Страница 71 из 87
Ленни снова заговорил, негромко и убедительно:
— Послушай, мы можем договориться. Видишь, я убрал пистолет?
«Ничего я отсюда не вижу», — подумала она.
— Если ты пообещаешь молчать, я не убью тебя. Если ты дашь мне слово, я поверю. Я знаю, ты не солжешь.
Мадлон молчала и сжимала челюсти, чтобы не стучать зубами от холода.
— Я не хотел убивать того парнишку, — сказал Стривер. — Так уж неудачно получилось. Я думал, что он ушел с нашими начальниками и вернется к обеду, а он вдруг вылез из кустов прямо к нам с Анни. Я не мог оставлять свидетеля.
«А что насчет Анни?» — подумала Мадлон.
— И Анни я тоже не хотел убивать, — сказал Стривер, словно расслышав ее невысказанный вопрос. — Но я не мог дальше оставлять… Не хотел больше видеть ее в этом мире… Постоянно думать о ней, знать, что она где-то есть, но совсем не нуждается во мне… Думать о ней и знать, что она-то обо мне совсем не думает… Это было единственным выходом. Так лучше для всех, для меня и для нее. Ты не поймешь, ты слишком умна, чтобы чувствовать… Выходи. Ты, может, боишься, что я буду над тобой издеваться? Боже, как тебе только в голову такое могло прийти! Я не какой-нибудь маньяк, я все делаю быстро и чисто. Один выстрел. Ты даже не успеешь понять, что случилось.
«Это, конечно, ободряет. Но я не хочу умирать, вот в чем проблема».
— В конце концов, какая тебе разница, останешься ты в живых или нет? Почему ты так дорожишь своей жизнью? Ведь ты совсем одна в мире. Я тоже одиночка, и я своей жизнью почти не дорожу. Я могу пообещать тебе, что застрелюсь сам, как только застрелю тебя.
«А нельзя ли, чтобы ты застрелился, а я ушла наверх?».
— Жизнь каждого имеет смысл, пока связана с жизнями других, пока люди помогают друг другу и привязаны друг к другу, — продолжал Ленни. — Но ведь ты никого не любишь, и тебя тоже никто не любит. В конце концов, любовь и есть единственный смысл существования каждого. Но я ничуть не сомневаюсь, что ты легко обходишься без нее, чертов маленький мутант! — судя по звуку, он пнул камень, и Мадлон инстинктивно сильнее вжалась плечами между мокрых стен. — Только это не значит, что твоя способность делает тебя полезной человечеству. Нет. Такие как ты, вредны, вы еще хуже андроидов…
Он говорил что-то еще, но Мадлон уже не слушала. Машинально стараясь втиснуться подальше, она вдруг поняла, что за спиной щель расширяется, что она проскочила самое узкое место и может развернуться. Не зажигая фонаря, она повернулась, тихо сделала шаг, еще один… Голос Стривера отдалялся и скоро совсем заглох. Мадлон рискнула включить фонарик, прикрывая свет ладонью.
Это опять была галерея вроде той, по которой она прибежала сюда. Мадлон пошла, стараясь ступать как можно тише, но от холода двигалась неуклюже и споткнулась о камень. Тот провалился в трещину в полу, загремел где-то внизу и с оглушительным плеском обрушился в воду. Позади раздался шорох. Проклятье, это Стривер продирается за ней! «Может, он не пролезет, застрянет?..» Она услышала топот ботинок и поняла, что он пролез. Бежать!
Мадлон пронеслась по галерее, оказалась на повороте, свернула. Следующий перекресток, еще один поворот… Она чувствовала, что еще немного — и перестанет запоминать дорогу. Интересно, по какому из этих коридоров прошли Новак и Анни?.. Она услышала нарастающий шум воды. Галерея закончилась. Мадлон стояла на обрыве перед водяной завесой. Водопад вырывался из темноты по левую руку, водяные струи врезались в уступ, на котором стояла Мадлон, пересекали его и срывались дальше, в темноту. Мадлон не знала, что там, внизу, луч фонаря тонул во тьме и тумане. А на стенах галереи уже задрожали отсветы фонаря Стривера.
В стене слева, под водопадом, как будто виднеется ход… Рискнуть, пройти? Ее почти наверняка смоет с обрыва, но если она останется здесь, то тоже погибнет. Но точно ли там есть проход? Быть может, ей показалось?.. Мадлон подошла поближе, не обращая внимания на грохот и шквальный ветер. В течении подземной реки существовал свой ритм. Струи били то сильнее, то тише, и в один из моментов, когда водопад чуть ослабел, Мадлон увидела широкую щель за водяной завесой. Раздумывать и даже всматриваться было некогда, Мадлон бросилась под поток. Она никогда не думала, что вода может бить с такой силой. В мыслях мелькнуло: только бы не упасть, иначе я захлебнусь… Но она уже проскочила под водопадом и вбежала в новый коридор.
Потолок резко понизился. Мадлон не успела сбросить скорость и налетела головой на выступающий камень. Перед глазами у нее что-то замерцало. Теперь она понимала, почему Стривер никогда не ходил в пещеру без каски… Подождав, пока тошнота немного отступит, Мадлон трясущейся рукой потрогала лоб. Что-то горячее текло по лицу, она догадалась, что рассадила кожу. «Если я стукнусь еще раз, я пробью себе голову насквозь, — подумала она. — Надо что-то придумать…». Она сняла мокрую рубашку и обмотала вокруг головы наподобие тюрбана. Невеликая защита, но все же смягчит удар. Теперь можно идти дальше…
Несколько десятков шагов — и рев за спиной превратился в приглушенный шум. Мадлон остановилась и осмотрелась.
Расщелина вывела ее в новый ход, и он был уже явно искусственного происхождения. Значит, она очутилась в катакомбах Первой ступени. Что делать дальше? Надолго останавливаться не стоит — Стривер, скорее всего, очень быстро поймет, куда она исчезла… Она побежала. Пол уходил вниз так круто, что вначале Мадлон боялась поскользнуться, но вскоре обнаружила, что ровное матовое покрытие отлично сцепляется с подошвами ботинок. Она не удержалась, притормозила, пощупала пол. Странный материал, твердый и упругий одновременно…
А это что? Засохшая глина — следы, отпечатки сапог! Но кто здесь мог пройти до нее — Анни и Новак? Вряд ли Виктор стал бы так рисковать, к тому же и он, и Анни ходят в ботинках. Археологи, которые работают внизу? Слишком далеко для них. Стривер? А вот этот — вполне мог. «Когда его смыло в пещеру, он бродил тут несколько часов, — подумала Мадлон. — И он почти ничего не рассказал нам про свои приключения, просто сказал, что искал путь на поверхность, вот и все. Правда, я ума не приложу, как он проскочил под водопадом во время наводнения, но ведь я не искала обходы, а они могли быть».
Она побежала дальше. Поворот. Еще один. Зал, наполовину заваленный камнями, но виден выход в коридор или соседний зал. Мадлон полезла через завал и внезапно застыла. Она увидела зеркало… Это, конечно, не было зеркалом в обычном смысле слова, но потом в своих воспоминаниях она называла его именно так — для простоты. Над камнями висело что-то, похожее на огромный воздушный монитор — черный прямоугольник в человеческий рост высотой. Луч фонаря тонул в этой черноте, но в глубине угадывались слабые переливы, какое-то внутреннее приглушенное сияние. Мадлон едва успела отдернуть руку, осознав, что, как завороженная, тянется к переливчатой тьме. Что это? Еще одно изобретение аборигенов? Но для чего, что оно делает?.. Она стояла, позабыв о Стривере, вглядывалась в загадочное явление, пока вновь не услышала быстрые мягкие шаги. Проклятье, опять бежать! Мадлон еще раз оглянулась на черное окно в воздухе. Вряд ли ей удастся еще раз увидеть это… Прыгая через камни, спотыкаясь и лавируя, она добралась до выхода из зала и помчалась по следующему туннелю.
Ступеньки. Площадка и обрыв. Снизу подплывает небольшая платформа. Вот они, местные лифты и самодвижущиеся дорожки, о которых столько говорят… Рискнуть, поехать? Лестницы здесь нет, назад тоже не повернешь… Мадлон ступила на платформу и обмерла — лифт ухнул вниз быстрее, чем она рассчитывала. Когда платформа застыла, Мадлон увидела другой коридор, точную копию верхнего. Стоило ей спрыгнуть с платформы, как та взлетела. О, черт, сейчас здесь окажется и Стривер! Мадлон снова побежала, уже до крайности вымотанная этой погоней. Еще немного — и она утратит остатки сил. Нужно где-то спрятаться, отсидеться…