Неприятно познакомиться, ведьма

— Не надо так о моей душе переживать, белый. Тоже мне, событие. К утру все восстановится, — отозвалась я легко.

— Правда? — уточнил Ярослав.

Достойные люди не врут, потому я ничего и не ответила. Сделала быстрый шаг в сторону, и купол, который, как я думаю, полностью подчинялся воле хозяина, не успел последовать за мной. Я оказалась под дождем, и на пару мгновений мне даже показалось, что ливень сейчас идет в три раза более сильный, чем был до этого. Ну ничего… Ничего.

А потом меня накрыл запоздалый купол, но я даже не обернулась.

— Я проверю, ведьма, — сказал Ярик моей спине. — Восстановишься ты или нет.

— Ещё чего, — заметил Влад, и тоже за спиной. — И без тебя есть, кому об Яне позаботиться.

Есть, конечно, согласилась я мысленно. И это — я сама.

— С такими друзьями не надо и врагов.

На этом моменте терпение почти закончилось. Ещё бы секунда, и я бы точно обернулась и попросила всех помолчать… ласково, конечно. Если б не сработало, пришлось бы идти на крайние меры. А я на крайние меры идти очень не люблю. Наверное, потому, что хожу на них часто.

Но рядом со мной, тоже под дождем, но без дополнительных куполов встал Влад, уверенно взяв меня за запястье. Ярослав вздохнул — хотела бы я посмотреть, какое у него при этом было недовольное лицо, но я не посмотрела — и уже через секунду купол накрывал нас обоих.

— Идите быстрее, — произнес маг. — Минут через пять он рассеется. Должны успеть.

И Яр первым сдвинулся с места. Прошел мимо меня, даже не оглянувшись. Его плащ потемнел — сам Ярик прикрываться куполом почему-то не стал. Я немного посозерцала, как он уходит, а потом крикнула, насколько позволял ослабший голос:

— Спасибо!

Ярослав услышал. Обернулся, посмотрел на меня, будто видел впервые, и тихо сказал что-то в ответ. Что именно, я из-за дождя расслышать не смогла.

Зато расслышал Влад. На секунду его лицо помрачнело, но потом он посмотрел на меня и выдавил неуместную улыбку. Мы тоже сдвинулись с места. Но если Ярослав шел куда-то на юго-восток, то мы — на четкий юг, вперед, вперед, вперед.

Как только Ярослав скрылся с наших глаз, Влад уточнил:

— Как твое самочувствие?

— Ну… — протянула неуверенно. — Как обычно.

— Как обычно после сложных ритуалов? Она сильно тебя помотала, да?

— Так себе, — пробурчала я.

Влад сжал мое запястье и заметил:

— Ты ведь редко совершаешь сложные ритуалы.

— Тут ты прав, — согласилась я. — В этом плане я очень эгоистичная. А отец предпочитает давать теорию, не практику. Тебе ли не знать.

Влад кивнул.

Он отлично меня понял. У всех черных упор идет не на практику — на теорию. Потому что каждая практика требует частичку души. И уж лучше потратить эту частичку на действительно нужное дело, чем на какое-то там обучение.

Вполне возможно, что именно поэтому я и накосячила с тем ритуалом.

В этом плане быть белым магом все же хорошо. Энергия природы не бесконечна, но ее много, очень много. И она едина для всех.

Спустя минуту или чуть меньше Влад задал новый вопрос:

— Ты тесно общаешься с этим белым?

— Я? С чего ты взял? — ответила я, впрочем, это прозвучало не так уверенно, как хотелось бы. — Стала бы я общаться с белым магом.

— Тем не менее, он бросил свои дела и последовал за нами. И разговаривал с тобой так, будто вы знакомы лет десять. Он создал купол, чтобы защитить тебя от дождя! — воскликнул Влад. Кажется, это возмутило его больше всего. Может быть, потому, что Влада сушить Ярик не стал.

— Пустяки, — отмахнулась я. — Что белому магу стоит создать такое простое заклинание? Ты поисковое создал, когда это было нужно. И ничего.

— Но это он, а это я… — попытался объяснить Влад.

— И что? — я серьезно взглянула на него. — Помогать кому бы то ни было можно только при определенном уровне отношений? Может, у него душа добрая. Хотя, глядя на Яра, утверждать это с уверенностью я бы не стала. Да и к тому же…

Я хотела многое ему рассказать, но не решилась.

— Яр, — Влад хмыкнул.

Примерно в эту же секунду, будто желая отомстить, купол над нашей головой растворился: ушли в небытие голубые искры, пропуская дорогу каплям дождя.

Небо плакало, плакало и плакало, будто за то время, что тучи пробыли взаперти, у него случилось много событий, которые можно было бы оплакать. Или оно продолжало огорчаться над чем-то старым. Или вовсе горевало заранее. Каждый, кроме совсем уж глупца, знает, что впереди в его жизни обязательно случится что-то такое, что заставит горевать.

От этого спасет только смерть, а умирать в ближайшие лет тридцать, по самой крайней мере, я не собиралась.

И мы с Владом побежали вперед. Если бы он не держал меня за запястье, вполне возможно, что я упала бы, поскользнувшись на мокрой траве, те пять раз, что я мечтала упасть.

Но упала всего два.

Вместе с Владом. Он морщился, как и я, хотя обычно в такие моменты мне очень хотелось смеяться.

В таком виде: насквозь промокшие (кое-кто — повторно), замаранные в грязи, мы и предстали перед тетей.

***

Тетя никогда не рассказывала мне, как все это произошло. Под «всем этим» мы с отцом обычно подразумевали событие, которое перевернуло всю ее жизнь. Один страшный день — и череду бесконечных, последовавших за ним.

Тот момент, когда тетя стала простым человеком, оставила прошлое черной ведьмы позади. Когда, чуть позднее, лишилась памяти об этом событии. Потому что знать, что когда-то ты владел магией, а теперь беспомощен — это самое страшное, что может случиться с каждым из нас.

Этого никогда не рассказывала мне тетя, потому что просто не могла рассказать, но это рассказали мне родители. Кажется, тогда мне было лет восемь или около того. А разве может понимать что-то такой мелкий ребенок? Я к тому времени только начала знакомиться с магией, так, косвенно, поэтому не могла осознать всю серьезность произошедшего. Весь страх, который это произошедшее несет в себе. То, что тете удалось пережить и что ее заставили забыть, чтобы сделать лучше.

В той ситуации любой выбор был неверным. Но выбирать все же пришлось.

Я, в то время ещё не познавшая всей тщетности бытия, тем не менее, слушала этот рассказ внимательно. Хотя бы потому, что его рассказывала мама — я до своей личной трагедии всегда внимательно слушала ее. И он запомнился мне лучше, чем какая бы то ни была таблица по биологии, которую я учила к экзаменам. Лучше, чем любой другой разговор.

Это произошло, когда тете было почти двадцать девять. Она в то время была ещё совсем молодой, очень красивой, как я могла судить по обрывкам воспоминаний и тем немногочисленным фотографиям, что мы смогли сохранить. Впрочем, она красива и сейчас. Только исчезла та чертовщинка из темно-карих глаз, которая у всех ассоциировалась именно с моей тетей.

А ещё она была очень талантливой. Мало кто в нашем черномагическом мире не слышал о Наталье Заболоцкой. По крайней мере, гораздо меньше, чем обо мне. А уж после того события… Имя тети стало известно всем.

Впрочем, я забегаю вперед.

Тетя жила не так, как живет сейчас, и даже не так, как живу я, владея магией. Она безостановочно бегала, покоряла все новые вершины, как будто остановка означала смерть. В двадцать восемь лет у нее не было ни мужа, ни детей. Зато у нее имелся замечательный старший брат, времени с которым тетя проводила достаточно. А ещё — я. Маленькая, несмышленая, а чуть позже — уже не такая маленькая и несмышленая. У тети было много подруг, ни одна из которых не дорожила тетей, и она отвечала на это взаимностью. И множество стремлений. Тетя знала, что будет делать через пять, десять, двадцать лет, но и тогда не сидела, сложа руки. Делала одно, чтобы в итоге прийти к другому.

Возможно, на самом деле тетя чувствовала себя одиноко. Черные, посвящающие всю свою жизнь колдовству, всегда так себя чувствуют. Но она никогда не говорила об этом. По крайней мере, я ни разу этого не слышала. И принимала тетину улыбку и горящие глаза за искренность.