Страница 200 из 225
— Мама, подожди! — протянула Комори руку, желая ещё столько всего сказать, но мгла уже поглотила это райское место, заставляя просыпаться.
— Юи, ты меня слышишь? — спросил Руки, всё это время, не отходя от неё ни на шаг. — Всё хорошо? Как голова? — обеспокоено осматривал её брюнет, видя бегающий взгляд возлюбленной, пока не имея возможности достучаться до неё. Голоса и звуки окружили её. Запахи и давящий на глаза свет — всё раздражало и душило своей тяжестью одновременно, не позволяя думать трезво.
— Что я делаю в своей комнате? — спросила она, узнавая розовый балдахин, и огромное зашторенное окно.
— Это я тебя принёс сюда, — выдохнул Муками, присаживаясь на край кровати, держа в руках длинную чёрную коробочку, обтянутую дорогим шёлком. — Не торопись, скоро ты привыкнешь, — улыбнулся Руки, зная это чувство потерянности, когда все мелкие детали становятся крупнее, статуи смотрят так, словно живые, а звуки и запахи кружат голову до тошноты.
— Когда ты сказал, что заберёшь мою душу, ты имел в виду, что я больше не смогу быть человеком? — напугано спросила Комори, привставая на белых пуховых подушках, устраиваясь поудобнее, изо всех сил стараясь акцентировать внимание лишь на голосе Руки.
— Да, — кивнул он, кладя коробочку рядом, пропуская свои пальцы между пальчиков Юи, успокаивая и решая, позволено ли ему продолжить их разговор. — Когда ты была маленькой, твоя мать не пожелала отдавать силы Карлхайнцу, а попросила передать их тебе, когда придёт время. Тогда Мерц, как жрец, имеющий небывалые силы, провёл обряд и, заточив в этот крест силы твоей матери, вместе с ними запечатал твою вампирскую сущность, чтобы ты вжилась в свою роль. Но когда ты согласилась остаться со мной, я решил, что время пришло, — рассказал Руки, целуя пальчики девушки, не видя возражений или упрёков. — Мне сказали, что ты берегла моё кольцо, — улыбнулся он, переводя тему.
— Да, как же иначе, — ответила Юи, потряхивая растрёпанной головой, стараясь не слышать голосов, которым не было конца. — Его мне подарил ты.
— Это всего лишь кусочек металла, который напоминает о моей любви и верности тебе, — спокойно сказал Муками, приоткрывая чёрную крышку, развязывая тонкую белую ленту.
— Неужели это те самые перчатки? — не веря глазам, спросила Комори, проводя пальчиками по гладкому шёлку молочно-розового цвета. — Это невозможно, ведь пожар поглотил всё.
— Это они и есть, — гордо ответил Руки, доставая одну из них, приподнимая худенькую ручку Юи, приклоняя свою голову. — Я сберёг бы их, даже если бы на дом налетел ураган. Все ценные вещи хранятся в надёжном сейфе, а у этой вещицы нет цены, ведь я вложил всю свою любовь, подбирая их для тебя, — признался он, вспоминая свой импульсивный поначалу поступок, который потом перерос в настоящее испытание, особенно для Коу, который предлагал лучшее, но и оно казалось влюблённому аристократу недостаточным. — Я уже подарил тебе кольцо, но этим предметом, я хочу сказать тебе куда больше. Если ты примешь их, то скажешь мне не простое да, ты отдашь свою жизнь, всё что есть у тебя, доверившись мне, — предупредил её Руки, медленно погружая тонкую кисть возлюбленной в холодящий кожу шёлк, даруя настоящую нежность прикосновений, понимая, что Комори таит от этих касаний, будучи чувствительной сейчас даже к лёгкому дуновению ветра. — Душа, — ласково прошептал он, целуя обнажённое плечо, натягивая одну из перчаток чуть выше локтя. — Тело, — восхищённо сказал брюнет, поднимаясь с обжигающими поцелуями вдоль шеи. — Мысли и страхи. Ты всё доверишь мне, — предупредил Руки, запуская пальцы в кудрявые волосы, массируя разрывающуюся на части голову, лишая рассудка, заставляя глаза закатываться от удовольствия.
— Руки… Я не вынесу этого… — сползла она по подушкам на кровать, подчиняясь властному вампиру, прогибаясь от его поглаживаний, не замечая, что юноша, стянул белое одеяло, обнажая её тело в розовой ажурной сорочке, в которую сам же и переодел, как только они прибыли домой, не чувствуя за свой поступок и капли угрызений.
— У тебя остался последний шанс, оттолкнуть мою руку, — предупредил Муками, вытягивая из коробочки вторую перчатку, так же осторожно пропуская похолодевшие пальчики Юи в них.
— Я не хочу отталкивать, — призналась она, позволяя ему эту маленькую пытку. — Я хочу отдать свою судьбу в твои руки, — сказала Комори, прикасаясь пальчиками к умиротворённому лицу бессмертного, видя в его серых глазах целый мир. — Хочу чтобы она переплелась с твоей так же крепко как нити в этих шелках, — добавила она, притягивая юношу к себе, желая почувствовать сладость поцелуев, скучая по ним, смущаясь и разрываясь на части одновременно.
— Тогда, когда придёт время, я хотел бы услышать эти слова перед лицами наших родных, — довольно улыбнулся Руки, получая долгожданный ответ, наклоняясь к Юи за поцелуем, останавливаясь возле самых губ, замечая её метания. — Ты их слышишь, — посмеялся он, поняв, что девушка услышала спор братьев в гостиной на первом этаже, отвлекаясь, не сумев побороть этот страх, ведь она их слышала так отчётливо, что казалось, будто они сидят у неё на кровати. — Что они говорят?
— Аято и Коу снова ссорятся, — как не в себе ответила блондинка, продолжая встревать таким образом в чужой разговор.
— И долго ты ещё будешь мне глаза мозолить? — пыхтел Аято, лёжа на диване, поглядывая на Муками, которому прислуживала молоденькая горничная, подавая чай. — Свалили бы давно в другой дом, с вашим приходом, здесь стало слишком шумно, — возмущался он.
— Не моя вина, что ты наш дом спалил, — ехидно ответил блондин, устраиваясь в любимом кресле Аято, нахально закидывая ноги.
— Так давай я тебе номер в лучшем отеле забронирую, — предложил рыжеволосый, мечтая избавиться хоть от одного.
— Нет, — наотрез отказался Коу, надкусывая рассыпчатый кекс. — Такая звезда, как я не может слоняться по всяким отелям, мне самое место в таком доме, как ваш, если ты конечно предлагаешь снять усадьбу, в качестве извинений за свой поступок, я так и быть соглашусь переехать, — сделал милость блондин, убивая самолюбием даже великого Аято.
— И думать забудь, Аято, — тут же отказал Рейджи, владея всеми счетами. — У тебя нет такой суммы денег, тем более ежемесячно, — вынес приговор Сакамаки, заставляя даже Руки посмеяться над бесконечными выходками младших братьев.
— Надеюсь ты готова к жизни в этом доме? — расплылся в улыбке Муками, не дожидаясь ответа, страстно целуя приоткрывшиеся губки Юи, пока она свыкалась с новыми для неё ощущениями.
— Руки, — выдохнула она, тяжело дыша, упираясь кистью в грудь нависшего над ней вампира, краснея от его жадного взгляда. — Не смущай меня, — отвернулась девушка.
— Мне нравится тебя смущать, — страстно выдохнул брюнет, молниеносно, закидывая тонкие ручки за голову, обводя её тело широкими ладонями, видя, как она прогнулась, с трудом закусывая губу, сверкнув в приглушённом свете настольной лампы золотом тут же остывших глаз.
— Остановись, они же слышат, — умоляюще попросила Юи, не подозревая, что вампиры могут слышать настолько хорошо, смущаясь от мысли, что Юма, Коу и Азуса, так отчётливо слышали их.
— Отныне тебе нет нужды задумываться о таких мелочах, — коварно произнёс Руки, стаскивая ночную рубашку Комори с первого раза, теряя последний рассудок, когда она обхватила своё белоснежное тело руками, в подаренных перчатках, перевязывая себя словно бантом, не оставляя юноше ничего другого, как только заглянуть под обёртку. — Сконцентрируйся на мне, — довольно шепнул Муками, накрывая возлюбленную поцелуями, которым не было конца. — Всю ответственность я возьму на себя, — сказал он, заглядывая в её яркие и такие правдивые глаза, не видя друг друга с этого момента по отдельности, решая именно так провести отведённое им время.
Счастье и горе, радость и печаль — чуждые половинки одного целого, составляющие жизнь любого существа на этой земле. Сила духа и преданность, вот то, что показала Юи, столкнувшись с множеством препятствий, продолжая верить, что там, где-то за горизонтом горит и её счастливая звезда, которая однажды вознаградит за терпение и труд, доброту и заботу, указывая на истинный путь.