Хакеры рагнарека

В Ардению я не заглядывал, но общался с Ланой, которая держала меня в курсе всех дел внутри компании. Костя, как оказалось, так и не оклемался толком. Ира ходила мрачнее тучи. Олеся уже не знала, куда девать свои бумажки, а Валентин постоянно ругался на всех подряд. Светлана активно подтягивала мою бывшую помощницу в практике ОС, и той это нравилось. Все-таки возможность осознаваться каждую ночь многого стоит. Моя злобная тачка стояла на парковке перед офисом, и Лана иногда чистила ее от снега и присылала мне фотки. Девушка часто спрашивала, что у меня с личной жизнью, пыталась выведать какие-то пикантные подробности, а что с ней? Тут все сложно, как в статусе известной соцсети.

С Аленой мы быстро сдружились и весело проводили время. То в кино сгоняем, то в ресторан, то за город – достопримечательности всякие смотреть. Постепенно я стал к ней привязываться уже не как фамильяр, но до интима было, как до Луны. Прав оказался Степан. Все-таки ведьмы отличались от обычных девушек. Сидишь напротив нее, смотришь ей в глаза, и кажется тебе, что она все понимает. Вот вообще все, в отличие от тебя самого. Мне было очень интересно общаться с Аленой – я тянулся к тому, чем она занимается, хотя многое в ее даре мне казалось совершенно нереальным.

– Белые ведьмы, Сережа, это в первую очередь целительницы. Мы помогаем людям бороться с разными заболеваниями и парасомниями.

– Прямо во сне? – недоверчиво улыбнулся я.

– Конечно. Видишь ли, в чем дело. Скафандр – хотя мне и не нравится это слово, давай называть его все-таки телом – обладает многочисленными защитными и регенеративными механизмами. Ты наверняка читал или слышал, что люди успешно занимаются самолечением, причем умудряются побеждать даже рак на начальных стадиях.

– Ага, понимаю, к чему ты клонишь. Сила веры. Таблеточки из глюкозы. Святая вода.

– Вот именно, – девушка довольно усмехнулась, – кто-то из нас доверяет врачам и научным методам, а кто-то ходит по бабкам или обращается ко мне.

– Да ладно заливать. Ты что, и от рака вылечить сможешь?

– От этого вряд ли. Не моя специализация. Но если хочешь, могу вылечить тебя от зависимостей. Это проще простого. И восстанавливаешься в моей компании ты гораздо быстрее. Ты даже не замечаешь, что каждую ночь я занимаюсь твоим выздоровлением.

– Я не настолько сильный сновидец, а в последнее время я вообще не запоминаю снов, извини.

– Это потому что я не хочу, чтобы ты их помнил, – многозначительно произнесла Алена, и мы замолчали. Что она сейчас сказала?

– Значит, ты приходишь ко мне в сон каждую ночь, делаешь там что-то со мной, а потом стираешь мне память? Так, что ли? – выдал я через минуту после неловкого молчания.

– Именно. Некоторые вещи лучше не вспоминать.

– Неужто со мной все так было плохо? – удивился я.

– Нет, конечно, но Еххи постаралась знатно. Я помогаю тебе побороть свои страхи, а иначе ты бы скоро начал бояться в туалет ходить и в ванну залезать. Женя, помимо обычных кошмаров, закладывает в психику определенные установки. Или ты не знал об этом?

Конечно нет. Я же только сражаться умею, с переменным успехом. Бегать по нижним уровням, иссушать других сновидцев, и то не сам, а благодаря фазовому волку, моему симбионту. А Алена сейчас говорит о настоящей магии и каких-то невероятных для меня техниках.

– Не волнуйся, разберешься еще, – пообещала она мне.

– А оно мне надо, если честно? У нас же в волшебном мире существует специализация, как я понимаю. Ты белая ведьма, лечишь людей, Еххи их мучает, а ее отец был охренеть какой воин – легенда московской изнанки. Я берсерк. А дальше идут таланты, все, как в РПГ. Одна людей ищет, вторая сражается, третья провидица. Ищейка людей из комы пробуждал, находил где угодно. Ицхак тоже маг нехилый, таскает алмазы с нижних уровней.

– Еще и демонологи есть, – подмигнула мне Айра, – и симбионты всех мастей и национальностей, причем некоторые даже не подозревают об этом.

– Стоп, как это не понимают? – нахмурился я и отложил книжку Патриции Гарфилд.

– Ну вот так. Возьми самого обычного человека. Он спит и видит красивый и очень яркий сон, в котором открывает волшебную дверь. Все сверхреалистичное, чувствительность, осязание потрясающие. Он заходит в эту дверь и оказывается в другом мире, где встречается с иной сущностью. Потом, например, занимается с ней любовью или просто вступает в союз, помогает ей. Все, у нас готовый симбионт. Просыпается утром, а что такое ОС, и знать не знает. Как он воспримет все с ним произошедшее?

– Как сон. Да, яркий, запоминающийся, но сон. – Куда она клонит?

– Верно. Но теперь каждый раз, когда его вторая чужая половина будет засыпать в своем мире, то, осознаваясь там, она сможет наблюдать за жизнью человека. Таких шпионов немало, Сережа. Нет, они не делают человеку плохо – просто следят. Кто-то в корыстных целях, а кто-то просто смотрит телевизор, сказочку из чужого мира.

– Но ведь это двухсторонняя связь! Значит, и человек может вести себя так же?

– Может, если догадается, а потом научится. Ко мне нередко обращаются такие люди, чтобы я помогла им освободиться.

– Одержимые бесами? – усмехнулся я.

– Не совсем. Очень редко настоящий симбионт проявляет себя и желает заполучить тело своего земного компаньона. Обычно только в случае гибели в собственном мире.

– Выходит, ты рассматриваешь нижние уровни сновидений как другие миры, да? – уточнил я.

– Вижу, что ты меня прекрасно понимаешь, но, чую, верить в это не хочешь, – Алена улыбнулась, – тебе так проще. Ты слишком прагматичен, даже после того, что с тобой приключилось. Несмотря на все мистические случаи в своей жизни, ведьм и великих магов, ты хочешь оставаться материалистом. В принципе, это правильный подход. Я его поддерживаю.

– Почему?

– Иначе можно крышечкой поехать. – Алена рассмеялась. – Ну представь себе, что ты приедешь к родителям и начнешь рассказывать им про Лимб, московский ковен, меня, стражей пирамид и прочий бред. Как быстро они вызовут крепких людей в белых халатах?

– Я думаю, они, скорее, решат, что я связался с какой-то сектой, что не очень далеко от правды.

– По-твоему, ковены – это секты? Нет, Сережа. Мы – клуб по интересам с кучей красивых девочек, обладающих большими амбициями. У нас нет веры, нет паствы и сторонников, мы не строим культов, хотя и могли бы.

– Постараюсь запомнить это, – пообещал я.

Время шло. Между нами крепли нежные и добрые чувства. Разгорались они медленно, потому что Алена явно не хотела торопиться, а я понял, что влюбился по-настоящему. Возможно, это на самом деле была магия, как говорила Анника, но подобные ощущения у меня появились впервые. Нет, конечно, я, как и многие другие люди, влюблялся в юности. Каждый раз казалось, что вот она, любовь до гроба. Однако все проходило, чувства угасали. Слишком молодые, слишком глупые, чтобы связывать себя так рано серьезной штукой под названием «настоящая любовь». Алена привлекала меня абсолютно всем. Мне нравилось, как она ходит, как говорит, как готовит еду и убирается в квартире, как уверенно водит свой дырявый «Матиз» и как общается с другими людьми. Ее обожал весь подъезд. Даже алкоголик Олег, бывший вэдэвэшник, который постоянно старался набить кому-нибудь морду после очередного запоя, чуть ли не по стойке смирно вставал, когда Алена проходила рядом с ним. Она в действительности влияла на людей. Делала их лучше и добрее. Даже я сам в чем-то стал мягче, но Айра советовала мне не поддаваться на ее уловки. Моя роль быть воином, а им не стоит проявлять мягкость. Но что это такое вообще, как им быть, я, увы, не понимал. Это явно что-то совсем не по Кастанеде, хотя и есть схожие черты. Знакомых воинов у Алены не оказалось, поэтому я даже не мог встретиться с кем-то, на кого мне стоило бы равняться.

– Отец Еххи был великим воином, – нередко повторяла ведьма, – он оставил много дневников и аудиозаписей, в которых рассказывал, каково это – быть им.

– Говорят, он одним махом любого сновидца из своего сна выбивал, – вспомнил я.