Страница 15 из 23
Элис, щурясь, приложила ладонь к глазам.
– Тайлер, сосед. Его родители полжизни здесь прожили. Очень милые люди. Вся деревня знает, что он вернулся с войны. Ты разве не слышала?
– Слышала. Но не видела, – задумчиво ответила блондинка.
Она подхватила сверкающее ведро и скрылась в тени хлева.
Сухое дерево лежало вдоль ограды, ветки были аккуратно сложены рядом.
– Спасибо, выручил, – Джефф протянул Тайлеру инструмент.
– Не за что.
– Слушай, у нас в выходные будет небольшая вечеринка – старшие мальчишки закончили учебный год. Приходи, мы будем рады.
– К сожалению, в воскресенье не могу.
– Жаль. Тогда заходи, когда сможешь, я припрячу тебе пирог.
– Ради пирогов Элис я готов на что угодно, – улыбнулся Тайлер.
Он закинул пилу на плечо и направился к машине. Пышные кроны каштанов отбрасывали мягкую прохладную тень, в ветвях громко чирикали птицы.
– Привет.
Тай обернулся, и увидел улыбающуюся женщину, стриженную под ежик.
– Я Таня, помощница Джеффа.
– Очень приятно.
Он протянул ей руку, и она ответила по-мужски крепким рукопожатием. Тайлер миновал аллею и спустился по тропинке к дороге. Издалека окинув взглядом линию широких бронзовых плеч, Таня цокнула языком.
– Хорош!
Хупер бросил инструмент на заднее сиденье и запрыгнул в машину.
***
После знойного дня выпала обильная роса. Душный нектар ночных цветов превратил ее в нестерпимо сладкое зелье. Мотыльки покачивали промокшими крыльями, соскальзывая в тугие чашечки лепестков, звезды казались каплями расплавленного железа, грозившими упасть на жаркую земную плоть.
Деревянные стены дома источали теплый запах старой смолы. Тайлер сорвал с потолка пленку, прикрывающую комнату от дождя на время работ, и настежь раскрыл окно. Воздух упрямо отказывался шевелиться, но в спальню медленно спустился аромат влажной листвы, создавая иллюзию прохлады. С улицы раздался шум подъезжающего автомобиля. Хупер подошел к двери, обходя упаковки стройматериалов. На пороге стояла Таня.
– Ты забыл ветровку.
Она протянула ему сверток. Тай взглянул и покачал головой.
– Это не моя.
Таня усмехнулась и повесила куртку на перила крыльца.
– Извини. Наверное, кто-то из рабочих оставил.
– Ничего. Спасибо за заботу. Налью тебе воды со льдом, – он гостеприимно раскрыл дверь.
Таня вошла в гостиную и огляделась. У стен были сложены доски и зеленоватые упаковки листов гипсокартона. Лампа холодильника подсветила лед за стеклом, на мгновение превратив воду в золотистые коньячные сполохи. Тайлер протянул ей стакан, другой взял сам. Она промокнула губы ладонью, на языке таяла гладкая льдинка.
– Чувствую себя снежной королевой, пусть и ненадолго, – улыбнулась Таня.
– Повезло. Мне вода не помогает, пью скорее по привычке. В такое время жалеешь, что в штате всего двести пасмурных дней в году, – проворчал Тай.
– Я могу остаться и охладить тебя немного, если хочешь.
Хупер усмехнулся и со стуком поставил запотевший стакан на стол.
– Благодарю за предложение. Но моя кровать рассчитана на одного.
Он подошел к двери и распахнул ее, показывая, что разговор окончен. Таня подняла брови и проходя, мимолетно коснулась его груди, смело взглянула Таю в лицо.
– А кто сказал, что необходимо ограничиваться кроватью?
Тайлер нахмурился и, взяв ее за плечи, мягко отстранил.
– Я сказал “нет”. И этот ответ окончательный.
Еще мгновение она рассматривала его, потом сверкнула улыбкой.
– Как скажешь, солдатик.
Взревел мотор, по листьям застучал гравий. Тайлер задумчиво постоял на крыльце, потом вспомнил, что оставил несколько больших чурок у поленницы во дворе. Он зажег фонарь позади дома, проходя мимо сарая, подхватил увесистый топор и принялся за работу.
Спуская машину по темной дороге, Таня резко крутанула руль, шины с жалобным скрипом проехались по асфальту.
– Что с тобой, а? – спросила она сама у себя по русски, – ну что ты так бесишься? Ты честна с ним, он честен с тобой. Нет повода возмущаться…
И она вновь выехала на шоссе.
***
Старая избушка торчала на обрыве обломанным зубом. Много лет назад она была жилищем оператора канатной дороги, провисшие ржавые тросы тянулись к противоположной стороне ущелья и терялись в густых зарослях орешника. Летняя зелень щедро покрыла горы, водопады древесной листвы скрыли острые каменные грани, изумрудные волны хлынули в долины и оставили засохшую пену лишайника на отвесных склонах.
Нижняя часть дома покрылась мхом, с крыши спускались нежные ростки розового вьюнка. У ближайшего дерева в каменном резервуаре тихо журчала талая вода, вытекая из металлической трубки.
По отлогому плечу горы к хижине спускался человек. Лицо и одежда были покрыты разводами въевшейся каменной пыли. Подойдя к дому, он сбросил рюкзак с пристегнутой каской, расстегнул тяжелый пояс и долго плескался в ледяной воде маленького гранитного бассейна.
В окне шевельнулась занавеска, дверь скрипнула. На пороге показалась белокурая девочка с полотенцем в руках.
– Ну как ты тут? Все хорошо, Эбби?
Том растер покрытую мурашками спину жесткой тканью.
– Да, папа.
Взгляд ребенка был обращен к пелене далеких сероватых облаков.
Прихватив рюкзак, Стюарт прошел в дом и сделал дочери знак подойти. Эбби вошла в комнату и села у стола. Том положил перед ней тяжело звякнувший кожаный мешочек.
– А вот и мой сюрприз! Открывай.
Она потянула застежку, на стол высыпались куски породы. Том взял один и хорошенько потер о рукав рубашки. Заблудившийся солнечный луч отразился от шершавого золотого бока. Горящими глазами Стюарт смотрел на неровный кусочек руды.
– Ну, как тебе?
Эбби слегка пожала плечами.
– Блестит, – и, бросив взгляд на отца, добавила, – Наверное, дорого стоит…
Том бросил самородок в кучку и хрипло рассмеялся.
– Достаточно, чтобы мы могли наконец уехать из этого захолустья и начать новую жизнь!
Девочка испуганно взглянула на него.
– Уехать? Насовсем?!
– Ну конечно! Купим квартирку поближе к Сиэтлу. Заведем лодку. Ты пойдешь в хорошую школу. Потом закончишь колледж…
Том вздохнул и прикрыл глаза, уйдя в мечты. Губы Эбби задрожали. Он взглянул на нее и нахмурившись, потрепал по плечу.
– Ну ты чего, крошка?
Девочка подняла на него глаза.
– Но я не хочу уезжать. Я скучаю по Дине…
Том стиснул зубы и с проклятием ударил ладонью по столу. Блестящие камни подпрыгнули и с шорохом раскатились в стороны.
Он наставил Эбби в лицо указательный палец, и прорычал:
– Чтобы я больше не слышал этого имени! Слышишь, никогда! Ты поняла?!
Из прозрачных, как морская вода, глаз девочки полились слезы.
– Я не могу. Это моя мама…
Том опешил.
– Что?!
Эбби всхлипнула, но не отвела взгляда. Том сгреб ее за узкие плечи и свирепо прошептал:
– Твою мать звали Марион! Не оскорбляй ее памяти, приплетая сюда эту.. Эту…
Он задохнулся, выпустил Эбби, и отвернувшись, яростно потер руками лицо.
Голос Эбби звучал спокойно и отрешенно.
– Это все из за золота, да? Ты искал его так долго… Дина говорит, ты стараешься для моего будущего. Золото тебе дороже, чем я. Я его ненавижу.
Услышав ненавистное имя еще раз, Том гневно обернулся, но внезапно отступил и на миг потерял равновесие. Эбби сидела за столом, рука была протянута вверх. Вокруг ладони, как кольцо астероидов вокруг Солнца, в воздухе неторопливо вращалась цепь сверкающих самородков.
***
Тонкий слой стеклянно неподвижной воды покрывал округлые камни. Красно-белые спинки складывались в сложные узоры. Острый бок каменной громады косо поднимался из озерца и уходил вверх несколькими узкими ступенями, вкрапления сланца заставляли прожилки камня переливаться на солнце зеленоватым серебром. По другую сторону стены вечным дождем падала вода, радуги чертили в пелене капель прозрачные трепещущие дуги. На верхней границе скалы начинался густой лес, по краю обрыва росли изогнутые деревья. Рассвет лениво поднимался над горами, заливая их шафранно-розовыми акварельными переливами.