Это внутри

– Это великий день в истории клана Рамос!

Голос Диего звучал как никогда пафосно, он похлопал агента по плечу и усмехнулся.

– Лучший способ скрепить союз – общее дело, синьор Айяла! – Диего кивнул на подъезжающие грузовики.

Луис нахмурился.

– Хосе не сказал тебе? – с видимым удовольствием поинтересовался Диего, – Общая поставка! – воскликнул он, – Santa Maria, это станет крупнейшей мировой сделкой за последнее десятилетие!

Об этой части договора не упоминали ни Морено, ни Рамирес. Фернандес лихорадочно соображал, как ему поступить. Взять важнейших лиц наркобизнеса страны на горячем было соблазнительной идеей.

Дюжие парни ловко перетаскивали ящики из двух грузовиков в третий. Главы картелей смеялись и пожимали друг другу руки. Их люди подошли ближе и смешались, послышалось шипение шампанского.

Луис вышел из толпы и завернул за угол, прислонившись к прохладной стене дома, где с козырька свисали сухие петли вьюнка, дающие скудную тень.

“Кажется, дело сделано”.

– А ты прекрасный дипломат, Мануэль. Я впечатлен.

Луис обернулся. Рядом сверкал зубами Дези Морено. Агент мысленно застонал, но выдавил вежливую ответную улыбку.

– Мне нравится, как ты ведешь дела, и я хочу, чтобы ты поработал у нас. Думаю, Хосе не станет возражать. Но прежде, – он придвинулся ближе, – я бы хотел украсть тебя ненадолго, отпраздновать завершение сделки, если ты не против. Только ты и я…

Рука Дези ледяной ящерицей скользнула под рубашку Луиса.

“Нет. Только не это. Не снова.”

Из глубин памяти хлынули жуткие картины и страх, который Фернандес считал давно и прочно изжитым, ему снова было двенадцать, большая грубая рука зажимала рот, не давая дышать.

Тело среагировало быстрее, чем разум.

Луиса накрыла черная волна бешенства, он видел перед собой только окровавленное лицо Морено, бил и не мог остановиться. Фернандес услышал голос Хосе и почувствовал, что его пытаются оттащить, приклад пистолета, промахнувшись, ударил его по плечу. Луис взревел, вывернувшись из захвата Рамиреса, вырвал оружие и всадил всю обойму в ненавистную рожу Дези.

Он внезапно услышал собственное дыхание. Пистолет с глухим стуком упал на землю. Рядом стоял Хосе и качая головой, смотрел на то, что осталось от младшего Морено.

– Идем, быстро.

Рамирес вытащил Луиса на улицу и оставил в самой гуще толпы. Фернандес постепенно приходил в себя, оценивая ситуацию.

Раздался истошный вопль. Все обернулись. На солнце стоял Тадео, лицо было искажено, он держал на руках тело брата, кровь текла по белоснежному костюму. За его спиной собирались члены Эль Кондадо, мгновение тишины взорвалось щелчками передергиваемых затворов.

Рядом с Луисом вырос Рамирес с автоматом в руках.

– Назад, – прошипел он, – иначе мы перебьем вас, как летучих мышей!

Тадео поднял залитое слезами лицо.

–Убейте их всех, – прошептал он.

Луис достал телефон и нажал кнопку быстрого набора, подавая сигнал тревоги.

Кровавый хаос, начавшийся на окраине Санто-Доминго, мгновенно расползся по городу. Агрессия, сдерживаемая во время переговоров, вылилась на улицы кипящим потоком.

Тадео не оказал силовикам сопротивления и сам вошел в кабину вертолета, слезы безостановочно текли по его лицу. Спецназовец толкнул Морено в спину и резко рванул ремень безопасности, пристегивая пленника. Луис глянул вниз и увидел машину Рамиреса, петляющую по грунтовой дороге за пальмовой рощей. Пыльный след, поднявшийся за ней, мешался с дымом пожаров.

“Местность кишит военными и полицией, далеко ему не уйти”.

Через две недели Луис вернулся в Вашингтон, а бывший глава картеля Рамос все еще не был пойман. Рамирес и остатки его людей перешли границу с Перу, след был потерян, хотя поиски продолжались. Все, кто увидел настоящее лицо Мануэля Айяла, были мертвы или брошены в тюрьмы, лишь Рамирес остался на свободе.

Фернандес долго стоял на балконе и смотрел на темнеющий город. Небо к вечеру заволокло тучами, ливень превратил проспект в подобие импрессионистического полотна. На клетчатый пол балкона упал желтый квадрат. В здании зажегся свет. Луис не спеша спустился по лестнице, нащупывая в кармане ключи от машины, и вышел в дождь.

***

– Проснись! Проснись! Это страшный сон!

Маленькая ручка трогает лицо. Дина вскакивает и хватает ртом душный воздух. Простыни снова промокли насквозь. Уже неделю каждую ночь во сне дом заливает вязкая чернота. Она берет начало на потертых половицах спальни в соседнем доме. Выступает на них темной накипью, собирается в тугие потоки, и, просачиваясь под дверью, подбирается все ближе и ближе. Ночь полна шепота и плеска темных струй.

У постели стоит Эбби.

– Все хорошо, милая, иди спать.

Голос почти не дрожит. Дина сбрасывает мокрую майку и, дотянувшись до тумбочки, стаскивает с нее полотенце. Махровая поверхность царапает, как песок, но вставать и менять белье просто нет сил. Морщась, она глотает таблетку, запивает теплой водой из бутылки, сворачивается клубком и проваливается в сон без сновидений.

В тот страшный день, выслушав сбивчивый рассказ девочки, Дина отвезла Эбби на ферму и оставила с Элис, в окружении кружевных подушек, горячего какао и щебета птиц. Джефф отправился к усадьбе Стюартов вместе с Диной. Дом встретил их холодной тишиной. Спальня оказалась заперта изнутри. Слушая треск выламываемой двери, Дина уже знала, что увидит за ней. Крепкое ругательство Джеффа подтвердило догадку. В синем свете комнаты кровь казалась черной.

– Господи, зачем?!

Джефф огляделся и, подойдя к окну, раздвинул занавески. Подняв створку, он жадно вдохнул чистый воздух, потом повернулся к Дине.

– Ты как, в порядке?

Она стиснула пальцами сумку и заставила себя подойти к безжизненному телу. Джефф наблюдал за ней, нахмурив брови.

– Тебе не обязательно это делать. Парень снес себе полголовы из ружья. Все очевидно.

– Я должна.

Она приложила пальцы к ямке на бледной шее. Труп уже остывал.

Дина взглянула на часы, висевшие над кроватью и вытащила из сумки авторучку. Порывшись в кармане, нашла выцветший чек и записала время констатации смерти. Джефф набрал номер полицейского отделения и вышел из комнаты, приложив к уху телефон.

Дина посмотрела на залитое кровью лицо.

– Зачем ты это сделал, Том?

Вздохнув, она подошла к светлому прямоугольнику окна. На кровати что-то блеснуло. Дина пригляделась внимательнее. Мелкие детальки транзистора лежали сверхъестественно ровной спиралью.

– О Боже…

Протянув руку к покрывалу, она в последний момент отдернула ее. Оглянувшись на дверь, прислушалась. С крыльца донесся голос Джеффа и шум подъезжающей машины. Времени не оставалось. Дина закусила губы и, сосредоточившись, обратила в сторону кровати раскрытую ладонь. Пестрые детальки дрогнули и со звоном скатились на пол. К горлу подкатил ком. Она рванулась к выходу, и выскочила на улицу, едва не столкнувшись в дверях с сержантом Гленном. Полицейский проводил ее недоуменным взглядом.

– Это доктор Эванс, соседка Тома. Она констатировала смерть. Проходите, сержант, я догоню вас через минуту.

Феррет спустился с крыльца и обогнул угол дома. Дина стояла, опершись о стену, и утирала рот рукой.

– Езжай к Элис. Я здесь разберусь. Оставайтесь сегодня на ночь у нас.

Она выпрямилась и покачала головой.

– Сначала мне нужно заполнить бумаги. Съезжу за ними в клинику.

Дина поправила волосы и направилась к машине. Феррет поймал ее за руку.

– Я правда в порядке, Джефф, – ровно сказала она, – иди в дом, нехорошо заставлять сержанта ждать.

Джефф нехотя посторонился и поднялся по ступенькам, провожая взглядом удаляющийся Форд.

Слепые прямоугольники таблиц зияли жаждущими ртами. Черные линии хищно подрагивали. Имя. Дата. Время смерти. Номер медицинской карты умершего. Как вместить жизненную трагедию в столь простые формы? Дина сидела за столом, занеся ручку над белоснежным листом официальной бумаги, и не решалась начать. Звонок телефона разбил тишину.