Страница 13 из 22
Блант, так же, как и другие путешественники, практически ничего не рассказал об экипировке экспедиции. По случайным замечаниям можно узнать, что двигались они на верблюдах и лошадях, вместе с ними шел навьюченный скот, одновременно обеспечивавший их в дороге и молоком, и мясом. С собой у Бланта был телескоп, о других измерительных инструментах он, к сожалению, ничего не сообщил. Повествование выстроено по привычной схеме: поименное перечисление пройденных населенных пунктов, иногда с указанием расстояний, описание ландшафта и рельефа местности и связанных с продвижением сквозь них трудностей, вкрапления исторических экскурсов, касающихся того, когда и при ком те или иные земли попали под контроль Нагпура, словесные (а иногда и карандашные) зарисовки городского и деревенского быта, образа жизни местных жителей, их способов коммуникации с европейцами, архитектурных достопримечательностей.
Свидетельства Бланта оказались более многословными, подробными и эмоциональными, чем предыдущие тексты:
«После часа тяжелого подъема по скалистому склону и преодоления зарослей мы достигли вершины холма, и наши усилия были с лихвой вознаграждены самым романтичным видом реки, текущей по дикой местности, солнце только поднялось и касалось лучами леса, прекрасные краски отражались в воде, добавляя очарования всему пейзажу» [Блант 1930: 93].
Такая словоохотливость автора принесла свои плоды: теперь группа двигалась не по абстрактным лесам и джунглям, а по тем, в которых росли пипал[72], бамбук, манго, баньян, мадука и многие другие. А в тех случаях, когда его знаний не хватало, чтобы описать увиденное, он наперекор своей беспомощности собирал коллекцию диковинок: «С того момента, когда мы вступили на земли Кореи, мне стали встречаться очень красивые цветущие кустарники, которые были мне незнакомы. Не обладая достаточными знаниями в области ботаники, чтобы решить, к какому классу они относятся, я постарался собрать семена каждого вида в надежде, что, если почва и климат не окажутся неприемлемыми, я смогу насладиться их цветением где-нибудь на территории Компании» [Там же: 118].
О сельском хозяйстве Ратанпура он отзывался как о вполне цивилизованном и сообщал, что окрестные поля «производят все сорта зерновых» [Там же: 127]. Почву Райпура, другого крупного города Чхаттисгарха, он характеризовал как богатую и черноземную, однако тонкую, слоем всего три фута, под которым скрывалась скалистая порода. Однако на этой земле произрастали в изобилии пшеница, масличные культуры, например льняное семя, а также какая-то разновидность бобов. Рис выращивали в небольших количествах [Там же: 128]. Подробно описывая земельно-денежные отношения в Чхаттисгархе, Блант впервые упомянул хлопок в качестве одного из натуральных продуктов наряду с зерном и маслом, служившими для уплаты налогов [Там же: 129]. В целом же он оценил Чхаттисгарх как один из самых производительных районов Нагпурского княжества, откуда в высокий сезон торговли предназначенная для продажи продукция вывозилась на ста тысячах буйволиных повозок [Там же: 130]. Позже, покинув территорию Чхаттисгарха и оказавшись в Бирагархе, он обнаружил там огромные караваны банджаров[73] из всех районов Чхаттисгарха и немного из Сиркар. «Кажется, что главным предметом торговли является хлопок, который привозится из северо-западных частей Берара и Чхаттисгарха. Его забирают торговцы из Сиркар, которые взамен отдают соль, бетель и кокосовые орехи. Как я понимаю, именно из этого хлопка производятся самые качественные ткани в Северных Сиркарах» [Там же: 140][74]. Так как последняя часть пути Бланта совпадала с торговой артерией, то он стал свидетелем того, как местные правители всячески пытались этим воспользоваться: «В местечке Бадрачила раджа территории Палуншах собирает налог (таможенный сбор. – С. С.) со всех товаров, следующих через его страну по этой дороге; во время нашего прибытия там скопилось около двух сотен хэкери[75] и огромное число волов, удерживаемых до тех пор, пока стоимость их товара не будет оценена и налог в размере 25 процентов уплачен» [Там же: 162].
Генри Томас Колбрук
Пока Блант старательно восполнял очередной картографический пробел и усердно собирал сведения о границах, взаимоотношениях, предметах торговли, уровне благосостояния, источниках доходов и статей расходов попадавшихся ему на пути владений, нагпурский раджа скорректировал конфигурацию своего домена. Воспользовавшись изменением баланса сил в западной/пунской части империи маратхов из-за смерти некоторых ключевых политических фигур и поддержав Нану Пхаднависа в противостоянии с Хайдарабадом, Рагхуджи II в период с 1795 по 1797 г. увеличил свои владения за счет присоединения куска земли низама с доходностью в три лакха рупий[76], захвата и присовокупления Хошангабада и территорий южнее Нармады (на что предварительно получил санад от Пуны), а также включения в свои границы района Гадха-Мандлы, на который давно претендовал. К 1800 г. Нагпурское княжество с доходом, по оценке Ричарда Дженкинса, будущего британского резидента в Нагпуре, в 111 лакхов находилось на пике своего развития и процветания. В это время бенгальскую администрацию возглавлял сэр Джон Шор (1793–1797), который, отказавшись помочь Хайдарабаду, косвенно поспособствовал укреплению позиций Нагпура. Пришедший ему на смену Ричард Уэлсли (1798–1805) предложил иную схему взаимоотношений с местными политиями. Шор принадлежал условно к «партии мира» («замкнутой ограды», fence ring), которая склонялась к сохранению status quo после Серигапатамского мира 1792 г. и поддержанию баланса сил между британцами, маратхами и низамом. Напротив, «партия войны» поддерживала наступательную политику. Среди ее сторонников был Джон Мэлком, который, аргументируя свою позицию, приводил классические доводы о том, что лучшим способом добиться мира в такой нестабильной ситуации, как в Индии, является подготовка к войне, а отсидка за «оградой», наоборот, дает повод быть атакованными врагами [Мэлком 2014: 57]. Под влиянием Мэлкома и полковника Уильяма Киркпатрика, резидента в Хайдарабаде (1794–1798), Р. Уэлсли сформулировал весьма амбициозные цели: «1) устранить французские войска из Хайдарабада и заключить с низамом субсидиарный договор, а тем временем перевести армию Мадраса в состояние боевой готовности; 2) с помощью низама и его субсидиарных сил поставить Типу Султана под контроль, предпочтительно путем угроз, но в случае необходимости и силовыми методами; 3) восстановить порядок в Ауде, Карнатаке и Танджоре; 4) урегулировать отношения с маратхами или через альянс с пеш-вой, которому бы подчинялись остальные маратхские князья, или через заключение союзов напрямую с ними таким образом, чтобы ни один не доминировал над другими» [Мэлком 2014: 59]. К моменту прибытия Ричарда Уэлсли в Индию там уже был его брат Артур[77], который в последующие годы возглавит военные экспедиции британцев. П. Гадре назвал эту стратегию системой Уэлсли (Welleslian system) [Гадре 1994: 97]. Реализуя последний пункт программы, Р. Уэлсли поспешил направить к нагпурскому двору своего резидента Генри Томаса Колбрука[78], который в тот момент занимал пост дистриктного магистрата в Мирзапуре, городе недалеко от Бенареса, к юго-западу от него, на окраинах территорий Ост-Индской компании, только-только присоединенных при Корнуоллисе[79]. Среди обширного письменного наследия Колбрука есть и «Рассказ о путешествии из Мирзапура в Нагпур».
72
Пипал (Ficus religiosa) – фикус священный, смоковница священная.
73
Банджары – кочевое торговое племя/сообщество. Выполняли важнейшую для экономики функцию перемещения товаров между различными регионами (подробнее см. [Ванина 2016: 390–394]).
74
В документах калькуттского правительства за 1790 г. сохранилось упоминание о том, что «сырье для текстильного производства в прибрежной зоне закупается в основном из других стран, главным образом из Нагпура, так как оно больше пригодно для создания тканей, но будучи дорогим, подмешивается ткачами к хлопку, выращиваемому в Сиркарах» [Ройл 1851: 52].
75
Хэкери – повозка, запряженная волами.
76
Это присоединение произошло в результате битвы при Кхарде в 1795 г. между войсками низама и пешвы, которого поддержали силы Виттхала Баллала, одного из сардаров Рагхуджи II. В результате суверенитет низама над Бераром стал номинальным, реальная власть в провинции оказалась в руках раджи [Пандей 2012: 83]. В 1804 г. появилась карта Маратхского государства Джона Луффмана. Она называлась «Театр действий во время маратхской войны» и была составлена вскоре после битвы при Кхарде по результатам маршрутных исследований и астрономических наблюдений. Саму карту и пояснения к ней см. [Лахири 2011].
77
Уэлсли Артур (1769–1852) – будущий герцог Веллингтон, прославившийся в битве при Ватерлоо, премьер-министр Великобритании (1728–1730).
78
Колбрук Генри Томас (1765–1837) – чиновник Ост-Индской компании, поднявшийся по карьерной лестнице от писца до главы Верховного апелляционного суда в Калькутте; знаток санскрита, переводчик нескольких древнеиндийских трактатов, профессор санскрита в колледже Форт-Уильяма (Калькутта), автор санскритской грамматики, директор Королевского азиатского общества. Считается «родоначальником современной научной индологии и компаративистской философии» [Бурмистров 2014: 428]. Деятельность Колбрука на научном поприще была и остается столь яркой и значимой, что короткий эпизод, связанный с его поездкой в Нагпур, в многочисленных исследованиях, посвященных его биографии и литературно-научному наследию, удостаивается гораздо меньшего внимания (см. напр. [Колбрук 1839; Колбрук 1873, I; Бурмистров 2014; Роше 2014].
79
См. письмо секретаря правительства в Форт-Уильяме Г. Т. Колбруку от 23 июля 1798 г. [Кале 1938: 18].