Предложение - 1

– А что насчет Джейкоба?”

– У меня есть няня, – он изо всех сил пытался сохранить контроль, особенно когда все, что

он хотел сделать, это сорвать с нее платье и забыться в ней.

– Что ты хочешь сделать? – спросил он, когда образ ее, распростертой на кровати наверху, соблазнял его.

– Как насчет того, чтобы обсудить диаграммы, которые я сделала раньше, – прошептала

она, посасывая его нижнюю губу. Он откинул голову назад, его пальцы замерли на изгибе бедра.

– Диаграммы? – спросил он, он никогда не мог знать наверняка с Саванной Пейдж.

– Не говори глупостей, – ответила она, и губы ее дрогнули в улыбке, когда она провела

пальцами по его волосам. Он почувствовал запах ее духов, и его тело напряглось. Они снова

задержались, забывшись в поцелуе таком глубоком, таком жарком, что он обнаружил, что все

глубже погружается в нее, его разум и чувства поглощаются целиком.

– Я хочу, чтобы ты тр**нул меня до потери сознания, – прошептала она.

Кровь хлынула вниз, опустошая его разум от нормальных мыслей.

– Мы не должны торопить события, Саванн…

– Прекрати. Говорить, – она вздохнула. – Пока я не передумала, – он слышал

настойчивость в ее голосе, чувствовал это в том, как она целовала его с жаждой и голодом, с

которыми он не сталкивался. Ему хотелось медленнее, наверху, в постели; хотел не торопиться с

ней, чтобы изучить каждый дюйм ее тела, медленно раздевать ее, обнажая постепенно каждую ее

часть, он хотел провести ртом и языком по каждой части ее тела, потому что уже несколько

недель она оставалась в его мыслях, и наступил теперь его момент с ней.

Но она не была похожа на женщину, которая может подождать. Ее смелость и дерзость, ее

жар и желание возбуждали его без причины. Он не привык к тому, что кто-то другой

контролирует время и темп его занятий любовью, но он всегда знал, что она другая.

– У тебя есть...?

– Да, – ответил он, подходя к комоду, на котором стояли ярко-зеленая и темно-синяя вазы.

Он пошарил в ящиках и почувствовал, как ее руки обвились вокруг его талии, когда она обняла

его за спину.

– У тебя стратегические запасы по всему пентхаусу? – хихикнула она, и он почувствовал ее

грудь у себя за спиной. Она выглянула ему из-под руки, слегка поцеловав его бицепс губами.

– Я должен быть осторожен, – ответил он, сунув пакет с фольгой в карман брюк, и

повернулся к ней лицом. – Мы действительно собираемся сделать это сейчас? Ты не хочешь

подождать более подходящего момента?

В ответ она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, позволяя языку кружиться

вокруг его губ и проводя руками по его ребрам.

Если так будет продолжаться, он взорвется. Она отстранилась и уставилась на него томным

взглядом.

– Я мать-одиночка, Тобиас. У меня не так много времени или подходящих моментов. Не то

чтобы я привыкла заниматься этим.

И тогда он схватил ее за запястье.

– Куда вы направляешься? – спросила она, когда он двинулся к винтовой лестнице.

– Наверх.

– Наверх?

– В постель. Я хочу наслаждаться тобой медленно, Саванна.

– Я не хочу медленно, – сказала она ему, когда потянула его за руку.

– Но я хочу, чтобы наш первый раз был особенным, я хочу провести время с тобой и быть

нежным, – он притянул ее к себе, его голодные руки сжали ее попку еще раз и прижали ее тело к

его жесткому.

– Я не занималась сексом почти три года, Тобиас. Медленно и нежно – это не то, что мне

сейчас нужно.

Черт возьми. Он сжал челюсти, когда ее руки начали расстегивать его ремень. Он глубоко

вздохнул, борясь с желанием сорвать с нее платье, теперь, когда ее признание заставило его

почувствовать себя мужчиной, у которого не было секса в течение многих лет.

– Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы тр**нуть тебя до потери сознания, –

пробормотал он, покусывая ее нижнюю губу и увлекая за собой в угол, к телевизору с изогнутым

экраном и секционному дивану.

Он бросил ее на темно-серый бархатный диван, который был больше, чем кровать.

Оранжевые и зеленые парчовые подушки подпрыгнули, когда она переместилась на нем, приглашая его своими страстными глазами. Ее платье задралось, едва прикрывая бедра, и Тобиас

облизнул губы. Его дыхание было прерывистым, когда он снял с нее колготки, одновременно

снимая трусики. Он хотел насладиться ее видом, но когда он потянулся к подолу ее платья, не

зная, как его снять, она оттолкнула его руки. Он хотел раздеть ее полностью, но сейчас, сегодня, в этот первый раз, он собирался уважать ее желания и сделать это, как хотела она. У него будет

шанс позже. Он сел на колени и вытащил пакет из фольги, когда она подалась вперед и

расстегнула его ремень. Он встал и чуть не застонал от боли, когда она стянула с него брюки и

белье. Он отмахнулся от них, когда она легла на спину, приподнявшись на локтях, наблюдая, как

он надевает защиту. Его сердцебиение участилось, когда он поймал ее взгляд в этот самый

интимный момент. У него не было никаких сомнений, беспокойства или возмутительных

обвинений. Ему чего-то не хватало в жизни, и эта женщина каким-то образом сумела вписаться в

нее. Он не знал как, не знал, что будет дальше, знал только, что она нужна ему, и ему нравилось

думать, что и он ей нужен. Его душа согревалась при мысли об их потребности друг в друге.

Она раздвинула ноги и откинула голову назад, бросив на него такой взгляд, что ему

захотелось ползти по ней, как прыщавому подростку, за исключением того, что теперь он был

приучен сдерживаться, сохранять свой контроль. Он забрался на диван и нежно опустился на нее

всем телом, одновременно приподнимая ее платье и впервые чувствуя ее влагу. Она выгнула

спину, издав длинный вздох, когда его рот коснулся ее. Звук ее стонов, длинных и низких, возбуждал его больше, чем когда-либо. Ее мягкая грудь упиралась в его, и он жаждал пососать

ее, но на платье не было отверстия, и он не мог найти доступ, которого так жаждал. Он отчаянно

хотел увидеть ее обнаженной, почувствовать, как она прижимается к нему, но она обняла его за

шею, прижимаясь к нему, как будто от этого зависела ее жизнь.

Три года?

Он провел большим пальцем по ее набухшей влаге, становясь еще тверже, когда

обнаружил, что она насквозь промокла. Заняв положение, он встретил ее мягкость своей

твердостью и наклонил голову, глубоко целуя ее. Его язык переплелся с ее языком, и с каждый

хныканьем, что вырывалось из ее рта, ему становилось все труднее сдерживаться. Он поднял

голову и уставился на нее, а потом она застонала, гортанный звук, голодный и глубокий. Вот и

все. Он вонзился в нее одним плавным толчком, до самого упора, заставив ее кричать, прежде

чем медленно вышел. И снова, и снова, медленно выскальзывая, скользя все сильнее и сильнее; влажные и хлюпающие звуки их соединения смешались с ее криками восторга и привели его

туда, где они были одним целым. Грубо и дико, это было больше, чем заниматься любовью. Ее

крики поднимались с каждым толчком, заставляя его хотеть делать это снова и снова.

Три года?

Его глубокое разочарование, накопившееся за те недели, что он держался от нее подальше, теперь таяло с каждым ударом, каждым толчком и каждым рывком. Он ни разу не оторвал от нее

взгляда; она была горячей и влажной, ее бедра были влажными от пота. Когда ее платье

задралось до талии, его взгляд упал на ее лицо, на ее открытый рот и закрытые глаза, когда она

громко хныкала и вздыхала, извиваясь дико, легко и быстро, и все, что он мог сделать, это

смотреть, как она кончила, дрожа и пульсируя, ее лицо покраснело, когда ее колени сжали его

талию. Она была слишком далеко, слишком глубоко погружена в свой собственный мир, когда