Страница 5 из 110
- Гостей, я думаю, много приглашать не будем! – как ни в чём не бывало, продолжала леди Аннирель. – Только ближайших Островов. Можно позвать лорда Глессиара Нефритового – зимой он отмечал своё новогодие, посылал нам приглашения, так что стоит в ответ позвать его с семьей. Можно также позвать лорда Шандиара Изумрудного. Говорят, он недавно женился? Будет интересным и полезным поближе познакомиться с леди Наместницей! А из остальных мало, кто приедет по такой погоде. Разве что лорд Моредар Рубиновый – он наш северный сосед.
- Интересно, как они доберутся по таким дорогам? – подумал вслух кто-то из советников. – Особенно Наместник Рубиновый – на севере сплошь болота!
- Очень даже хорошо доберутся, - заспорила леди Аннирель. – У нас с Нефритовым Островом общая граница, а с Изумрудного Острова вполне можно и приплыть! По Лебяжьей реке, например!
- Ну и отлично! – воскликнул лорд Ровилар, который терпеть не мог всю эту предпраздничную суету. Кроме того, со дня смерти жены чуть ли не на каждое празднество в обязательном порядке приглашались и незамужние девицы. Даже скорбя о ранней смерти сестры, леди Аннирель не переставала повторять, что вечно оставаться вдовцом ее бывшему свояку не следует. А на Топазовом, Янтарном, Жемчужном и Коралловом Островах, как назло, полным-полно невест, подходящих ему по возрасту! Пригласи кого-нибудь из тех Наместников – обязательно притащат сестер и племянниц, а то и старших дочерей!
Нет, все-таки в нынешнем положении дел есть и свои преимущества. Ровилар помнил послевоенное время, когда, обескровленное многолетней войной с орками, государство эльфов распалось на тринадцать небольших Островов. В каждом появился свой верховный правитель – свой Наместник, избранный из числа самых родовитых эльфов. В жилах многих из них текла кровь древних королей, кое-кто приходился дальней родней последнему королю, Торандиру Последнему, умершему бездетным. Тринадцать Островов, разбросанных по материку вперемешку с вновь возникшими молодыми человеческими королевствами и названных Радужным Архипелагом – все, что осталось от огромной страны. Как юному Ровилару было просто жить в те годы! Сейчас он, благодаря своему первому браку с одной из принцесс, оказался вознесен на недосягаемую высоту – и получил в придачу к власти на Сапфировом Острове, кучу проблем. Теперь ни одного праздника не отметить без политической подоплеки, ни сына абы на ком не женишь. Да и самому тоже иной раз тоскливо без женской ласки… Хорошо, что есть неутомимая Аннирель, на которую можно свалить все эти дела.
– Думаю, леди Аннирель, вы всё прекрасно продумали! – сказал он. - На этом остановимся. И, если ни у кого нет больше вопросов, то заседание объявляю закрытым! А вы все считайте себя приглашенными на предстоящий праздник!
Стража распахнула двери, и лорды и леди гурьбой повалили прочь. Гул голосов мешался с шарканьем ног и шелестом праздничных платьев. Дамы наперебой обсуждали наряды. Особенно радовались и волновались провинциалки – приглашение во дворец Наместника само по себе большая честь, а чтобы на праздник новогодия? Такого удостаивались единицы.
Чтобы не толкаться в толпе, Наместник Ровилар задержался с советниками, краем уха слушая щебет свояченицы и рассеянно кивая время от времени на её слова. Леди Аннирель была Мастерицей Развлечений, в чьей компетенции было устраивать празднества, веселые шествия и помогать в организации турниров. Она была неистощима на выдумки, и ее фантазия ещё больше расцвела теперь, когда требовалось как-то развлечь Наместника и отвлечь его от мыслей о покойной жене.
Сын Рави тоже хотел уйти, но отец сделал ему знак подождать. Пропустив вперед леди Аннирель, отец и сын вдвоем вышли из зала заседаний последними, если не считать секретаря, запершего за ними двери. Большая часть придворных уже разошлись по своим покоям, длинный коридор, стиснутый двумя рядами темно-синих с небесно-голубыми и фиолетовыми прожилками колонн, был пуст. Свет лился из узких окон, забранных шестиугольными решетками. Падая между колонн, светлые пятна яркого весеннего солнца делали темный мозаичный пол полосатым. И из тени за колоннами на светлую полосу навстречу отцу и сыну шагнул еще один эльф.
До этого он стоял, прислонившись к колонне, и его бело-синий мундир Преданного служил отменной маскировкой. Может быть, это было обманом зрения, а, может быть, дело в чем-то еще, но Наместник и наследник не замечали эльфа до тех пор, пока он не сдвинулся с места.
Рави побледнел и невольно отступил на шаг. А высокий плечистый мужчина склонил голову в коротком вежливом поклоне и отступил на шаг, занимая своё место за его спиной. Его раскосые глаза редкого для чистокровных эльфов травянисто-зеленого оттенка смотрели со скуластого лица холодно и пристально. По сравнению со светлыми волосами и белым мундиром кожа его казалась темнее, чем у любого другого эльфа. От него веяло силой, и за спиной, там, где положено стоять телохранителю, он пугал больше, чем стоя лицом к лицу. Рави невольно вздрогнул и вцепился отцу в локоть.
- Ты чего? – удивился тот.
- Отец, я… Я уже не маленький! Неужели я не могу передвигаться по своему дворцу свободно, без… сопровождающих?
- Ты про Охтайра? – Наместник покосился на Преданного, но тот и ухом не вел, вышагивая позади. – А чем он тебе не нравится? Кажется, он пока не подавал повода для недовольства?
- Да, пока не подавал, - нахмурился юноша.
- Тогда в чем дело?
- Так… ничего особенного, - промямлил наследник.
- Ты по поводу того случая с якобы изнасилованием рабыни?
- Да.
- Но ведь у тебя нет доказательств, что это сделал именно он?
- Конечно, нет, - Рави невольно перешел на шепот. – Но ведь теперь мне придется этим заниматься… искать доказательства…
- Случай неприятный, - согласился отец с сыном. - Тем более что там было столько свидетелей этого заявления… У тебя есть три варианта. Ты либо замнешь это дело, будешь тянуть с расследованием, пока о нем не забудут, а потом задним числом обвинишь кого-нибудь из выбывших легионеров. Либо расследуешь это дело и отыщешь насильника, либо… найдешь кого-нибудь подходящего на эту роль!
Рави сокрушённо покачал головой. Ему казалась смехотворной сама мысль обвинить кого-то из Преданных в столь низком поступке. Но вот, с другой стороны, тот же Охтайр… Он тоже Преданный, но однажды оказался способен на такое…
- Я попробую, - обреченно произнес он. Наследник Наместника был слаб характером, до поры скрывая это за скромностью и наигранным высокомерием. И, откровенно говоря, побаивался своего собственного денщика и телохранителя.
- Вот и отлично! – отец хлопнул сына по плечу. – А что касается Охтайра, не бери в голову. Он достаточно предан тебе, не так ли?
Юноша кивнул, опуская глаза. Знал бы его отец, насколько его денщик предан своему командиру! Это случилось пять лет назад, но всё равно воспоминания заставляют вздрагивать и просыпаться по ночам…
Они выехали на пригорок и осадили скакунов, озираясь по сторонам. Рави отказывался верить своим глазам. В душе волной поднимался ужас. Очень хотелось проснуться и поверить, что это – всего лишь дурной сон. Он даже ущипнул себя, но без толку.
- Что здесь произошло? – прошептал юноша.
- Битва, я полагаю, - равнодушно пожал плечами тенью следовавший за ним Охтайр.
Вся низина была заполнена мертвыми телами эльфов, орков и павших скакунов. Именно здесь, как стало ясно, темноволосые пошли на прорыв, ударив на два часа раньше срока и вырвавшись из «котла», куда их накануне загнали наступающие со всех фронтов легионы эльфов. Сражение было жарким – орки буквально прошли по трупам, убивая всех на своем пути. Большая часть тех, кто пытался противостоять им, носила бело-синие мундиры Преданных. Сейчас битва переместилась к востоку отсюда – прислушавшись, можно было различить далекое эхо сражения. Вдогонку прорвавшимся оркам устремились остальные легионы, пытаясь если и не окружить врага снова, чтобы окончательно уничтожить, то хотя бы потрепать напоследок. Но среди тех, кто преследовал отступавших, не было ни одного Преданного – почти все они лежали тут, своими жизнями пытаясь остановить атаку. От когорты уцелело лишь десятка полтора - те, кто был ранен в предыдущих битвах и сейчас находился на излечении – и два всадника, застывшие на пригорке. Командир погибшей сотни и его денщик, которых не было в том бою.