Страница 2 из 3
Маятник старательный и грубый, Времени непризнанный жених, Заговорщикам-секундам рубит Головы хорошенькие их.
Так пыльна здесь каждая дорога, Каждый куст так хочет быть сухим, Что не приведет единорога Под узцы нам белый серафим.
И в твоей лишь сокровенной грусти, Милая, есть огненный дурман, Что в проклятом этом захолустьи Точно ветер из далеких стран.
Там, где все сверканье, все движенье, Пенье все, - мы там с тобой живем. Здесь же только наше отраженье Полонил гниющий водоем.
ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ
В узких вазах томленье умирающих лилий. Запад был меднокрасный. Вечер был голубой. Леконте де Лиле мы с тобой говорили, холодном поэте мы грустили с тобой.
Мы не раз открывали шелковистые томы И читали спокойно и шептали: не тот! Но тогда нам сверкнули все слова, все истомы, Как кочевницы звезды, что восходят раз в год.
Так певучи и странны, в наших душах воскресли Рифмы древнего солнца, мир нежданно-большой, И сквозь сумрак вечерний запрокинутый в кресле Резкий профиль креола с лебединой душой.
ОНА
Я знаю женщину: молчанье, Усталость горькая от слов, Живет в таинственном мерцаньи Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха, Пред жизнью дольней и отрадной Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый, Так странно плавен шаг ее, Назвать нельзя ее красивой, Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий И смел и горд - я к ней иду Учиться мудрой сладкой боли В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке.
ОТРАВЛЕННЫЙ
"Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна! Почему ты дрожишь, подавая Мне стакан золотого вина?"
Отвернулась печальной и гибкой... Что я знаю, то знаю давно, Но я выпью, и выпью с улыбкой, Все налитое ею вино.
А потом, когда свечи потушат И кошмары придут на постель, Те кошмары, что медленно душат, Я смертельный почувствую хмель...
И приду к ней, скажу: "Дорогая, Видел я удивительный сон, Ах, мне снилась равнина без края И совсем золотой небосклон.
Знай, я больше не буду жестоким, Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним, Я уеду, далеким, далеким, Я не буду печальным и злым.
Мне из рая, прохладного рая, Видны белые отсветы дня... И мне сладко - не плачь, дорогая, Знать, что ты отравила меня".
ПЕРЧАТКА
На руке моей перчатка, И ее я не сниму, Под перчаткою загадка, О которой вспомнить сладко И которая уводит мысль во тьму.
На руке прикосновенье Тонких пальцев милых рук, И как слух мой помнит пенье, Так хранит их впечатленье Эластичная перчатка, верный друг.
Есть у каждого загадка, Уводящая во тьму, У меня - моя перчатка, И о ней мне вспомнить сладко, И ее до новой встречи не сниму.
ПОКОРНОСТЬ
Только усталый достоин молиться богам, Только влюбленный - ступать по весенним лугам!
На небе звезды, и тихая грусть на земле, Тихое "пусть" прозвучало и тает во мгле.
Это - покорность! Приди и склонись надо мной, Бледная дева под траурно-черной фатой!
Край мой печален, затерян в болотной глуши, Нету прекраснее края для скорбной души.
Вон порыжевшие кочки и мокрый овраг, Я для него отрекаюсь от призрачных благ.
Что я: влюблен или просто смертельно устал? Так хорошо, что мой взор, наконец, отблистал!
Тихо смотрю, как степная колышется зыбь, Тихо внимаю, как плачет болотная выпь.
РАССЫПАЮЩАЯ ЗВЕЗДЫ
Не всегда чужда ты и горда, И меня не хочешь не всегда,
Тихо, тихо, нежно, как во сне, Иногда приходишь ты ко мне.
Над челом твоим густая прядь, Мне нельзя ее поцеловать.
И глаза большие зажжены Светами магической луны.
Нежный друг мой, беспощадный враг, Так благословен твой легкий шаг,
Точно по сердцу ступаешь ты, Рассыпая звезды и цветы.
И тому, кто мог с тобою быть, На земле уж нечего любить?
СВИДАНИЕ
Сегодня ты придешь ко мне, Сегодня я пойму, Зачем так странно при луне Остаться одному.
Ты остановишься, бледна, И тихо сбросишь плащ. Не так ли полная луна Встает из темных чащ?
И, околдованный луной, Окованный тобой, Я буду счастлив тишиной, И мраком, и судьбой.
Так зверь безрадостных лесов, Почуявший весну, Внимает шороху часов, И смотрит на луну.
И тихо крадется в овраг Будить ночные сны, И согласует легкий шаг С движением луны.
Как он, и я хочу молчать, Тоскуя и любя, С тревогой древнею встречать Мою луну, тебя.
Проходит миг, ты не со мной, И снова день и мрак, Но, обожженная луной, Душа хранит твой знак.
Соединяющий тела Их разлучает вновь, Но, как луна, всегда светла Полночная любовь
* * *
Сердце радостно, сердце крылато. В легкой, маленькой лодке моей Я скитаюсь по воле зыбей От восхода весь день до заката И люблю отражения гор На поверхности чистых озер.
Прежде тысячи были печалей, Сердце билось, как загнанный зверь, И хотело неведомых далей И хотело еще... но теперь Я люблю отражения гор На поверхности чистых озер.
СОЕДИНЕНИЕ
Луна восходит на ночное небо И, светлая, покоится влюбленно.
По озеру вечерний ветер бродит, Целуя осчастливленную воду.
О, как божественно соединенье Извечно созданного друг для друга!
Но люди, созданные друг для друга, Соединяются, увы, так редко.
СОМНЕНИЕ
Вот я один в вечерний тихий час, Я буду думать лишь о вас, о вас.
Возьмусь за книгу, но прочту: "Она", И вновь душа пьяна и смятена.
Я брошусь на скрипучую кровать, Подушка жжет.. нет, мне не спать, а ждать.
И крадучись я подойду к окну, На дымный луг взгляну и на луну.
Вон там, у клумб, вы мне сказали "да", О, это "да" со мною навсегда.
И вдруг сознанье бросит мне в ответ, Что вас, покорной, не было и нет.
Что ваше "да", ваш трепет, у сосны Ваш поцелуй - лишь бред весны и сны.
ФАРФОРОВЫЙ ПАВИЛЬОН
Среди искусственного озера Поднялся павильон фарфоровый; Тигриною спиною выгнутый, Мост яшмовый к нему ведет.
И в этом павильоне несколько Друзей, одетых в платья светлые, Из чаш, расписанных драконами, Пьют подогретое вино.
То разговаривают весело, А то стихи свои записывают, Заламывая шляпы желтые, Засучивая рукава.
И ясно видно в чистом озере Мост вогнутый, как месяц яшмовый, И несколько друзей за чашами, Повернутых вниз головой.