Страница 23 из 27
Алисия закусила губу и нервно стиснула салфетку. Александр, безусловно, готовился к сегодняшней ночи. Но старался он совсем не для жены. Когда она подняла глаза, пара уже присоединилась к танцующим.
– Грубый казарменный юмор, – сказал Курт. – Забудьте. Вина, может быть?
Алисия кивнула. Курт налил ей рислинга.
– За товарищество по несчастью, – он поднял свой бокал.
И хотя Алисия не думала, что после всего случившегося что-нибудь может её рассмешить, она засмеялась.
– Скажите, а все нацисты такие душки? – спросила она, берясь за ножку бокала.
– Ну, почти, – усмехнулся Курт.
Кайс был немного сутуловат, да и ростом чуть не дотягивал до среднего. Вместе с Куртом, высоким и стройным, как сосна, они смотрелись как два персонажа с карикатур Геббельса.
– Позвольте представить вам Курта Эйхманна, – сказал Александр.
– Это не ваш предок заведовал решением «еврейского вопроса» в Третьем рейхе? – спросил Рэндол.
– Мой.
Кайса передёрнуло.
– Извините, что не подаю вам руки, – сухо произнёс он.
– А почему вы думаете, что я бы вам подал руку? – сказал Курт.
Александр сделал ему страшные глаза – Кайс явно не полез бы за словом в карман. Положение спас Салливан, подошедший к собеседникам.
– Ах, какая женщина, – сказал он размягчённо, глядя вслед Лане. – Как вы говорите? «Фемина»?
– Мы говорим – die Frau, – ответил Курт.
– А, так вы и есть помощник президента Александра по идеологическим меньшинствам? – уточнил Салливан. – Извините, запамятовал вашу фамилию… Эйхманн, кажется?
Курт кивнул.
– А вы, кажется, Джон Салливан? Это не вы командовали прорывом под Кампонгчнангом в двадцать шестом году?
– Я, – ответил приятно удивлённый генерал. – Постойте, так вы Курт Эйхманн?
Кайс нахмурился. Александр беспомощно наблюдал за беседой, идущей под откос, как подорванный партизанами поезд. Он растерянно взял с подноса пробегавшего мимо официанта бокал с вином.
– Хорошая идея, – Салливан тоже потянулся к подносу.
– По-моему, вам уже хватит, Джон, – сказал Кайс.
Генерал ткнул бокал с вином прямо ему в руки, и Кайсу пришлось его взять – иначе бы бокал упал на пол. Салливан взял вина себе и Курту.
– Господа, – торжественно обратился он к присутствующим. – Я предлагаю выпить за этого смельчака, который спас тридцать вторую особую бригаду во время беспорядков в Кампучии! Эйхманн со своими ребятами ударил по красным кхмерам с фланга, когда эти косоглазые обезьяны уже вешали себе на шею верёвки для сбора наших ушей… Я и не думал, что вы живы, Эйхманн, чёрт вас возьми! Мы вас потом везде искали, чтобы вручить медаль Конгресса «За отвагу», но так и не нашли…
– При выполнении манёвра моему отряду пришлось пройти под «лестницей в небо», – ответил Курт. – Тогда их ещё не экранировали, и поэтому нам это удалось. Но моим ребятам и мне требовалась срочная госпитализация. Нас эвакуировали сразу после боя.
– Я так рад, – Джон сердечно чокнулся с Эйхманном и остальными.
Все четверо выпили, Курт с Салливаном – залпом, Кайс – неохотно, а Александр – с искренней благодарностью небу за то, что оно так вовремя послало им этого старого служаку.
– Мы должны пробыть здесь неделю, по-моему, – продолжал Салливан. – Я постараюсь за это время оформить необходимые документы…
Вино смягчило президента США, и он попытался выправить положение.
– Извините меня, Курт, – сказал Кайс. – Если бы ваш предок оказался порасторопнее, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Но, в конце концов, сын за отца не отвечает, а тот Эйхманн должен приходиться вам по меньшей мере дедом. Главное, что теперь вы вместе с нами сражаетесь за свободу и демократию. В глобальном, так сказать, масштабе.
– В свободу от чего бы то ни было я вообще не верю, – рассеянно ответил Курт. – А вот демократия кажется мне достойной целью.
Александр поперхнулся вином. К счастью, Кайс не знал, что Курт был снайпером, и двусмысленности не понял.
– Но на глобальный масштаб нам и правда одним не потянуть, – закончил Эйхманн.
Кайс удовлетворённо кивнул:
– Эти косоглазые совсем оборзели. Азия уже трещит от них по всем швам, так они к нам лезут. Вы не можете себе представить, что творится у нас в Штатах, Эйхманн! Я попробовал ужесточить законы об иммиграции – так все эти так называемые защитники прав человека подняли такой вой…
– Не думаю, что вы можете себе представить, что я в состоянии себе представить, – вежливо, но снова крайне двусмысленно ответил Курт и обратился к Александру: – Господин президент, разрешите пригласить на танец вашу жену. Она очень скучает, как мне кажется.
Александр вяло махнул рукой.
Курт кивнул на прощание и отошёл.
– Да, он производит сильное впечатление, – сказал Кайс, задумчиво глядя вслед Эйхманну. – И как вы только умудряетесь держать его в руках?
– Вы ещё не видели других моих помощников, – улыбнувшись, ответил Александр.
– Кстати, – Кайс пристально посмотрел на Александра. – Я слышал, в вашем государстве была буря возмущения в ответ на ваше требование, чтобы исправительные учреждения были переведены на самообеспечение? Я-то вас поддерживаю обеими руками. С какой стати общество должно содержать ублюдков, которые портят жизнь нормальным людям? Но говорят, у вас тут были чуть ли не восстания в тюрьмах…
– У вас неверная информация, – сказал Александр спокойно. – Ваш агент перепутал Аргентину с Бразилией. У них действительно недавно заключённые взбунтовались и захватили одну из колоний. Политика здесь ни при чём. В той колонии ожидал смертной казни крайне влиятельный криминальный авторитет. Скажите своему человеку, чтобы он подзубрил географию.
– Америка такая большая, – вздохнул Кайс. – Что ж, я рад, что ошибся.
Александр вежливо кивнул.
Приём шёл своим чередом. Утолив голод, часть гостей отправилась любоваться видом залива Нуэво. Карлос обнаружил Курта в оранжерее. Музыка сюда почти не доносилась, и вообще людей было мало. Эйхманн в полном одиночестве лежал на диване под араукариями и курил. Пиджак Курт подложил под голову, скрутив его в подобие подушки, а галстук повесил на мощный кактус.
– Как вы лихо сейчас отплясывали с Алисией, – Карлос присел на банкетке рядом с другом. – Александра не боишься?
– Он, по-моему, вообще готов поменяться, – усмехнулся Курт.
Карлос засмеялся:
– Я бы на твоём месте не соглашался.
Журналист заметил напротив горящего закатом окна стройное деревце в кадке. Оно совершенно терялось среди своих экзотических и не очень соседей, и с другого места Карлос его вообще не заметил бы. Из-за освещения дерево казалось чёрным.
– А ты хотел бы оказаться на моём месте? – спросил Эйхманн.
– Успокойся, Курт, – сказал Карлос. – Я тебе не конкурент. Видишь ли, Лана любит героев, а какой из меня герой? Так, продажная журналистская шкура…
Курт сел и метнул что-то в Карлоса. Журналист машинально поймал предмет и увидел, что это ключи от джипа Эйхманна с брелоком в виде черепа.
– Сейчас тебе представится такая возможность, – сказал Курт. – Забирай Лану и уезжайте. Скажешь ей, что я так решил.
Он потёр висок:
– Нехорошо как получилось. Ничего я Лане так и не подарил. Ведь и деньги были…
Курт огляделся по сторонам и оторвал веточку араукарии.
– Пусть хоть это будет.
Карлос вдруг понял и моментально протрезвел.
– Курт…
– Кайс – такой же, как я, – устало сказал Курт. – Я это сразу понял, а остальные ещё нет. И сам Кайс пока не догадался насчёт меня. Александр твёрдо намерен посмотреть твой репортаж в присутствии гостей. Стульев вон на всех не хватило, а здоровенный визор ещё вчера на стену банкетного зала повесили. Я пытался его отговорить. Докладную сразу подал, когда вернулся. Но всё без толку. Не поверил мне наш президент.
Курт потушил окурок и выбросил его в урну, стоявшую около дивана.
– Не та репутация у меня, чтобы мне верили, – сказал он мрачно.