Страница 11 из 13
<p>
Вот и сейчас сослуживец шёл с гордо поднятой головой, осматривая всех с презрением. Месяцы неволи и пыток не стёрли его внешний лоск, наоборот, синяки, ссадины и хромота создали вокруг него образ мученика. Нужно ли будет затыкать ему рот, как Кыму, если дело зайдёт слишком далеко?</p>
<p>
– Вильгельм Холлес, истинный морочь, один из капитанов маршала Пясты. В народе подсудимого прозвали кровавым за лютую жестокость, – объявил секретарь и зачитал обвинения.</p>
<p>
Очень-очень длинный список убийств, грабежей и изуверств. Как он всё успевал?</p>
<p>
– Вина твоя тяжкая. Хочешь что-нибудь сказать в своё оправдание? – спросил Микаш, как того требовал суд.</p>
<p>
– Естественно, ублюдочный ты сукин сын, – наглец сплюнул кровь с разбитых губ. – Радуешься теперь? Вымещаешь на нас злобу за то, что так долго приходилось пресмыкаться перед нами, более сильными и благородными? Хорошо тебя проклятый лорд Комри научил предавать и убивать собратьев. Раньше мы думали, зачем это он с тобой возится, сопли утирает, а теперь правда вышла наружу. Ты и он – одного поля ягоды, демоны в человечьих обличьях. Из-за вас пал наш славный орден. Вас все проклинают. Вам отомстят, если не вам, то вашим выродкам! Его малахольному надорвавшемуся на пустом месте сыночку, чью жизнь он купил ценой нашего ордена! Отыщем его, где бы он ни прятался со своим змеиным выводком!</p>
<p>
Вот же скоты! Гэвин спас их ценой своей чести, души Микаша и жизни Лайсве, а они его проклинают и ненавидят. А славят кого? Фанатичного изувера-книжника Жерарда! Свои и чужие хором: проклятое Небесное племя! Как иронично выглядит, когда замшелые легенды обретают плоть в таком чудовищном виде. Но нет, Микаш опередит негодяев из Компании, найдёт семью лорда Комри раньше. Король Лесли – хранитель тайны священного рода – у него в руках. Да и Жерард вряд ли позволит, чтобы единственный шанс вернуть Безликому память пропал из-за глупости выживших Сумеречников.</p>
<p>
– И с твоим выродком тоже разберёмся, где бы ты его ни прятал! – плескал ядом Вильгельм.</p>
<p>
Сейчас всё Белоземье прочёсывали вдоль и поперёк в поисках его сына Геда. И бывшие Сумеречники из Компании, и Предвестники-ренегаты. Думали задобрить Микаша и купить себе прощение. Только мальчишка был бесполезен. Микаш обещал жене не вмешивать его в эту подлую и грязную борьбу. Гед проживёт тихую и спокойную жизнь у себя на родине. Эту единственную клятву Микаш не желал нарушать, даже если бы это что-то ему сулило.</p>
<p>
Да и Безликий со своими божественными родственничками скрыл Геда так, что отыскать его теперь смог бы лишь тот «кому он нужнее всего». Ещё одно лживое пророчество. Скорее уж, тот, кто связан с Безликим узами крови, проклятый Вечерний всадник.</p>
<p>
Интересно было бы узнать, что он будет делать с Гедом. Использует, как использовал Лайсве в борьбе с братом-Тенью? Но Микаш не позволит, на этот раз точно. Безликий заплатит за всё сполна.</p>
<p>
– Пропущенный, а? Испорченный! Позор рода! – сквернословил Вильгельм. – Ни на что лучшее ты со своей потаскушкой оказался неспособен. Она рассказывала тебе, как мы с ней позабавились?</p>
<p>
Микаш напрягся. Всё-таки подлец выбил его из колеи. К своему стыду, Микаш всегда проверял, не была ли Лайсве с другим мужчиной, особенно в моменты, когда от ревности становилось трудно дышать. Страшно было обидеть Лайсве или напугать расспросами и подозрениями. Но сомнения мучили непереносимо. Простенькая техника, правда, из запрещённых, доступная даже Сумеречникам со слабым даром. Чужой запах, следы эмоций, ощущения прикосновений в интимных местах – в древних трактатах говорилось, что отражение овладевшего женщиной мужчины оставалось в ней навсегда.</p>
<p>
От чужих женщин отражение исходило едва-едва, а от своей в моменты близости должно было чувствоваться намного острее, будто ты вступаешь с ним противостояние за право обладания ею. Но Микаш не ощущал этого даже в первый раз после того, как она была с Безликим.</p>
<p>
Возможно, это происходило оттого, что мерзкий божок использовал его тело. Возможно, поэтому Микаш столько времени игнорировал его существование, и правда ударила очень больно. Но Вильгельм – не Безликий. Микаш бы его почувствовал. Да и Лайсве не скрывала своего презрения к этому высокородному.</p>
<p>
– Она так сладострастно стонала. Говорила, что ты никогда не доставлял ей такого наслаждения. Справлял нужду и сразу заваливался храпеть, как боров. Не знал? – улыбка Вильгельма становилось шире и гаже.</p>
<p>
Микаш не выдержал и приложил ладонь ко лбу высокородного. Вильгельм хищно облизнулся и ошалело крутанул глазами. Пришлось пробиваться сквозь поток извращённых фантазий и скотских домыслов к тому, что случилось когда-то давно в Эскендерии. Тогда Микаш был беззаботен и счастлив. Слой за слоем снимая шелуху, он всё больше погружался в безумие, что казалось даже мерзей и болезненней, чем его собственное.</p>
<p>
Видение полыхнуло яростным огнём. Микаш непроизвольно отшатнулся. Чистое личико Лайсве посреди всей этой грязи. Ещё одна маленькая, но тем не менее гнусная тайна, как Микаш очень надеялся, последняя в бесконечной череде лжи и заговоров.</p>
<p>
– Ты пытался изнасиловать мою жену?! Ну, ты и урод! Я помню тот день. Она вернулась вся в синяках, заплаканная и перепуганная. Я никак не мог добиться от неё, что стряслось, и подумал, что она совершила что-то постыдное. Но я закрыл на это глаза, как закрывал всегда, потому что потерять её было для меня непереносимо. А на самом деле… На самом деле она защищала меня, боялась, что если я подерусь с тобой, то потеряю место в этом демоновом ордене!</p>
<p>
Микаш закрыл лицо ланью в досаде. Заскрежетали зубы. Ненавижу-ненавижу-ненавижу! Ненавижу это, и себя, увязнувшего в этом, неспособного даже защитить единственного дорогого человека – больше всего!</p>
<p>
Микаш отвернулся, дыша глубоко, чтобы восстановить бесстрастность. Пары мгновений – достаточно. Гэвин хорошо его обучил. Побеждай всегда, даже когда проигрываешь по всем фронтам.</p>
<p>
Собравшиеся в зале Лучезарные наблюдали за ним с плохо скрываемой тревогой. Ждали, когда сорвётся. Микаш ровным голосом объявил:</p>