Страница 2 из 6
Рэй вздохнул, поднял ползунки цвета на экране до упора и показал пальцем на результат:
— Белый.
— Проверю, есть ли у меня нужные реактивы, — смутился мастер. — В моде сегодня яркие цвета.
Через минуту он вернулся, закончил стрижку, отложил лазерное лезвие и надел на голову Рэя плотную мелкую сетку, подключенную к прибору в руках парикмахера. Он пробежал пальцами по кнопкам и ввел в приемник несколько ампул синтезированного меланина, и нажал на запуск процедуры. Рэй поморщился. Инъекции делались непосредственно в кожу, смесь влияла на луковицы волос, программируя цвет. Затем тонкие иглы прошлись по щекам, щетина посветлела. Кожу будет покалывать несколько часов. Еще одна причина для перехода на бионикриновые волосы.
Рэй вышел на улицу и направился в сторону дома. По дороге он намеревался купить свежих булочек, Рэй знал торговку, использующую пшеничную муку, а не смесь из водорослей со вкусовыми добавками. Оригинальный цвет привлекал внимание. Девушка с ажурной прической бросила на него взгляд, коса послушно окрасились в снежно-белый. Рэй досадливо цокнул языком и поднял капюшон толстовки.
Следующее утро встретило его тишиной. Рэй нехотя открыл глаза. Опять выходные. Чертовы выходные. Он вышел в гостиную, упал на диван и подумал о новостном канале. Стена расцветилась объемными картинами. Он поднял уровень звука и стал смотреть.
«У вас появилась невероятная возможность насладиться выступлением звезды масштаба Солнечной системы — Даута Киммера, гения светомузыки, этим вечером…»
«За неимением лучшего варианта, можно убить хотя бы время».
Рэй отдал мысленную команду, и перед глазами появились данные банковского счета. Сумма была не слишком большой, но… древние утверждали: жить надо так, чтобы после тебя не осталось ни копейки.
«Подтвердите заказ билета».
«Данные получены».
Оставшееся до заката время Рэй провел, перечитывая куски любимых книг, услужливо предоставляемые ассоциативным поиском.
Когда багровый шар солнца коснулся горизонта, Рэй натянул бистилоновые брюки и рубашку — легчайшие, пылеотталкивающие, немнущиеся, садящиеся по фигуре обладателя. Он долгое время сопротивлялся засилью синтерики и принципиально носил лишь вещи из натуральных тканей. Но бистилон дышал, как хлопок, и при каждом движении ласкал кожу, так что Рэю пришлось неохотно признать, что ткани нового поколения не лишены перспектив.
Сверкающий джет понесся к окраине города, где среди узорчатых газонов разноцветной травы лежал зеркальный шар концертного комплекса. В распахнутые двери вливались толпы нарядных людей. Все, как один, стройные, молодые, полные энергии.
«Уколы полисалютина творят чудеса. Вот он — пресловутый плод с дерева бессмертия». При регулярном использовании препарат влиял на фермент теломеразы, программирующей сроки обновления клеток, не давая им меняться и стареть. Некое подобие консерванта, способного сохранять статус-кво организма на сколь угодно долгий срок. Чрезмерно долгий срок. Если человек, конечно, был в состоянии заплатить за бессмертие. Ничто не свидетельствовало о благосостоянии красноречивее контрольного браслета инжектора на запястье.
Рэй вошел под высокий свод и огляделся. Здание было огромным, Рэй затруднялся подсчитать, сколько зрителей вмещал концертный зал. Над волнующимся морем голов в фойе рассыпались голограммы — сказочные картины взаимодействовали со зрителями, настраивая их на нужную волну перед началом концерта. На плечо Рэю села невесомая райская птица с длинным хвостом. Оперение на миг засветилось и подстроилось под цвет его костюма. Он не стал сгонять ее и пошел дальше, оглядываясь по сторонам. Птица насвистывала мелодию. Рэй узнал последний хит светомузыканта, уже месяц звучавший изо всех щелей.
«Хотите ли вы приобрести эту композицию и добавить в плейлист?»
Пташка взлетела под купол и рассыпалась звездопадом.
На входе каждому выдали крохотного паучка. Передатчик риоволн, подсоединенный к нервной системе, позволял чувствовать иллюзии, немногим отличающиеся от реальных ощущений. Рэй посадил паучка на затылок. Тот вцепился в кожу и впустил внутрь нить, настолько тонкую, что носитель даже не почувствовал боли. Свет погас, и представление началось. Голограммы сияли такими яркими красками, после которых мир вне зала должен был показаться серым. Эффекты иллюзии чувств дразнили разнообразием текстур. Бархат, скользящий по спине, ледяная сталь у горла, шелковая шерсть в ладонях, колючая трава под ногами, морская пена на губах. И музыка. Симфония для пяти чувств, Даут Киммер и правда был мастером своего дела. Выходя на улицу и потирая то место, где только что сидел передатчик, Рэй ни на секунду не пожалел о потраченных на билет деньгах. В ушах еще звучали отголоски песен, поэтому он не сразу понял, что к нему обращаются. Зеленоволосая девушка тронула Рэя за рукав рубашки. Он обернулся.
— Доброго вам вечера.
— Здравствуйте, — удивленно отозвался Рэй. Вежливое обращение подобного рода уже давным-давно никто не использовал.
— Мне нравится цвет ваших волос.
Девушка так старательно подчеркивала «Вам» и «Ваших», что становилось понятно: она никогда не жила в мире, где подобные слова были ежедневной рутиной общения между людьми. Рэй улыбнулся. Было в ней нечто милое и искреннее, заставившее его замедлить шаг. Сколько ей лет? Двадцать? Двадцать пять? Спрашивать о возрасте считалось грубым нарушением личных границ, эту информацию доверяли роботам-диагностам, да страховым компаниям.
— Можно я примерю его на себя?
— Что? — не понял Рэй.
— Ваш цвет, — смущенно пояснила она.
Он пожал плечами.
— Пожалуйста. Строго говоря, цвет вообще не может быть чьим-то.
— И, однако же, мне показалось невежливым сделать это без вашего ведома, — улыбнулась девушка и достала из сумочки зеркало. Волосы побелели, челка сдвинулась на один бок, потом на другой, пряди завились локонами и вновь распустились, окрасившись в темно-русый. Она со смешком спрятала блестящий кругляш и повернулась к Рэю.
— К сожалению, мне не идет. Мне ничего не идет, кроме моего природного цвета…
— Зачем же вам тогда управляемые волосы? — усмехнулся он, высматривая свободное место, куда можно было бы вызвать аэромобиль.
Она снисходительно фыркнула.
— Потому что гораздо проще запрограммировать прическу из журнала, чем делать самой или тащиться до салона.
— Вы читаете журналы? — удивился Рэй, — довольно безответственный расход древесины, вам не кажется?
— Зато их так славно держать в руках. И пахнут приятно… с горчинкой. А вот книги пахнут сладко, — вздохнула она.
— Откуда вы знаете? — поднял бровь Рэй. — Насколько мне известно, музейные экспонаты закрыты силовым полем.
— Закрыты ото всех, кроме нас, — засмеялась девушка, и подмигнула ему, — когда работаешь реставратором, тебе позволено многое.
— А зеркало тоже из музея? Воспользовались служебным положением?
Девушка вновь вынула из сумки кругляшок, раскрыла и протянула ему.
— Оно принадлежало прабабушке, мама хранила зеркало в сейфе, а когда оно перешло ко мне, я стала носить его с собой.
Она смущенно опустила глаза.
— Я верю, что у вещей есть подобие…
— Души? — подсказал Рэй, возвращая плоский диск владелице.
Большой красный гравикар бесшумно взлетел, на миг закрыв небо, и на его место тут же опустился серебристый джет. Двери открылись, повинуясь мысленному приказу Рэя.
— Да, и мне показалось жестоким всю жизнь хранить зеркало в темноте, ведь оно могло столько пропустить…
Пора было бы попрощаться и уехать, но невесть почему, Рэй тянул время, поглаживая пальцами скользкий стык стеклопластика и металла на боку аэромобиля.
— Смотрите, Луна взошла, — тонкая рука указывала вверх, на одно из светящихся полукружий ночного неба.
Натуральный спутник Земли давно перестал быть единственным, и уж точно не был самым ярким из своих конкурентов. Протянутая ладонь девушки словно поддерживала тусклый пятнистый кусочек камня, доверчиво подставивший щеку своей планете.