Страница 66 из 87
Поудобнее усадив жену, Фред с досадой процедил:
— Больница переполнена, не хочу ее здесь оставлять. Пойду спрошу, нельзя ли перевезти в гостиницу.
Он ушел. Конни посмотрела на Ника:
— Ты поедешь с ними?
Тот в смятении пожал плечами.
— Не знаю… Ну да, придется, наверное… Ты же слышала, что она кричала про Ларри — чего доброго, проспится и начнет рассказывать это всем подряд. Останусь с ней, попробую уговорить молчать… Черт, вот Ларри влип!
— Ты только о нем думаешь?
С теми же интонациями Фред говорил: «А про людей не спросишь?». Ник не заметил этого сходства, не до того было.
— Еще бы я о нем не думал! Я-то знаю, что он не мог намеренно бросить Марту, но Микаэла так все повернет, что ей поверят. Она андроидов всегда недолюбливала, почти как моя мать. Не знаю, почему.
Вернулся Фред, бросил:
— Разрешили забрать. Помогай! — это уже относилось к Нику. — Все больничные роботы у них сейчас заняты, каталок свободных тоже нет. Давай, шевелись!
Вдвоем они подняли обмякшую тяжелую Микаэлу и дотащили до глайдера. Конни снова заняла водительское место, робко спросила у Фреда:
— Какой адрес?
— Гостиница «Радужная стена», здесь недалеко.
Дорогой все молчали. Чтобы не думать о главном, Ник старательно размышлял, как они потащат спящую Микаэлу в номер, но Фред просто вызвал гостиничного робота-носильщика, и тот занес ее и в лифт, и в комнату.
Конни моментально освоилась и развила бурную деятельность — разула Микаэлу, накрыла одеялом, а потом заявила, что всем надо что-нибудь выпить. Фред посмотрел на нее с благодарностью и попросил кофе. Нику было не до питья. Хорошо бы хватить коньяку, но этого ему вряд ли дадут. Он обратился к Фреду:
— Слушай, как там получилось с Мартой? Ты видел?
Тот принял у Конни чашку, достал из бара бутылку, налил в кофе коньяк, выпил эту смесь и только тогда ответил:
— Плохо помню. Есть запись воспоминаний Ларри, сейчас посмотришь, — он включил свой КПК. — Да и я посмотрю, знать-то надо. Только еще выпью, — он плеснул себе коньяку прямо в чашку из-под кофе. — Черт бы все это побрал. Не так я представлял себе долгожданный отпуск…
— Откуда у тебя воспоминания Ларри?
— Френсис только что прислал. Кто-то из его знакомых был в больнице, слышал все, что кричала Микки и передал ему. Ну, он, видно, сразу позвонил кому следует, у него же повсюду связи, и попросил, чтобы сняли и прислали воспоминания Ларри. Сам-то Ларри сейчас в космопорте, помогает тушить пожар. Френсису заявление Микаэлы не понравилось, и я его понимаю — если поднимется шум, если поползут слухи, что андроиды новой серии не совсем надежны, и что какой-то новый робот не спас девочку — на «Андроидную технику» ляжет пятно, а это никому из начальства не нужно. Он написал мне, чтобы мы — ты и я — поговорили с Микаэлой. Вот и займись, когда она проснется.
— А почему я? — жалобно спросил Ник.
— Потому что это твой любимый робот! — неожиданно гаркнул Фред так, что Ник попятился, а Конни расплескала кофе из чашки. — И этот робот должен был спасти нашу с Микки дочь и не спас! И я не собираюсь уговаривать жену, пусть делает что хочет, если ей от этого станет легче. Она потеряла своего ребенка! Ни ты, ни я даже представить себе этого не можем. А что будет с твоим Ларри, мне, уж прости, наплевать. Есть и другие андроиды из новой серии, он не единственный и не уникальный. С пятном на репутации корпорации тоже пусть без меня разбираются.
Он включил запись. Зрелище оказалось тяжелое, Ник с трудом высидел десять минут перед экраном, но теперь, по крайней мере, ему все стало ясно. Он решительно сказал:
— Но ведь здесь все видно! Марта была при смерти. Ее зажало сиденьями, и если бы Ларри стал доставать ее оттуда, то не смог бы помочь другим, а она все равно погибла бы.
— Значит, вот как ты думаешь? — услышал он за спиной голос Микаэлы. Бывшая жена сидела на кровати, кутаясь в одеяло. Фред поспешил к ней, попросил:
— Ты бы лучше легла. Чаю тебе сделать?
Микаэла отстранила его дрожащей рукой.
— Замолчи, я говорю с Николасом. Он защищает своего робота, но этот… Ларри… Он должен был ей помочь, должен! Что из того, что она была ранена? Ее могли спасти.
— Слушай, у Марты была пробита голова и разрезано горло, она бы истекла кровью за то время, что Ларри вытаскивал бы ее из-за чертовых сидений. Ладно, пусть бы он ее вытащил, пусть бы она даже осталась жива — но это значило пожертвовать теми тремя или четырьмя людьми, которых он успел вынести вместо нее.
— Только не говори, что те люди много для тебя значили. Ты никого из них не знал.
— Да не в этом дело, я объясняю, почему Ларри так сделал…
— Они тебе безразличны, так же, как и она. Ты только хочешь, чтобы с твоим роботом ничего не случилось!
Ник прижал руку к груди.
— Клянусь, мне очень жаль Марту, но видит бог, Ларри выбрал единственно верный вариант! Да, я знаю, ты поступила бы по-другому. Я тоже попытался бы ее спасти, но любой робот и любой незаинтересованный человек сделал бы то же самое, что Ларри. Ты не можешь обвинять его в ошибке. Прошу тебя, не раздувай это дело.
Микаэла покачала головой.
— Господи, Ник, да ты сам-то — человек ли, раз важнее всех для тебя робот?
— Дело не в моем отношении, — тихо ответил он, глядя в сторону. — Я просто… Хочу справедливости, вот и все.
А что здесь еще отвечать? Не может он сказать ей, что Марте уже все равно, она умерла, а Ларри действительно важен для него, очень важен!
— Ты врешь, — Микаэла встала, уронив на пол одеяло. — Я не буду раздувать это дело, как ты выразился. А то, что случилось, пусть будет на твоей совести и на совести Ларри, если у него есть совесть. Вряд ли мы еще увидимся, и потому я спрошу тебя: почему ты так любишь его? И зачем тебе понадобилась семья, если эти… Эти существа для тебя настолько важнее?
Ник перепугано оглянулся на Фреда и Конни. Ну и выбрала Микаэла время и место для выяснения отношений! Нельзя же так — при всех, при его новой жене… А Конни и рада, вон как насторожилась, ждет, что он ответит.
— Говори! — яростно потребовала Микаэла. Усилием воли Ник заставил себя не втягивать голову в плечи, но вот говорить громко и уверенно у него не получилось. Путаясь и сбиваясь, он забормотал:
— Это не я сделал первый шаг, если ты еще помнишь… Ну да, наверное, я поступил нечестно, но зачем теперь это ворошить…
— У тебя не было никаких чувств ко мне — я права?
— Ну… Видимо, так… — он в отчаянии повысил голос: — Да что ты меня пытаешь, как будто сама не знаешь, что моя мать хотела, чтобы я на тебе женился! Ты же с ней разговаривала! А я хотел, чтобы она была мной довольна! А ты-то чем лучше? Вышла за меня потому, что я был с деньгами, а ты могла крутить мной как угодно. И ведь ты была старше, опытнее, неужели всего этого не понимала? А раз понимала, зачем пошла на это? А раз пошла, чего от меня-то хочешь?! Все должно было развалиться — вот оно и развалилось. Мы с тобой по-настоящему не были даже друзьями. У тебя самой-то какие были ко мне чувства? Чувство собственности и немного привязанности?
— Во всяком случае, — тихо сказала Микаэла, — это лучше, чем испытывать какие угодно глубокие чувства к роботу. Твоя привязанность к Ларри — это… Ужасно. Твой дядя любил синтетиков, я знаю. Он проводил с ними все свободное время, они были для него как лучшие друзья, как дети… Но он был несчастный одинокий старик, у него не было никого и ничего. А у тебя было все, и ты все оставил.