Страница 20 из 110
Это становилось интересно! Улыбнувшись своим мыслям, артист последовал за нею.
Воображение рисовало полутемный альков, богатую обстановку покоев знатной дамы, столик на двоих, накрытый скромно, но изысканно, и саму хозяйку комнаты, смущенную, стесняющуюся, стыдящуюся, но бессильную перед внезапно вспыхнувшим чувством. Юноша уже заготовил в уме подходящие случаю фразы – цитаты из некоторых ролей – чтобы умело утешить, успокоить, ободрить даму. Интересно, кто им увлекся? Та леди, на которую он посматривал все представление или одна из ее гостий?
Но на деле все оказалось не так. Служанка вывела Тиара из замка в весеннюю прохладную ночь. Было темно – молодому месяцу оказалось не под силу справиться с мраком, а несколько звезд являлись плохими помощниками. Правда, замок был залит огнями, фонари загадочным золотистым и нежно-голубым светом мерцали на аллеях парка, но всё равно было жутковато. Взяв юношу за руку, служанка повела его прочь, в глубину аллей, которые лучами разбегались в стороны от пруда.
Эта аллея была освещена хуже других – или здесь нарочно потушили почти все огни, но лишь два золотистых фонаря горели в самом начале и еще два – на противоположном конце. Альфара тихо толкнула Тиара в спину:
- Вам туда, господин! – и убежала, оставив его одного.
Приключение обещало быть занимательным. Тиар не считал себя трусом. Наоборот – это все вселяло в него бесшабашную уверенность в своих силах. Кроме того, он был еще и акробатом и мог надеяться на свою ловкость и проворство. Вскарабкаться на любое из этих деревьев? Нет ничего проще! Глаза уже привыкали к темноте, и он был уверен, что в случае чего сможет уйти от погони, прыгая с ветки на ветку, как белка или куница.
В конце аллеи обнаружилась небольшая беседка, возле которой горели еще два огонька, на сей раз голубые. Внутри было пусто. Юноша два раза обошел беседку, заглядывая в кусты, росшие под деревьями, но никого не обнаружил. Это что, шутка?
Присев на скамейку внутри, он облокотился на перила, глядя на темный парк. От пруда тянуло прохладой, царила полная тишина. Летом ночь полна шорохов, звуков, треска сверчков, писка летучих мышей и ночных птиц.
Тиар даже вздрогнул, услышав за спиной какой-то звук. Он стремительно обернулся – возле входа в беседку как-то странно качались ветки кустов.
- Кто тут? – юноша сделал шаг.
Странный звук повторился – на сей раз справа. Между деревьями мелькнула чья-то тень.
- Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Тихий смешок был ответом. Тиар выбрался из беседки и заметил стройный силуэт.
- Поймай меня!
Вот оно что! Артист тихо улыбнулся, делая шаг.
- Что слышу я? То шелестит листва? Иль лунный луч скользит по тонкой ветке? – заговорил он словами из недавней роли. – А может, это сонный ветерок потеребил листву? Или пичуга проснулась, потревоженная сном о ястребе, охотящемся за нею, и повернулась в гнездышке своем? О, не тревожься, крошечный певец! Тебя ни сном, ни духом не обижу!
Опять послышался тихий смех. Женщина перебежала от дерева к дереву. Тиар бросился за ней вдогонку.
- О, кто же ты, небесное создание? Ты явь иль сон? Надежда иль мечта? – выкрикивал он слова роли. - Я жду минуты нежного свиданья. С тобой хочу остаться навсегда!
Несколько минут они бегали друг за другом между деревьев. Наконец, женщина, скорее нарочно, чем случайно, промедлила, метнулась не вправо, а влево и дала себя поймать. Когда юноша схватил её в объятия, она сперва затрепыхалась, как настоящая птичка, но потом, признав тщетность борьбы, сдалась и обвила руками шею Тиара, подставив губы для поцелуя.
Глава 4 и 5
Глава 4.
Рано или поздно, но это надо было сделать. Стиснув зубы и крепче вцепившись в посох так, что побелели костяшки пальцев, Дехтирель подошла к часовне.
Несколько дней ей удавалось как-то оттягивать эту встречу – отговариваясь усталостью, срочными делами, когда надо было помочь леди Аннирель с подготовкой к новогодию, редкими, запретными, осуждаемыми обществом, но от того не менее сладкими свиданиями с братом. Нужно было обязательно навестить в усыпальнице гробницу матери – всех умерших от болезни хоронили в склепах, - много времени уделять отцу, переделать свои покои… В общем, отговорок находилось множество, вежливые слова отказа передавались через прислугу или придворных.
Но вечно так продолжаться не могло. Если слишком долго тянуть с визитом, соперница может подумать, что новенькая ее боится, а страх рождает непрошенные сомнения, толкает к решительным и иногда опасным действиям. Они и так были соперницами – старая Видящая и молодая. Хозяйка может решить, что Орден сомневается в её силе и уме, раз прислал помощницу. Дескать, старуха не справляется одна. А Дехтирель догадывалась, что дело не только в этом. Но такого оружия, как свой страх, она сопернице в руки не даст.
Они договорились встретиться на рассвете, когда солнечные лучи только-только пробирались сквозь голые ветки переживших зиму деревьев. Под крепостной стеной и в тени замков еще было темно, сумерки царили и в гуще садов и парков, которыми была покрыта большая часть территории поместья-столицы. По сути дела, это был один большой и местами запущенный парк, где тут и там высились замки.
Часовня не была исключением. Она находилась в конце аллеи, обсаженной вязами. Два мощных дуба стояли справа и слева от крыльца. Когда-то они были тонкими прутиками, но за минувшие века раздались в толщину. Нижние ветви их переплелись, образуя что-то вроде арки над входом, и сквозь них с трудом можно было разглядеть лепной фронтон. У запасного выхода, который вел в пристроенную к часовне жилую башню, возле двери росли еще два дерева – берёза и ясень.
Сама часовня была невелика – для того, чтобы выстроить действительно монументальное здание, способное вместить всех желающих, понадобилось бы вырубить слишком много деревьев, а их здесь охраняли ещё со Смутных Веков, когда отец нынешнего Наместника, высокий лорд Рониэр, именно на деревьях прятался от охотившихся за знатными эльфами восставших орков. Густые леса часто служили укрытием и местом спасения, и с тех пор служили как бы символом Сапфирового Острова.
Дверь в часовню была приоткрыта, и Дехтирель задержалась на верхней ступени.
«Я не должна бояться! – напомнила она себе. – Я – волшебница. У меня все получится!»
Внутри царил полумрак, разгоняемый только светом нескольких свечей на алтаре и лучами, лившимися из узких, похожих на щели, окошек. Внутри стены и потолок были отделаны деревом, на полу плашками выложен узор, имитирующий годовые кольца. А вместо алтаря высился огромный пень, всё ещё цеплявшийся за почву окаменевшими от времени и консервирующих заклинаний корнями. Высокий свод поддерживали три ряда колонн – древесные стволы, тоже магией защищенные от гнили и плесени. Они даже ещё пахли деревом, а на некоторых сохранились обрубки сучьев. Что касается потолка, то, насколько девушка помнила с детства, там был разноцветными плашками выложен мозаичный узор в виде густой листвы. Несколько стеклышек, вставленных тут и там, позволяли лучам солнца проникать внутрь и создавали полнейшую иллюзию настоящего древесного свода.
Старая Видящая уже была на ногах. Она бродила вокруг алтаря с зажженными свечами, бормоча молитвы и время от времени бросая в пламя то одной, то другой из них щепотки порошка. Огоньки ненадолго меняли свой цвет и в зависимости от того, каким пользоваться порошком, а волшебница тихо улыбалась или досадливо хмурилась.
- Ты пришла, - промолвила она, не прерывая своего занятия и даже не глядя в сторону входа. - Долго тебя пришлось ждать…
- У меня были и другие дела. Обязанности дочери Наместника…
- У Видящей нет родных. Запомни это! Надевая синее, мы отрекаемся от своего прошлого. Ты помнишь слова клятвы?
Дехтирель прикусила губу. Эта клятва…
- Да.
- Вот и отлично. Ты готова?
- К чему? – если старуха заставит подойти к алтарю и произнести слова клятвы, это будет началом конца.