Трудно быть гномом

Начинаю чувствовать отчаяние. Неужели, я не смогу его одолеть? Когда Лучезарный со мной покончит, то он пойдет убивать моих друзей и близких. Он вырежет всех гномов и утопит Пик Драконов в крови. Это я прочел в кровожадно светящихся глазах его аватара. И тут я пропустил его удар. Пылающий меч со страшной силой ударил меня в грудь, отбросив назад и выбив из меня дух. Отлетаю, больно ударившись спиной о камни. Похоже, что я тоже сейчас пропахал нехилую такую борозду в каменистом грунте. Прямо, как герой в каком-нибудь анимешном боевике. Только там мультик, а здесь реальность. Тело пронзает боль. Машинально опускаю глаза на свою грудь и вижу, как кровь толчками вытекает из пробоины в кирасе. Как глупо! Сейчас я умру. Я облажался! Не справился! Не смог остановить аватара. Вот и он. Медленно идет в мою сторону. Подходит. В руке его пламенеет меч. Огненные крылья трепещут за спиной. Сейчас он меня прикончит? Нет. Аватар Лучезарного замер рядом с моим поверженным телом, опустил свой меч и начал толкать пафосную речь. Там что-то было про предназначение, божественное величие и судьбу. Короче говоря, обычный бред в стиле душки Гитлера. Тот тоже творил геноцид, прикрываясь такими вот красивыми лозунгами. Лежу я и слушаю. И тут на меня такая злость накатила. А потом почему-то захотелось пошалить. Напоследок. Совершенно не типичное для меня поведение. Это мой божественный покровитель на меня так негативно влияет. За последний год не раз чувствовал сильное желание над кем-нибудь подшутить. Вот и сейчас накатило. И в этот раз я не буду противиться и сделаю это.

– Лови фашист гранату! – резко приподнимаясь, ору я и метаю в ненавистную морду врага, появившийся в моей руке торт.

Откуда тут взялся торт? Я захотел, и он появился. Крутое применение божественной магии. Ха, ха, ха! Для моей последней шутки в самый раз. Мой самый любимый торт. "Сысоевский". Творожный. Покрытый оранжевым, полупрозрачным желе. Ням-ням! Вкуснятина!

– Жри, скотина! – бормочу сквозь зубы, когда увесистый торт совершенно беспрепятственно пролетает сквозь магический щит аватара и со смачным звуком впечатывается прямо в его лицо, искаженное удивлением и непониманием. Есть контакт! Прямое попадание. Вкусная и сладкая творожная масса покрыла лицо моего противника и залепила ему глаза. Вот он мой шанс! Резко прыгаю вперед, занося для удара правую руку. К сожалению, меча у меня сейчас нет. Где-то потерялся при падении. Хотя, раньше такого никогда не случалось. Призванное оружие было просто нереально вырвать из моей ладони. Но аватару это удалось сделать. Поэтому, будем бить его рукой. На призыв другого оружия времени нет. Я это чувствую. Нет, знаю. Я это точно знаю. У меня есть доля секунды. Пока аватар не протер глаза. Когда он меня увидит, то убьет. Моментально. У меня только одна попытка. Только один удар. Моя правая рука уже пошла вперед. Удар наносится не кулаком, а кистью с вытянутыми вперед пальцами, которые уже в полете начинают светиться ярким синеватым светом. Сейчас на кончиках этих пальцев сосредотачивается вся та Сила, что дал мне Гимтош. Вижу все как в замедленной съемке. Вот аватар Лучезарного смахивает остатки торта со своего лица, открывает глаза в которых горит ярость. Вот он замечает меня и понимает, что сейчас произойдет. Но сделать уже ничего не успевает. Светящиеся пальцы моей правой латной перчатки в хрустом пробивают толстую сталь рыцарского доспеха, проламывают грудь, ребра и смыкаются на чем-то трепещущем и горячем. На долю секунды мы застываем неподвижно, глядя друг другу в глаза. А затем, я резким движением руки вырываю сердце из груди аватара.

– Прощай, неудачник! – шепчу я ему на ухо, отступая в сторону. Мой противник издает булькающий звук, делает шаг вперед. Пылающий меч выпадает из его ладони, и не долетев до земли, истаивает в воздухе. Огненные крылья аватара тоже гаснут и исчезают одновременно с мечом. Свечение в его глазах пропадает. Бог ушел. Покинул это тело. Молодого и красивого рыцаря, глаза которого с удивлением смотрят на меня. Внезапно, в них появляется понимание и боль. Рыцарь медленно опускается на колени. Из его кирасы, развороченной на груди, хлещет кровь. Его губы кривятся. Он силится что-то сказать, но не успевает и, заваливаясь лицом вперед, падает на каменистую почву. Готовченко! Этот уже отмучился! Жар в моей правой ладони становится нестерпимым. Перевожу туда взгляд. В окровавленной латной перчатке все еще зажато сердце моего врага. Оно до сих пор бьется и светится. Очень ярко светится. Как будто у меня в руке лежит кусочек настоящей звезды. И жжется оно тоже очень сильно. Даже сквозь перчатку это ощущается. Постепенно, свечение как и жжение нарастают. Это жу-жу не спроста! Надо от этой штуки срочно избавляться. И как можно скорее!

Лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Ага, вот то, что надо! Размахиваюсь и с разворота, как это делают спортсмены-метатели диска запускаю сердце в сторону вражеской армии. А куда еще? Не в сторону своих же кидать эту гадость. Хороший бросок. Светящееся сердце буквально размазывается в полете, становясь похожим на летящую трассирующую пулю из крупнокалиберного пулемета. Отлично метнул! Прямо в гущу наступающего строя кругоносцев. В самый центр. Думал, что не доброшу. Но Сила позаимствованная у Гимтоша все еще со мной. Она то и позволила мне забросить сердце так далеко. Аж на триста метров улетело. Сначала ничего не происходит. Однако, затем там где упало сердце аватара Лучезарного вспыхивает небольшая сверхновая звезда. Инстинкты военного человека, побывавшего в горячих точках, бросают мое тело на землю и прикрывают голову руками. И не зря! Рвануло в той стороне капитально. Даже взрыв осколочно-фугасной четырехсот пятидесяти килограммовой боевой части крылатой ракеты "Калибр", который мне как-то "посчастливилось" наблюдать в относительной близи был не таким мощным. А затем до меня докатилась взрывная волна, и мир вокруг погас.

Эпилог.

Если вы не думаете о будущем,

у вас его не будет.

(Грос Богоубийца)

Я смутно помнил, что творилось со мною. Похоже, я бредил. Видел сцены из своей прошлой жизни. В основном, прокручивались кадры про войну. Вот я снова в горящей колонне, попавшей в засаду на горной дороге. Запах сгорающего бензина и человеческого мяса. Выстрелы, взрывы, крики умирающих. С лихорадочным остервенением ловлю в прицел далекие фигуры на горных склонах. И стреляю, стреляю, стреляю! Вот сцена меняется, и я уже лежу за останками кирпичной стены частного жилого дома, расстрелянного украинской артиллерией. Слышу за стеной рык работающего танкового двигателя. Вражеская бронетехника уже на ближайшем перекрестке. Протягиваю руку к трубе РПГ-18 "Муха". Этот одноразовый ручной противотанковый гранатомет (хотя, официально это и не гранатомет, а реактивная противотанковая граната) не самая мощная штука против танка. Но другого оружия против бронетехники у меня просто нет. Хорошо, что донецким ополченцам удалось раздобыть хотя бы "Мухи" с просроченным сроком хранения. Они не очень надежны и дают много осечек. Беззвучно молясь про себя, чтобы сейчас все сработало штатно, привожу гранатомет в боевое положение. Готово. Теперь можно стрелять. Кладу "Муху" на плечо и осторожно приподнимаюсь над останками стены. Высунулся и сразу же увидел его. Танк противника с желто-голубым флажком на высокой антенне и белыми готическими рунами на броне башни, стилизованными под молнию. Вот они новые европейские арийцы. Пришли не защищать, а зачищать. Танк хищно поводит пушкой. Ищет где тут "ватники". Как же он удобно стоит. Прямо как по заказу, левым бортом ко мне. Как раз для моей "Мухи". Она у меня слабовата. Ею танк можно только в борт или задницу прошибить. Быстро прицеливаюсь. Чуть ближе к корме. Там танк не прикрыт коробками активной брони. Здесь промахнуться невозможно. Расстояние детское. Открываю рот (чтобы окончательно не оглохнуть от звука выстрела) и нажимаю на спусковую клавишу шептала. Реактивная граната ПГ-18 с грохотом вылетает из трубы гранатомета и отправляется в полет, посверкивая выхлопами реактивного двигателя. Есть попадание. Картина перед моими глазами опять поменялась. Снова развалины жилого дома. Правда, местность тут совершенно другая. Пустынная. Песок скрипит на зубах. Горло просит глотка воды. Южное солнце палит нещадно. Впереди вижу поселок, разбитый бомбами и снарядами. Вокруг него раскинулось море серо-желтоватого песка. Пустыня. Дома здесь тоже цвета песка. Это точно не Донбасс. Рядом, взрыкивая мотором, останавливается покрытый песчаным камуфляжем танк. Старенький Т-55 с сирийским флагом, нарисованным на борту. Наши союзники пожаловали. Мы им тут, вроде как, помогаем воевать с мировым терроризмом. И если честно, то вояки из арабов никакие. Если бы не наша помощь и удары авиации (тоже нашей), то Сирия бы уже давно стала территорией любителей черных знамен. И вот сейчас мы будем штурмовать этот безымянный поселок. Командир нашего отряда на брифинге говорил его название, но я не запомнил. Таких мелких поселений тут хватает. И названия у них очень похожие. За последние полгода я их немало повидал. И везде одно и тоже. Разруха и нищета. И бородатые фанатики, которых надо зачистить. Оглядываюсь по сторонам. Все бойцы моей группы заняли позиции. Сейчас летуны врежут по террористам чем-нибудь убойным, а потом настанет наш черед. Вот штурмовики заходят на цель, и впереди вспухают столбы черного дыма. Грохочут взрывы. Кучно легла. Молодцы, точно бьют. Научились. А то вспомню, как мы их в Чечне материли и хотели набить морду. Ох не зря, новый министр их гоняет. Мать! Танк стоявший рядом громыхнул своей пушкой. Немного оглушил, зараза. Значит, и нам пора двигать. Ору команду и бросаюсь вперед, поднимая автомат. Мои бойцы не отстают. Все знают, что делать. Тут собрались не новички. У каждого за спиной боевые командировки. Люди действуют слажено, уверенно и профессионально. Мне как командиру остается лишь задавать направление их движения. Входим в поселок, двигаемся вдоль главной улицы, последовательно зачищая дом за домом. Соседние группы идут по параллельным улицам. Работаем спокойно. Без особых нервов. Мы такое делали уже не раз. Хорошо, что здесь нет мирных жителей. Видимо, удрали от приближающегося фронта. Или их выгнали сами боевики. Которые сейчас пытаются дать нам отпор. Но это у них плохо получается. Прижимаюсь к стене из пенобетонных блоков-кирпичей. Тут такими все поселковые дворы огорожены. Да, и сами дома из таких же блоков построены и покрыты глиняной песчаного цвета штукатуркой. Слышу за стеной возбужденные крики на арабском. А вот и противник обнаружился. Тут из союзников только танкисты. Сирийской пехоты здесь нет. Значит, работаем! Отцепляю от разгрузки гранату, выдергиваю кольцо и отпускаю чеку, которая со звоном отлетает в сторону. Хлопок сработавшего запала почти не слышен на фоне разгорающегося боя. Считаю до двух и забрасываю ребристое яйцо оборонительной гранаты через стену во двор. Туда, где я слышал вопли боевиков. Почему я гранату сразу не метнул, а отсчитал две секунды? Так чтобы ее ко мне обратно не кинули. В этом то вся хитрость. Граната рванет в среднем через пять секунд после активации запала. Если сразу же метнуть, то противник может подхватить ее и запулить обратно. А так, схватит гранату, а она у него в руке взорвется. Такие вот маленькие хитрости познаются с опытом, щедро политым кровью. Во дворе за стеной раздался испуганный вопль. Потом рванула моя граната. Там кто-то завыл от боли. Похоже, есть контакт. Быстро заглядываю через коллиматорный прицел автомата в пробоину в стене. В пыли, поднятой взрывом моей гранаты, вижу три тела, лежащих на земле. Одно из них ворочается и воет от боли. Автомат в моих руках рявкает, толкая меня в плечо. Вой прерывается. Делаю контроль и по остальным боевикам. На всякий случай. Рядом со мною присел один мой боец. Указываю ему на стену и прошу чтобы подсадил. Через пару секунд я уже во дворе. Настороженно оглядываюсь по сторонам. Боком перебегаю к воротам. Они тут практически однотипные во всех сельских дворах. Металлические с простеньким засовом и встроенным замком. И выбивать такие дверцы не просто. Проще через забор перелезть. Сейчас ворота закрыты на засов. Кося глазом по сторонам, отодвигаю засов, и во двор просачиваются мои бойцы. Двое из них, пригибаясь, начинают обходить дом. Еще один осматривает хозяйственные пристройки. Остальные трое со мною будут чистить дом. Приближаемся держа под прицелом окна и входную дверь. На верх тоже поглядывать не забываем. Здесь у всех домов крыши плоские с бортиками. На таких крышах очень удобно сидеть в засаде. Но пронесло. По нам никто не стреляет. Может и некому уже это делать? И все обороняющие это здание вон там во дворе остывают. Но бдительности терять нельзя. Ведь, при зачистке вот таких убогих домишек можно легко схватить пулю. Наконец, я у двери. Осторожно проверяю ее на растяжки и другие взрывающиеся сюрпризы. Чисто! Не успели заминировать. Стволом автомата приоткрываю металлическую дверь (реально, у них тут все двери железные, так как дерево в пустыне в дефиците) и заглядываю внутрь дома. Осматриваюсь. Врагов не видно. Но я не рвусь вперед. Внимательно разглядываю пол и стены. Тут надо быть осторожным. Поторопишься, не заметишь нажимную пластину фугаса, наступишь. А потом тебя привезут домой в закрытом гробу. В Сирии идет очень подлая и грязная война. А мины различных форм и размеров боевики очень любят применять. И делают это довольно часто. С большой фантазией. Поэтому, я аккуратно захожу в дом. Бойцы следуют за мною. Они тоже опытные кадры. Также не особо торопятся. А дальше начинается зачистка дома. Быстро проверяем комнаты. Кругом пусто. Врагов не обнаружено. Осталось заглянуть на крышу. Медленно поднимаюсь по лестнице, поводя стволом автомата. Вот я уже наверху. Начинаю осматривать крышу. И вдруг, слышу громкий щелчок. Моментально разворачиваюсь и вижу черный зрачок ствола снайперской винтовки Драгунова, подрагивающий в паре метров от моего лица. А поверх ствола обнаруживаются вытаращенные от страха глаза молодого, чумазого паренька. Почти мальчишки. У него борода еще не начала расти. И сейчас он судорожно давит на курок. А выстрела все нет. И тут я понимаю, что этот воин Аллаха только что мог меня пристрелить. Я его не видел. Он здесь хорошо засел. По-хитрому. С лестницы не сразу заметишь. В затылок целился, собака серая, переодетая! Вот только, не повезло ему. Винтовочку то почаще чистить нужно, особенно в пустыне. Похоже, что СВД заклинило, а может патрон осечку дал. Тут в Сирии таким старьем стреляют. Еще времен аж Первой Мировой Войны. Старые боеприпасы со временем портятся, протухают и дают осечки. Наши взгляды встречаются. На долю секунды мы замираем. А затем я вскидываю автомат и прошиваю неудачливого снайпера длинной очередью. Мое оружие работает безотказно. Ведь, я за ним хорошо ухаживаю. Слайд опять меняется...