязной.
— Я поняла, — так легко ответила Юи, что бессмертного передёрнуло. — Я постараюсь не доставлять проблем. Доброй ночи, — поклонилась она и поскорее ушла, пока Карла не передумал быть столь терпеливым к ней.
— Ничего ты не поняла… — посмотрел ей вслед вампир, и устало присел, свешивая ноги к земле. — Шин, я дам тебе три дня, — понимающе сказал основатель и запрокинул тяжёлую от мыслей голову, глядя в чистое звёздное небо. — Мы дома, мама… ***
Карла предполагал, что младший брат потеряется на некоторое время из вида. Посмотреть на его уравновешенное выражение лица и станет не по себе. Брат пропал, а он спокоен.
Здесь Юи почувствовала, что Карла и Шин, как две стороны монеты, они одно целое — семья, но абсолютно разные. Шин — душа, а Карла — рассудок. Хладнокровный и жестокий.
Солнце и луна, жар и холод — убийцы, с жестокостью которых сравнится разве, что пустота. Холод жесток, но рассудителен. Он погружает в сон, из которого не будет возврата. Солнце… Солнце куда страшнее. Оно ласково прельщает, а когда попадаешь в его золотые сети, оно медленно выжигает плоть, продолжая обещать райскую негу в тени пальм оазиса, пока жизненные силы не покинут измученное тело.
Оказаться посередине — означает узнать каждого.
Пришло время узнать старшего брата. Но сказать проще, чем сделать. Карла молча пил чай. Равнодушно спрашивал, не нуждается ли она в чём-либо, и уходил. Юи никогда ничего не просила, а ему до большего не было дела.
На исходе второго дня Комори показалось, что вампир был мрачнее обычного, но спросить не выдалось возможности.
Солнце садится и Юи, как и всегда, идёт с подносом в руках, но сегодня за столом не было никого — пусть и временное, а лекарство. Больные здоровее самых живых. Один скрывается где-то в лесах, а от другого ни одной жалобы за три дня, да чего там жалобы, нет ни единого пожелания.
— Карла? — остановилась Комори возле комнаты вампира. Она решила, что стоит принести лекарство в комнату. Ей стало страшно. В доме было так тихо и пусто. Казалось, будто все бросили её здесь. — Я вхожу, — предупредила она. Разрешения не последовало, впрочем, как и возражения. В комнате было темно. Глаза вскоре привыкли, и Юи стала бледнее холста. Карла был в комнате. Он лежал неподвижно на пёстром футоне. Его лицо покрылось холодным потом, а губы, изредка кривились от боли. Каково это на протяжении тысячелетий быть отравленным? Медленно восстанавливаться и с исходом дней угасать?